Лестница к Звездам (СИ) - Француз Михаил "Миха Француз" Страница 16

— Черт, Кашим! — выполнил международный жест рука-лицо Император и покачал головой, как бы пытаясь немного утрясти только что услышанное в её содержимом. — К твоей непосредственности невозможно привыкнуть.

— Вань, у тебя только что Борт№1 взорвали, — напомнила Императору о более важном, в данный момент, обстоятельстве Лена. По её мнению, важном, конечно. Вот только, видимо, её мнение разделяли не все.

— Да и хрен с ним, он мне никогда не нравился, — отмахнулся Император. — Людей жалко, — вздохнул он, потом снова поднял взгляд на Леонида. — И вообще, кто Империей управляет, я или ты?!

Настя, глядя на этот крик души, не удержалась и захрюкала от еле сдерживаемого смеха.

— Что смешного? — повернулся к ней Император.

— «Кто в доме хозяин, я или мыши…», — понимая, что собственными руками подписывает своей карьере смертный приговор (а то и не только карьере, учитывая, сколько секретов государственного уровня, она за прошедшие часы узнала), всё же ответила Валаньева. Император побагровел, дернул шеей, словно ему стал вдруг тесным воротник его мундира, вскочил на ноги, и лицо его вдруг стало таким… по-детски обиженным

— Вот плюну на всё сейчас, и свалю «в закат»! И сами разбирайтесь с Империей, раз такие все умные! — выдал совершенно не то, что ожидала услышать Анастасия, Император. Она даже поперхнулась смехом и затихла от внезапности и разрыва шаблона. — Вон, только что Борт №1 взорвался! Все видели! А о том, что меня на нём не было, знает только твоя пятёрка, — совсем некультурно направил палец на Валаньеву он. — Все остальные, кто знал, сейчас замороженными кусками мяса по пустоте плавают!

— И что ты с ними сделаешь, с пятёркой? — с интересом посмотрел на Императора Кашим, даже голову чуть-чуть к плечу наклонил. — Как закроешь рты?

— А никак! Двойник я, а не Император! Специально был отправлен подальше в космос, в качестве операции прикрытия настоящего Императора. Внимание отвлекал. Но не отвлёк: террористы, заговорщики, инагенты или кто они там, взорвали настоящего! — всё сильней и сильней распалялся Иван Александрович. — Хотя, нет! Всё ещё проще: у тебя ведь наверняка, здесь, на корабле, какая-нибудь бомба есть. Не может не быть. А какие системы маскировки стоят на нём, ты мне ещё в тот раз показывал. Так что, выползаем тихонько из скопления мусора и взрываем на месте себя бомбу. Всё! Дело сделано, Император мертв! А я свободен!

— В целом, план неплохой, — оценил Кашим. — Не без шероховатостей, конечно, но вполне себе рабочий.

— Но ты же не откажешься мне помочь эти шероховатости исправить? — приподнял бровь Иван. — Тебе ведь уже и самому интересно, что из этого может получиться? Или я плохо тебя успел изучить?

— Не откажусь, — подтвердил кивком Кашим. — И бомба у меня достаточной мощности найдётся. Как раз всё скопление сожжёт и всё звено истребителей накроет…

— Стоп! — вскочила со своего кресла Анастасия. — Вы это сейчас что, серьёзно?! Леонид! Ваше Императорское Величество! Перестаньте! Это не смешно!

— А что не так? — повернулся к ней Иван Александрович. — Ну, за исключением, пятёрки, конечно — тут Лёня, как всегда, немного перебарщивает.

— А то, что там, — показала Анастасия на огромный шар Корсуни, что висел в пустоте на обзорных экранах. — Сейчас миллионы парней и девушек в смертельной опасности! Они надеются на Вас! Только на Вас, Ваше Величество, и Ваше слово, которое вы им дали! И там же, в «Аду на земле», десятилетний мальчишка пытается добыть материалы, которые всех спасут, чтобы вернуться с ними сюда…

— Ваську не приплетай, — заметила Гонцова, которая с интересом наблюдала за разворачивающейся сценой, только что поп-корн не жевала. — Он вывернется — дело плёвое. А мы его чуть позже в другом месте подберём: сам нас найдёт по пеленгу. Он же в твоём Универсале не отключен.

— Да что ж вы за люди такие!.. — поражённо уронила руки Валаньева.

— Мы не «люди», Насть. Мы — высоко-эффективное оружие, — поправила её Лена.

