Маскарад - Валерий Пылаев Страница 14

Сюрприз поджидал меня за поворотом. Когда-то тоннель, заканчивался здесь тупиком, но теперь в стене зияла дыра. Не то, чтобы такая уж большая, однако я смог протиснуться в нее даже не приседая на корточки. Керосиновый фонарь давал совсем немного света, и видно было от силы на пару метров вперед.

Земля, куски то ли кирпича, то ли камня, торчащие ребра строительной арматуры… Стены давили, низкий «потолок» грозился вот-вот обвалиться прямо на макушку, однако через десяток шагов проход вдруг расширился, выпуская меня в помещение. Просторное — явно куда солиднее бункера по ту сторону пролома. Свет фонаря вырвал из темноты массивные гранитные колонны, и я ничуть не удивился бы увидев следом за ними эскалаторы или рельсы метрополитена.

Но ничего подобного здесь, похоже, все-таки не было: дыра в стене привела меня в самое обычное каменное подземелье. Просторное, сырое, холодное и неуютное — зато хотя бы не слишком темное. Когда я прошел чуть вперед, вокруг стало заметно светлее, будто фонарю помогало что-то еще. Может, какая-нибудь люминесцентная дрянь… или даже пробитый где-то за углом потолок — прямо как там, где мы с Иваном отыскали рыжего штабс-капитана.

Как бы то ни было, уже совсем скоро я разглядел в полумраке и колонны, и покрытый пылью и кусками камня пол, и дальнюю стену, и массивную арку с уходящей куда-то вверх лестницей. Света хватало буквально на пару-тройку нижних ступенек, над которыми нависал прямоугольник темноты. Настолько густой и плотной, что ее не пробивало даже звериное зрения.

И чем-то она мне не нравилась. Я не слышал ни звука и чуял только запах сырости, однако интуиция настойчиво намекала на опасность. Будто там, всего в каких-то двадцати-тридцати шагах впереди на лестнице притаился снайпер с винтовкой.

И целился прямо в меня.

Глава 8

Думать полезно. В общем и целом — однако порой и это может навредить. Когда счет идет на секунды, тратить их на размышления определенно не стоит. В таких случаях ждать сигнала от высшего мыслительно центра — непозволительная роскошь, и тело действует на рефлексах, забитых даже не в спинной мозг, а в мышцы напрямую.

Я поставил фонарь на пол, а сам метнулся в сторону, уходя подальше от света и одновременно вскидывая винтовку. Приклад уперся в плечо, а ствол нацелился куда-то в середину черного прямоугольника под аркой. Определить опасность точнее я пока не мог… Да и, признаться, был не так уж и уверен, что она действительно поджидает меня там, впереди. Темнота не двигалась, не блестела металлом, не зажигалась огоньками глаз голодной нечисти. Не издавала звуков и ничем не пахла… кажется.

Я осторожно двинулся вперед. Старался ступать неслышно, с пятки на носок, но шумел все равно изрядно. Особенно когда под ногу попадался очередной обломок кирпича. К счастью, уже скоро подошвы ботинок коснулись чего-то мягкого. Видимо, сюда уже каким-то образом добрался местный мох.

Значит, выход неподалеку — даже самой живучей и настырной зелени нужно хоть немного света. И если солнце заглядывает сюда днем, значит, где-то неподалеку должен быть выход на поверхность. Фонарь остался в десятке шагов за спиной, и глаза понемногу привыкали к темноте. Примерно через полминуты я рассмотрел еще с полдюжины ступенек.

Безжизненных и представляющих опасность разве что в том смысле, что любая из них запросто могла обломиться под моим весом. Сколько бы лет ни прошло с исчезновения людей, сырость уже успела сделать свое дело и…

Щелк.

Где-то наверху раздался едва слышный стук. Будто крохотный осколок камня упал, чудом отыскав на ступеньке пятачок, не заросший мхом. Звук был настолько тихий, что даже струящийся мне навстречу с поверхности земли поток воздуха издавал больше шума. В любой другой ситуации я и вовсе не обратил бы внимания на подобную мелочь, но здесь и сейчас даже такое могло стоить жизни и мне, и оставшемуся в бункере Ивану.

Там, наверху, что-то двигалось. Я припал на одно колено и вжался щекой в холодное дерево приклада, выцеливая темноту. И только через минуту или даже две снова рискнул двинуться вперед. Осторожно, медленно, стараясь даже не дышать. Путь вперед кое-как просматривался, но опасность могла поджидать за каждым углом.

Тоскливое предчувствие чуть отпустило, однако так и не исчезло полностью. Словно невидимый снайпер потерял из виду хитрую и проворную мишень, сменил позицию и отступил. Но только для того, чтобы взяться за оружие и снова навести на меня перекрестье оптики.

А я не мог ни увидеть, ни даже учуять неизвестного врага. Ноздри забивал влажный и чуть гнилостный запах. Знакомый, но явно не из тех, что можно вспомнить или назвать без особых раздумий. Видимо, в обоих знакомых мне мирах он встречался нечасто.

Я сообразил, в чем дело, только когда воткнулся на Упыриные туши. Где с полдюжины зубастых лежали кучей прямо посреди лестницы в лужей темной жижи — от нее и исходил сомнительный аромат.

Я присел и осторожно коснулся ступенек кончиками пальцев. Мокро и липнет совсем чуть-чуть — значит, Упыри погибли совсем недавно. Будь они теплокровными, можно было бы прикинуть точнее, но и так ясно: их убило то же самое, что наблюдало за мной из темноты.

И убило, вероятно, когда спускалось сюда.

Света с улицы отчаянно не хватало, так что я куда больше чем зрению, я доверял остальным четырем… точнее, пяти чувствам — списывать со счетов интуицию определенно не стоило. Впрочем, она пока настороженно отмалчивалась. Обоняние тоскливо транслировало вонь без перерыва, а слух ловил только негромкий гул сквозняка.

Так