Лицеист - Валерий Пылаев Страница 12

– Ну что, доволен? – Дед снова повернулся ко мне. – Смотри, во что ты нас втянул!

– Никто не обязан отвечать за мои поступки. – Я пожал плечами. – Это касается только меня и Воронцова.

– Тьфу ты… заладил, – отозвался дед. – Никто не обязан… Только его касается. Честь дворянскую защитить решил?!

– Дед…

– Сто лет как дед! Знаю я, чего там у вас с князем вышло… И что за меня, старого, заступился – тоже знаю. Есть в тебе Горчаковский дух, Сашка… – Дед перевел дух и посмотрел на меня уже почти без злобы. – Да толку-то с него будет, если Воронцов тебя прибьет?

– А это вообще обязательно? – поинтересовался я. – Если меня просто ранят…

– Я могу драться вместо Саши. – Костя подался вперед. – Он несовершеннолетний и имеет право просить защиты у старшего в роду.

– Это почти то же самое, что отказаться от поединка, ваше сиятельство, – раздался голос за спиной. – Дуэльный кодекс не содержит прямых указаний на этот счет, но мы все знаем примеры, когда драться выходили юноши пятнадцати или даже четырнадцати лет… Увы, наши деды взрослели куда быстрее.

Андрей Георгиевич, до этого молча подпиравший стену широченной спиной, шагнул вперед. И я на мгновение испытал что-то вроде страха из детства – настолько жутко выглядел одноглазый бритый дядька с огромными усами, вся правая половина лица которого напоминала один сплошной рубец.

Даже Костя не знал, откуда взялся страшный ожог, а я уж тем более. Мы с Андреем Георгиевичем будто существовали в разных мирах. Я слышал, как его называли «ваше благородие» или «барон». Знал фамилию – Штольц – и то, что деду служил еще его отец. Мне не приходилось видеть Андрея Георгиевича в мундире, но выправка выдавала в нем то ли вояку, то ли полицейского в отставке. Не случайно он ведал охраной усадьбы… а может, и вообще всей службой безопасности рода – я никогда особо не интересовался.

А стоило бы.

– Да нету никакого кодекса! – рявкнул дед. – Где написано? Государыня Императрица узнает – с обоих шкуру спустит и разбираться не станет.

– Дуэльный кодекс никогда не существовал в виде документа. Даже неофициального. – Голосом Андрея Георгиевича можно было заморозить целое озеро. – Однако данный свод правил соблюдается… практически неукоснительно. Помнится, даже вы в двадцать третьем году…

– Ну хватит уже! – Дед негромко выругался себе под нос. – Без тебя знаю. Ты лучше сказал бы, как мне внука выручить.

– К сожалению, возможности Александра Петровича и Воронцова несопоставимы… на данный момент. – Андрей Георгиевич пристально посмотрел на меня, и я снова ощутил уже знакомое покалывание. – Но специально для таких случаев в дуэльном кодексе допускаются исключения. Вместо родового Дара можно использовать шпагу или пистолет. А по праву вызванного оружие выбирает Александр.

– Фехтовать Саша не умеет, – вздохнул Костя. – Стрелять – тоже.

– Как и Воронцов. – Андрей Георгиевич невозмутимо пожал плечами. – Он старше и сильнее, так что шпага, наверное, отпадает… А вот с пистолетами на двадцати шагах они будут в равных условиях.

– Наверняка мы оба промахнемся. – Я, похоже, уловил ход мыслей безопасника. – И тогда Воронцов может считать конфликт исчерпанным. Вряд ли ему захочется продолжать и становиться врагом всего рода.

– Не захочется, – кровожадно процедил Костя. – Уж я позабочусь.

– И ты туда же. Будто одного дурака мне мало…

Дед все еще ворчал, но скорее по инерции – гроза уже миновала. Узловатые пальцы нашарили на столе трубку – древнюю, насквозь прокуренную, явно ручной работы. С длинным мундштуком и резной мордой на чаше. То ли уродливый человечек, то ли черт хитро щурился на меня деревянными глазами, будто пытался сказать: ничего у тебя, Саша Горчаков, не выйдет. Будешь лежать в землице сырой…

Хрен тебе, морда. Обойдешься.

– Ну, чего сидим? – Дед пальцем утрамбовал в трубку щепотку табака. – Идите уже. А ты, Андрей Георгич, отведи-ка Сашу в лес за усадьбу – да постреляйте. Погляди, чего парень может.

* * *

– Вот. Хорошее место. – Андрей Георгиевич замедлил шаг и огляделся по сторонам. – Здесь и начнем, пожалуй… Раньше стрелял?

– Нет, конечно, – усмехнулся я. – Как-то без надобности было.

Мы отошли за ограду метров на двести с чем-то. Не в село, конечно, а в другую сторону – к лесу. Чтобы не напугать местных… а заодно и спрятаться от лишних глаз. Усадьба – вытянутое светло-желтое двухэтажное здание – виднелось сквозь подлесок, но уже достаточно далеко, чтобы выстрелы не тревожили домашних с прислугой.

– Плохо. Ну да ладно, чего уж. – Андрей Георгиевич грузно опустился на поваленное дерево. – Смотри.

Револьвер с коричневой рукояткой с насечками – явно старенький, потертый по бокам – в могучих лапищах казался чуть ли не игрушечным. Патроны вставлялись в барабан сбоку по одному, и его каждый раз приходилось проворачивать: не самая удобная конструкция, зато простая и наверняка надежная. Андрей Георгиевич зарядил оружие и большим пальцем оттянул назад курок до щелчка.

– На дуэли, конечно, другой будет. Специальный, – пояснил он. – А это наган. Лучше стреляй со взведенного – меньше дергается. Вот так…

Не поднимаясь с бревна, Андрей Георгиевич вытянул руку с револьвером. Раздался грохот, и от дерева в паре десятке шагов посыпалась кора. Безопасник тут же взвел курок и выстрелил еще раз. Кажется, промазал… нет, все-таки зацепил – сбоку осталась белесая отметина.

– Эх-х-х… – Андрей Георгиевич бросил на меня смущенный взгляд. – Я ж сам-то с пистолетами не приучен. Вот Горынычем или Булавой бы хоть с двухсот шагов не промазал, а это… огорчение одно.

Горыныч и Булава – Костя рассказывал. Несложные, но весьма эффективные боевые заклятья. По сравнению с любым из них огнестрел – детская игрушка. Но, как говорится, за неимением лучшего…

– Держи. – Андрей Георгиевич привстал и протянул «наган» мне. – Осторожно только, в сторону дома не направляй. Взведи… Целься по стволу, так быстрее будет. И жми плавно, не дер…

Железка в моей рука ожила. Громыхнула, подкинула ствол и лягнулась так,