Дело об убийстве маркиза де Лианкура (СИ) - Лариса Куницына Страница 10

— Ты выручил меня, дружище, — наконец проговорил он, потрепав невидимую собачью шею. — И я рад снова встретиться с тобой. Вернее, сначала я сильно испугался, услышав тебя, но ты не забываешь друзей. И я тоже.

Сев поудобнее, он осмотрелся по сторонам, пытаясь разглядеть хоть что-то, но это ему не удалось. Рана чуть выше плеча болела, и он попытался ощупать её, но наткнулся пальцами лишь на мокрый от крови разрез на рукаве. Порывшись в карманах куртки Теодора, он отыскал там большой смятый платок, наверняка не слишком чистый, но выбора не было, и он постарался перевязать им рану, с помощью зубов затянув концы в узел.

Пёс уже немного успокоился и теперь улёгся передними лапами на его ноги и временами радостно повизгивал. Можно было не сомневаться, что его невидимый хвост в это время радостно виляет.

— Что, дружище, пойдём, посмотрим на то, что ты сделал с моими приятелями, — проговорил Марк, нащупывая край надгробия и опершись на него, поднялся.

Он двинулся к аллее, которая сизой полосой виднелась меж деревьев и надгробий. Пёс с готовностью вскочил, и Марк слышал его дыхание справа от себя. Тела лежали на дорожке на разном расстоянии от ворот. Должно быть, преследователи вслед за ним протиснулись в ворота и кинулись вдогонку, но спавший в храме Морриган пёс услышал их и по привычке бросился на чужаков. Первого он встретил лицом к лицу. Передняя часть шеи несчастного была вырвана одним укусом призрачных клыков. Следующий лежал на животе, лицом к воротам. Видимо, он пытался убежать, но пёс прыгнул ему на спину и вцепился зубами в затылок, о чём говорила зияющая рана на голове. Следующий пытался отбиваться, выхватив короткий меч, но его рука, сжимавшая рукоятку, была почти оторвана, а шея порвана, как и у первого. И последнего Марк нашёл у самых ворот. Наверно, он уже пытался протиснуться обратно на улицу, когда пёс схватил его за ногу и затащил обратно, после чего уже вцепился в его горло.

Все эти люди были сравнительно молоды и хорошо одеты в схожие тёмные куртки и штаны. На их поясах висели ножны с кинжалами и короткими мечами, а плащи сшиты из тонкого войлока. Это были не грабители и даже не наёмники, скорее, они служили какому-нибудь богатому аристократу, который заботился об их обучении и внешнем виде. Склонившись над тем, что был ближе, Марк решил обыскать его, однако, не нашёл ничего, что говорило бы о его службе и принадлежности этой группы воинов. В карманах не было никаких жетонов и бумаг. На руках — только недорогие массивные перстни. И, наконец, на шее, залитой кровью, он заметил что-то похожее на нитку и, вытащив её, увидел, что это сплетённый из кожи прочный шнурок, на котором висел какой-то амулет. Чтоб снять его, Марку пришлось разрезать шнурок, намертво завязанный узлом. Поднеся его к глазам, он разглядел, что это отлитый из серебра наконечник стрелы.

Опустившись на колени рядом с убитым, он попытался вспомнить, где видел такие, и, наконец, в его памяти всплыл давний случай на войне, когда в засаду алкорских наёмников попал небольшой отряд лучников Сен-Марко. Тогда Марк в числе других рыцарей поспешил им на помощь, но спасти удалось далеко не всех. У некоторых убитых на шеях были такие же медальоны. Тогда он решил, что это амулет лучников. Теперь же, взяв руку покойника, он тщательно ощупал его ладонь, но нашёл лишь характерные мозоли от меча. Мозолей от тетивы на его пальцах не было. Этот человек не был лучником. Потом Марк обошёл остальных, и у них тоже отыскались такие же ожерелья, но на руках не было характерных для лучников мозолей. Сунув медальон в карман, Марк поднялся и обернулся туда, где всё так же радостно пыхтел призрачный пёс.

— Их было семеро, друг мой, — сообщил он ему. — Двоих я ранил или убил раньше. Оставалось пятеро, а здесь только четыре трупа. И что это значит? Это значит, что один всё же ушёл от твоих дьявольских клыков и сейчас мчится к хозяину, чтоб доложить о провале. А значит, скоро здесь может появиться новая группа с серебряными стрелами на шеях. И как бы я не доверял твоему умению уничтожать чужаков, мне лучше всего отсюда смыться. Ты меня понял?

В ответ пёс тихонько проскулил что-то жалобное. Марк опустился на одно колено и, протянув руку, скоро почувствовал прикосновение холодного носа, а потом лохматой морды зверя. Потрепав и погладив его на прощание, он направился к воротам и выбрался на улицу. Позади раздался печальный вой, от которого, наверно, у жителей соседних домов волосы встали дыбом, но Марк уже скрылся в переулке, ведущем на север.

Постепенно улицы, по которым он шёл, становились всё шире и чище, над дверями и подъездами появились фонарики, а позже и висевшие на кованых кронштейнах большие фонари, освещавшие улицу. Вскоре он вышел на маленькую круглую площадь, посреди которой серебрился белым мрамором источник короля Анри, а спустя несколько кварталов показался боковой портик храма святой Лурдес.

Теперь Марку приходилось соблюдать осторожность уже по другой причине. По улицам часто проходили патрули городской стражи, к тому же жители кварталов нанимали ночных сторожей, следивших за порядком в тёмное время. Многие из стражников и сторожей служили когда-то в армии короля и хорошо знали барона де Сегюра, потому случайно столкнуться с кем-то из них ему не хотелось. Двигаясь в сторону Королевской улицы, он внимательно осматривался и, увидев вдалеке факелы патрульных, поспешно нырял в темноту подворотни или переулок между задними стенами богатых домов, где ждал, пока они пройдут мимо. Он помнил, на каких углах расположены маленькие будочки-сторожки и старался обходить их по соседним улицам. Так он миновал центральную часть города и с некоторым облегчением вошёл в ремесленные кварталы, которые были для него в этот час наиболее безопасными, поскольку тут редко появлялись шайки разбойников с окраины, да и нужды в ночных сторожах не было.

И наконец он добрался до того места, где в стародавние времена простиралась за стенами маленькой крепости широкая равнина, по которой текла небольшая речушка. Её перегородили несколькими запрудами, чтоб поставить водяные мельницы, куда горожане и крестьяне из соседних деревень привозили зерно на помол. Потом Сен-Марко раздвинул свои крепостные стены, забрав себе часть равнины. Реку отвели дальше, чтоб она питала ров, а мельницы частью снесли, а частью приспособили под городские нужды. И теперь о прошлом напоминало только странное название улицы, к которому все