— Ты ж помнишь: надо указать цель и сказать «фас!» — до холодных мурашек на спине весело, открыто и доброжелательно улыбнулся Кашим и пожал плечами. — Ну, или, хотя бы кивнуть.

— И нам сейчас всё равно, кто и какую цель задаст, — попыталась скопировать его мимику и жест Лена. У неё даже почти получилось. Вот только холодных мурашек от её взгляда по Настиной спине не бегало. — Ванька кивнёт — мы сделаем так, что он исчезнет: новое лицо, новая судьба, новая жизнь, новые документы…

— А хочешь, ты кивни, — снова пожал плечами Леонид. Анастасия, словно выброшенная на берег рыба, открывала и закрывала рот, переводя взгляд с одного на другую, и с нарастающим ужасом понимала всё отчетливее, что они сейчас… не шутят. Точнее, наоборот — шутят. Это забава у них такая: действительно взять, и сделать то, о чём говорят. Вот так вот, по приколу, взять и инсценировать смерть Императора, погрузив Империю в хаос, а Корсунь обречь на бесконечное продолжение Ада.

Вот только, не смотря, не некоторую внешнюю мягкость, миловидность и хрупкость, Анастасия Константиновна Валаньева имела стальной стержень внутри… что, собственно, так и привлекало в ней всегда Леонида, а не её женская сексуальность. Кашиму ведь совсем не важна внешность — он не испытывает эмоций. У него нет гадливости, брезгливости или отвращения, а собственным гормональным фоном он управляет своим холодным, как пустота космоса, сознанием… Впрочем, об этой его особенности знала Лена, знал Говорков, догадывались Император нынешний и прошлый, но даже не подозревала сама Анастасия. Да ей и не за чем.

Всего пять секунд ей потребовалось, чтобы собраться, принять решение и выполнить его.

— Хочу! — с отчаянной решимостью, словно бросаясь в бой на своём Универсале на превосходящего противника, выпалила она. — Хочу, чтобы вы сейчас схватили за шкирку эту инфантильную тряпку и посадили обратно на Императорский Престол! И заставили его взять-таки свою обидчивую задницу в руки, и довести, то, что он затеял, до конца! А не пытался тут сбежать от ответственности, прикрываясь своими детскими обидками!

— Цель принята, — расплылся в совершенно счастливой улыбке Кашим. — Исполняем. Лена? — повернулся он к Гонцовой. Та кивнула и повернулась ко всё ещё надутому Ивану.

— Вань, — привлекла к себе внимание охреневшего от происходящего Императора Лена. — Ты успокоился? Вспомнил, что у тебя в Москве не только отец, который тебя уже дважды приговорил к смерти, но и жена, которая тебя, Дурака, любит. И годовалый сын. Или ты решил уподобиться Александру Кровавому в отношении своей семьи?

Эти слова. Слушая их, осознавая сказанное, Иван менялся. Вся растерянность и беспомощность, так же как и детская обидчивость, таяли, исчезали. На их место приходила решимость и решительность. Плечи его расправлялись. Взгляд приобретал твёрдость и остроту стали. На своё законное место возвращался, вытесняя «домашнего Ваньку» Император Всероссийский.

— Кашим, — повернулся он к Леониду и коротко кивнул. Тот просиял ещё больше, хотя, казалось бы, дальше уже и некуда. Тут же достал из кармана коммуникатор, нажал на быстрый набор номера, поднёс устройство к голове и произнёс при установлении связи всего одно слово.

— Действуй, — после чего оборвал звонок и убрал аппарат в карман.

***

В простой одиночной келье, возле узенькой бойницы окна, при электрическом свете потолочного светильника, стоял мужчина в черном монашеском одеянии. Он был высок, плечист, осанка его подошла бы больше офицеру на параде, чем скромному монаху. Длинные волосы его, пегие от седины, были схвачены простой резиночкой сзади в недлинный хвостик, на жестком, мужественном лице с резкими, правильными чертами лица, имелись густые усы и борода, в которые, так же, как и в волосы, закрались частые нитки седины.

Голый каменный мешок со сводчатым потолком. Грубая деревянная одноместная кровать с жестким «военным» матрацем, ровно застеленная синим шерстяным одеялом. Подушка сверху в простом белом пододеяльнике. Две иконы в «Красном Углу», с горящей перед ними лампадкой. Грубый, вручную, тканый ковёр на голом каменном полу возле кровати. Деревянная тумбочка. Деревянный стул.