Хроники 302 отдела: Эффект кукловода - Алексей Небоходов Страница 12

Движения его рук становились всё нетерпеливее, осторожно освобождая её от тонких, идеально подобранных трусиков, словно созданных специально, чтобы подчеркнуть её женственность. Варвара помогла ему избавиться от оставшейся одежды, позволяя обоим почувствовать полную открытость и доверие друг к другу.

Они медленно опустились на кровать, наслаждаясь каждым прикосновением и движением. Виталий не спеша покрывал её тело ласковыми поцелуями, опускаясь всё ниже, будто заново открывая для себя Варвару, сантиметр за сантиметром. Наконец, бережно раздвинув её колени, он коснулся губами того самого места, где нежность превращалась в трепет, а волнение – в сладкую истому.

Варвара негромко вздохнула, её дыхание сбилось, тело напряглось от удовольствия и томительного ожидания чего-то ещё большего и прекрасного. Её пальцы осторожно вплелись в его волосы, направляя его движения и заставляя её сердце биться чаще, подчиняясь ритму его ласк.

Когда Варвара почувствовала, что сознание полностью растворяется в ощущениях, Виталий медленно поднялся и оказался над ней. Их взгляды встретились, глаза заблестели от невыносимой нежности и страсти, и в этот момент он вошёл в неё, осторожно и бережно, словно стараясь запомнить каждое мгновение и движение.

Их тела двигались в едином ритме, дыхание смешалось в поток тепла и нежности. Варвара крепко прижималась к мужу, обнимая его плечи, словно боясь потерять хоть мгновение этой близости. Виталий чувствовал её дыхание на коже, ощущал, как её тело отвечает на каждое его движение, сливаясь с ним в единый порыв.

Каждое движение было наполнено любовью и заботой, каждое прикосновение несло обещание близости, сильнее всех тревог и невзгод. Они растворялись друг в друге, забывая обо всём, кроме этого мгновения, не нуждавшегося в словах и объяснениях.

Напряжение постепенно нарастало, сердца били всё чаще и громче, пока, наконец, вся нежность и страсть не выплеснулись наружу единым сладким дуэтом тихих стонов, наполняя комнату гармонией любви и близости.

Они ещё долго лежали, переплетясь телами, чувствуя, как постепенно замедляется дыхание, а сердцебиение возвращается к привычному ритму. Виталий нежно провёл рукой по волосам Варвары, ощущая бесконечную благодарность и любовь к этой женщине, ставшей смыслом его жизни. Варвара улыбнулась, прижимаясь к нему ещё крепче и понимая, что пока они вместе, никакие трудности не смогут сломить их.

Глава 3

Пётр Иванович Курносов шёл по коридору Второго Главного управления КГБ, ловя себя на том, что его шаги звучат мягче обычного, словно он всё ещё ступал по влажному песку прибоя, а не по казённому линолеуму. На календаре значился семьдесят девятый год, и Москва жила в напряжённом ожидании грядущей Олимпиады. Это обстоятельство придавало возвращению из отпуска дополнительную ответственность. Ещё вчера казалось, будто отпуск продлится вечно, но сегодняшнее утро выдернуло его из крымского спокойствия тревожным звонком и срочным вызовом начальства. Безмятежность, накопленная за две недели, быстро исчезала, уступая место привычной бдительности, натянутой, как струна.

Подойдя к своему кабинету, Курносов осторожно открыл дверь и, осмотрев знакомые стены, мысленно поздоровался с привычным рабочим пространством. Но стоило ему потянуться к креслу, как телефон на столе разорвал тишину настойчивым трезвоном. Секретарь начальника коротко сообщил, что генералу Фролову он нужен срочно.

В кабинете генерала царила напряжённая тишина. Обычно уверенный и насмешливый, Фролов сейчас казался встревоженным и непривычно серьёзным.

– Присаживайтесь, Пётр Иванович, – указал он на кресло перед столом. – Извините, что прямо с корабля на бал, но дело не терпит отлагательств.

