Сколль. Холод и мгла - Яр Серебров Страница 16

— Какая красота! — Ирина увеличила камень цвета кофе с молоком.

— Аналог Кваньского мрамора. Местное название мраморовидных известняков, легко подающихся полировке, — пояснил Дмитрий. — Его, как и знаменитый Шамординский, раньше добывали в каменоломнях близ Калуги, оттуда везли прямиком в Москву. Мрамор использовали в отделке станций метро и Киевского вокзала, частенько он попадал и в дома партийных чиновников. Наверху мрамор выработали ещё до войны. Ну, там сколько его было, так, крохи. Мы нашли на два порядка больше — восемьдесят миллионов тонн. Но и это не всё. На северо-востоке обнаружены месторождения плотного, белоснежного мраморовидного известняка, а ближе к поверхности пласты олигонитового и глауконитового песчаника. Как видите, с декоративными камнями у нас полный ажур.

— Кхм… Дмитрий, не уходи в сторону, — я снова показал ему на часы.

— Я воль! На севере «Свартальвхейма», на горизонте девятьсот метров — пласт каменной соли. Кое-что и на поверхности нашли, вернее уточнили имеющиеся запасы.

На виртуальном экране отразились объёмные карты местности со значками, обозначающими месторождения торфа, глин, стекольных песков и сапропеля, иллюстрированные боковыми столбиками, отражающими запасы.

— Если дотронуться до значка, можно узнать более подробные характеристики, — пояснил Дмитрий. — VR-презентация и не такое позволяет. В принципе, у меня всё. Жажду узнать, каким образом мы будем разрушать сверхпрочные кварциты? — это Дмитрий обратился ко мне. — И сколько лет потребуется, чтобы пробить вертикальные шахты в …

— Обязательно узнаешь! — я отключил его аватар и продолжил. — Дмитрий подробно описал нам геологическую картину в районе строительства. Думаю, всем будет интересно узнать, как мы планируем использовать эти богатства.

Всплыла схема, похожая на муравейник в разрезе, массивы породы, в которых отражались переплетения залов, тоннелей, кабель-каналов и вертикальных шахт, связывающих их.

— «Свартальвхейм» сформируют два яруса, связанных между собой и поверхностью вертикальными шахтами и переходами. Первый, холодный, с температурой десять градусов будет располагаться в толщах гипса на горизонте пятьсот метров. Второй, со средней температурой двадцать один градус на горизонте тысяча двести. Одинарные, сдвоенные и строенные коммуникационные тоннели нескольких диаметров сформируют сетки ярусов и будут соединять фрактальные структуры, оканчивающиеся залами нескольких типоразмеров и сечений: жилые зоны, производства, склады и фитотроны (климатическая камера для выращивания растений в закрытом объёме в регулируемых условиях).

— Какова общая протяжённость тоннелей? — спросил Тимур.

— Транспортных и технологических — порядка шести тысяч километров. Коммуникационных, для труб и циркуляции жидкостей, газов в разы больше, — ответил я под общие удивлённые возгласы. — Более точные цифры станут известны, когда проект будет полностью просчитан. Но кое-что уже можно озвучить. Планируемый к выработке объём полезного пространства, включающий коммуникации, склады, фитотроны, жилые и производственные зоны на нижнем ярусе — семьсот пятьдесят миллионов кубометров, на верхнем — четыреста пятьдесят, прочие помещения и выработки — восемьдесят миллионов кубометров.

— Погоди-ка, — перебил меня Дмитрий. — Я не ослышался? Вы хотите разрушить и поднять на поверхность два миллиарда тонн кварцитов?! Понимаешь, что говоришь?

— Прекрасно.

Дима в отчаянии схватился за голову:

— А-а-а. Бред! Как! Ну как, чёрт побери, за несколько лет разрушить и извлечь объём пород в сто двадцать раз превосходящий объём московского метрополитена! Мы скважины малого диаметра в час по чайной ложке пробивали. На сантиметры счёт шёл! Одних убитых алмазных долот целый грузовик набрался.

С переднего ряда поднялся ухоженного вида старичок с аккуратной, клиновидной бородкой.

— Пожалуй, молодой человек, я смогу удовлетворить ваше любопытство, — сказал он.

— Позвольте представить, — перехватил я слово, — доктор физико-математических наук Константинов Антон Игоревич! Работает, точнее работал, в НИИ токов высокой частоты. Антон Игоревич, прошу вас, начинайте.

Глава 4. Крот

— Профессор Константинов, — представился выступающий. — Возможность быстро проходить крепкие горные породы с минимальными издержками является ключевым условием реализации нашего проекта. В этом, я полностью поддерживаю Андрея Владимировича. Учитывая планы, затраты на разработку и производство буровых головок нам отведено четыре года чтобы разрушить и утилизировать два миллиарда сто миллионов тонн кварцита, миллиард тонн гипсового камня и сто восемьдесят миллионов тонн прочих пород. В сравнении с мировой добычей минеральных ресурсов, которая составляет двенадцать миллиардов тонн в год цифра небольшая. Однако, учитывая, что по большей части придётся разрушать сверхпрочные породы, задача многократно усложняется. Проект подобного масштаба не имеет аналогов в истории человеческой цивилизации. Даже Готардский базовый тоннель настолько уступает «Свартальвхейму», что сравнивать их смешно. Объём перемещенных при проходке этого сооружения скальных пород составляет всего двадцать четыре миллиона тонн.

— Угу, всего! Не забудьте добавить, что на его проходку ушло двадцать лет при бюджете в двенадцать миллиардов долларов! — не удержался от укола Дмитрий.

— Совершенно верно, молодой человек. И всё эти издержки оттого, что для проходки подземных тоннелей использовали традиционные проходческие щиты.

— Наши кварциты не возьмут даже специальные скальные шиты. Только буровзрывные работы спасут.

— Полностью поддерживаю. Современные щиты не способны проходить настолько прочные породы. Они дороги, сложны в производстве и обслуживании, следствием чего является высокая цена сооружения тоннеля. К примеру, средняя цена километра тоннеля в Московском метро составляет сто миллионов долларов. Каждый кубометр полезного пространства обходится бюджету города в сорок три тысячи долларов.

В зале заметно оживились, а Дмитрий снова выкрикнул:

— Попросите мэра выделить мне пару кубометров на пропитание! Обещаю, буду копать их детской лопаткой в смокинге.

Профессор поднял руку и дождавшись тишины продолжил:

— На себестоимость влияет цена и обслуживание щитов и прочего оборудования, высокая стоимость тюбинговой отделки, а также сложные гидрогеологические условия. В том же Готардском тоннеле, за счёт проходки в скальном грунте цена полезного кубометра составила девятьсот долларов.

— Если по этой схеме считать нам потребуется всего-то один триллион триста двадцать четыре миллиарда долларов. Только одно «но», в нашем случае сумму можно смело умножать на четыре. Сравнивать трещиноватые скалы в Альпах и сверхпрочные кварциты некорректно!

— Ошибаетесь, молодой человек! — ответил профессор. — И на несколько порядков ошибаетесь. Девяносто