Сергей Снегов - Посол без верительных грамот Страница 17

Рой поднял брови:

— Мне кажется, должно быть наоборот — чем шире распространяются болезни, тем сильней с ними борются.

— Да, должно быть! — с досадой воскликнул социолог. — Но по нашей логике. А у них своя. В расчет нормы они включают и больных и уродливых. И чем таких больше, тем норма ниже. А чем норма ниже, тем уродства менее уродливы, болезни менее больны. Если этот кошмар продолжится дальше, полностью здоровый леонец станет у них социально опасным.

— Разве улучшение социальных условий не вызовет прекращение заболеваний и уменьшение уродств?

— Да, конечно! Но если резко улучшатся условия жизни, быстро появится много совершенно нормальных леонцев. И тогда их объявят чрезмерно несредними. И начнут усердно лечить от здоровья, избавлять от дарований! Вы забываете о социальной философии этой расы. Она так отличается от нашей, что кажется безумной. Быстрое улучшение условий жизни леонцев не менее опасно, чем их нынешняя медленная деградация. Их мрачная философия — главный враг на пути социального подъема.

— Вы просили на Леонию физика, а не философа.

— Да, Рой, физика. Хочу попытаться спасти леонцев в рамках их философии. Психика леонцев не справится с крутым поворотом, нужно действовать осмотрительно и неторопливо. Для начала принять категорию среднего леонца в качестве нормальной общественной единицы, но изъять из подсчета хотя бы уродства. Это сразу повысит среднюю норму. Они страшатся новшеств. Я убеждаю их, что уродства — новшества, а не обычность и что Министерству обеспечения среднести — у них есть и такое — нельзя включать их в расчет нормы. Отсечение уродств дало бы возможность удержать норму от падения, и уже это одно явилось бы крупным шагом вперед. А впоследствии мы подвергли бы сомнению законность самой философии среднести. Реконструированная нами экономика потом откроет путь к реконструированию психологии.

— Я должен помочь вам в этом инструментально, Крон?

— Именно, Рой. Мне нужен фильтр, автоматически отсекающий из подсчета нормы все уродливые новообразования. Нечто вроде электронной приставки к схемам расчета Министерства обеспечения среднести. И такой, в которой они сами поверят, как в надежного помощника. Вы меня понимаете? Чтобы он находился в их пещерах, под их печатями, работал по их критериям. Но чтобы он вычерчивал линию на улучшение расы!

— Что ж, поработать над таким прибором можно. Ответьте мне еще на один вопрос, Крон. Я понимаю, у вас такая профессия — помогать бедствующим звездным братьям. Ну, не профессия — миссия, — поправился Рой, заметив протестующий жест Квамы. — Всем известно, что в астросоциологи выбирают людей с незаурядными душевными качествами. Но вы в службу спасения расы леонцев вносите такую страсть… Трудно объяснить ее одним чувством долга.

Квама тихо засмеялся. Его удлиненное, в резких линиях лицо стало шире и мягче. Он вдруг на мгновение превратился из сдержанного стареющего человека в доброго, по-ребячьи наивного мальчишку.

— Нет ничего легче, чем ответить на ваш вопрос. Ответ заключается в одном слове: любовь!

— Значит, не одно профессиональное сочувствие к бедствиям…

— Рой, я просто не знаю другой звездной расы, которая столь же заслуживает любви! Это очаровательные существа, вы сами убедитесь скоро. Они добры, приветливы, очень искренни, очень привязчивы. Анализаторы показывают гигантскую потенцию мозга — только человек превосходит их. Они выше в умственном отношении всех известных нам звездных народов. И они так беспомощны, Рой, у них такое трудное существование!..

Рой встал.

— Я хочу отдохнуть. Когда я смогу приступить к работе?

— Я подниму вас, Рой. Вы познакомитесь с важнейшими леонцами — из самых средних, конечно. Мы вместе посетим госпитали и профилактории.

Отведенное Рою помещение совмещало в себе кабинет и спальню. Щиты с аппаратурой — отводы от экспедиционной МУМ, обзорные экраны, музыкальная приставка — соседствовали с постелью и санузлом, напротив постели возвышалась пустая стена. Это была стандартная экспедиционная комната, Рой часто жил в таких. Он уверенно нажал одну из кнопок, стена расступилась, открывая выход наружу. Рой вышел на веранду. Леония была такой же, какой увиделась с авиетки: сумрачная, тихая, фиолетово-красная, — вечер существования. Несколько блекло-фиолетовых существ пролетело вдали, неслышно и плавно махая крыльями. На вершине скалы, близко подступавшей к экспедиционному зданию, загорелся неяркий огонек. Оттуда донеслась мелодичная музыкальная фраза, ее внятно выпевал тонкий, печальный голосок: «Дзи дзинано — дзидан дзень!» Голос три раза произнес эту фразу и замолк. Рой поглядел на наручный дешифратор, оставленный на столике, но не взял его. Фраза была понятна и без перевода. «Радуйтесь — новостей нет!» — уверял печальный голосок. Рой усмехнулся. Он был уверен в своих силах. Взорвать изнутри философию леонцев было несложно. И проще простого — сконструировать прибор, выполняющий роль взрывного запала.

3

Они влетали один за другим — четыре фиолетовых кузнечика, только гигантски увеличенные сравнительно с земными. Когда первый из посетителей опустился перед Роем на четыре ноги — две задние и две средние, — голова его оказалась на уровне глаз стоящего Роя. На шее каждого поблескивал гибкий дешифратор, преобразующий речь леонцев в человеческую, а человеческую — в леонскую. Тонкий голос, неразличимо схожий с тем, что вчера извещал об отсутствии новостей, пропел приветствие.

— Группа «неразличимых» в составе министра и его помощников радуется тебе, Рой! Неразличимый Изз, министр обеспечения среднести, средний до трех миллионных в периоде, допуск переменный, — услышал Рой перевод — дешифратор говорил по-человечески, но тем же мелодичным голоском леонца.

— Неразличимый Узз, помощник по статистике, среднесть до одной десятитысячной, допуск плюсовый, — представился второй гость.

— Неразличимый Озз, помощник по восстановлению нормы, среднесть до пяти десятитысячных, допуск плюсовый, — доложил третий.

— Неразличимый Язз, помощник по пресечению сверх и ниже нормальностей, среднесть до одной тысячной, допуск плюсовый, — закончил знакомство четвертый.

Рой молча кланялся, протягивал руку — ее дружески касались своими длинными усиками крылатые «неразличимые». У Роя перехватило горло. Он знал, что встретится с разумными существами, милыми и беспомощными, так их аттестовал Крон Квама, и не было причин не доверять социологу. Но Рой и помыслить не мог, что существа, внешне так непохожие на людей, будут глядеть такими умными глазами, что во всем облике их, в каждом движении и звуке, в блеске крыльев обнаружится такая грациозность, такое сдержанное благородство. И что они будут изъясняться так по-человечески ясно и так по-детски важно! Роя пронизала горячая симпатия к жителям Леонии. Теперь он знал, что, как и Квама, будет действовать не только из чувства долга.