Курносов сел, положив руки на колени и внимательно вгляделся в глаза руководителя.

– Как отпуск, отдохнули? – спросил Фролов механически, явно не рассчитывая услышать подробности.

– Благодарю, Виктор Михайлович, вполне, хотя не ожидал столь резкого возвращения в реальность, – ответил Курносов, слегка улыбнувшись. – Но служба зовёт, а отпуск всегда кончается в самый неподходящий момент.

– Да уж, хуже момента и не придумаешь, – нахмурился Фролов и, помолчав несколько секунд, продолжил: – Дело необычное и серьёзное. Три дня назад в Москве убили девушку, студентку вечернего института. Перед смертью её жестоко изнасиловали, что добавляет ситуации тревожности и мрачности. Всё выглядело бы обычной зверской расправой, если бы не одна крайне неприятная для нас деталь.

Фролов взял со стола папку и положил её перед Курносовым.

– У жертвы в кармане нашли спичечный коробок. Вроде ничего особенного, однако на коробке номер телефона объекта настолько секретного, что о нём знают лишь единицы в стране. Именно поэтому дело перешло к нам.

– Насколько серьёзна утечка? – уточнил Курносов, открывая папку и пробегая взглядом документы.

– Это мы и должны выяснить, – тяжело вздохнул генерал. – Если номер попал случайно – одно дело. Но если намеренно… сами понимаете.

– Понимаю, Виктор Михайлович, – произнёс Курносов. – Особые указания?

– Действовать максимально осторожно, – отчётливо сказал Фролов. – Дело деликатное, резонанс огромный, ставки высоки. Подозреваемых пятеро, всех уже ведут наши оперативники. Но нужен твой свежий взгляд, Пётр Иванович. Лично изучи материалы и определи, с кого начать.

– Слушаюсь, – кивнул Курносов, поднимаясь и забирая папку. – Начну немедленно.

– Спасибо, Пётр Иванович, – Фролов проводил его взглядом до двери. – Только ради Бога, аккуратнее. Дело может оказаться сложнее, чем кажется.

Вернувшись в кабинет, Курносов запер дверь и сел за стол. Он методично разложил фотографии и бумаги, вчитываясь в каждую строку. На снимках чётко проступала жестокость убийцы, подчёркнутая холодной педантичностью.

Раздался короткий стук, и в кабинет вошёл молодой оперативник.

– Разрешите? – негромко спросил он.

– Входи, Юра, – Курносов махнул рукой, не поднимая глаз от бумаг. – Уже есть что-нибудь?

– Пока только общая картина, – слегка смущённо сообщил оперативник. – Подозреваемых пятеро: двое преподавателей института, сосед девушки, случайный свидетель и ещё один… Александр Панов, бармен из ресторана «Волга». Его личность вызывает больше всего вопросов.

Курносов поднял глаза и внимательно посмотрел на оперативника.

– Почему именно Панов? Что в нём особенного?

– Близкие девушки сообщили, что за день до убийства она посетила ресторан «Волга», хотя раньше подобных мест избегала. Наш осведомитель заметил, что именно бармен проявлял к ней повышенный интерес. Что-то в нём тревожное, чуждое. Наружка говорит, он будто ведёт двойную жизнь.

– Двойную жизнь, значит, – Курносов задумчиво потёр подбородок. – Интересно. С ним уже разговаривали?

– Пока нет, решили дождаться вашего возвращения.

– Верно сделали, – одобрительно кивнул Курносов. – Бармен с холодными глазами и двойной жизнью – звучит многообещающе. Начнём с него. Организуйте наблюдение так, чтобы он даже не почувствовал вашего дыхания. Если это действительно он, поймать его будет непросто, но мы справимся.

Оперативник кивнул, вышел и тихо закрыл за собой дверь. Курносов снова погрузился в бумаги, и с каждой новой деталью в нём пробуждалась профессиональная хватка, окончательно вытесняя отпускную расслабленность