Хроники 302 отдела: Эффект кукловода - Алексей Небоходов Страница 18

Маша глубоко вдохнула, собирая внутренние силы, и уверенно ответила:

– Я понимаю и сделаю всё возможное.

Он коротко кивнул, затем поднялся и жестом предложил следовать за собой.

Они шли по узкому коридору в полумраке, и каждый шаг звучал эхом необратимого решения. Маша ловила себя на мысли, что почти не чувствует ног: тело двигалось механически, а сознание, парализованное тревогой, словно отставало на шаг.

Остановились возле неприметной двери без надписи. Мужчина приложил ладонь к панели, дверь беззвучно отъехала, открывая комнату, освещённую мягким голубым светом. В центре стояла странная конструкция, напоминающая медицинскую капсулу, окружённая пультами, экранами и тонкими жгутами кабелей.

Кабина выглядела гладкой, словно отлитой из единого куска металла. Внутри просматривалось мягкое ложе – место, куда предстояло лечь. Всё здесь навевало не страх, а неизбежность, будто само пространство обозначало точку невозврата.

– Это она, – наконец нарушил молчание мужчина. Голос его звучал приглушённо. – Когда ляжешь внутрь, система запустит обратный отсчёт. Процесс займёт около двух минут. Сознание перенесётся, тело… останется здесь.

Маша молча кивнула. Ей было известно, что прощаний не будет – ни «удачи», ни «до свидания». Только безмолвие между эпохами.

Она сделала шаг вперёд. Сердце гулко билось в горле, дыхание стало прерывистым и тяжёлым. Капсула бесшумно раскрылась, являя внутренний отсек – тёплый, светлый, почти уютный, похожий скорее на место последнего покоя, чем отправную точку пути.

Девушка оглянулась на мужчину в очках. Он смотрел на неё тревожно, но больше ничего не сказал. В его взгляде смешались страх, вина и слабая надежда.

Маша аккуратно вошла внутрь и легла, ощущая, как мягкая поверхность принимает её тело. Крышка капсулы плавно опустилась, и в полумраке, перед тем как свет окончательно угас, девушка позволила себе задрожать. Ладони покрылись холодным потом, а в висках отчётливо бился пульс.

«Ты готова. Ты всё запомнила. Ошибиться нельзя», – мысленно повторяла она, пока металлический обод не сомкнулся окончательно, отрезая её от привычного мира.

Впереди оставались только темнота и тысяча девятьсот семьдесят девятый год.

Глава 4

В квартире царила приятная тишина, которую лишь изредка нарушал далёкий гул трамвая, едва различимый, словно эхо забытых воспоминаний. На столе дымилась чашка крепкого кофе. Ароматный пар медленно таял, растворяясь в уюте моего убежища. Умиротворение после удачной охоты напоминало дорогое вино – со временем оно становилось лишь насыщеннее, приобретая терпкие нотки сладострастной пустоты.

Мысли неторопливо кружили вокруг последнего убийства, возвращая меня к той ночи, когда всё прошло даже лучше обычного. Девчонка оказалась удивительно покорной, хрупкой и по-особому беззащитной, словно природа создала её специально для таких, как Панов, словно кто-то свыше подарил ему миг абсолютного триумфа. Не было суеты, лишних движений или ненужных слов, лишь гармония абсолютного контроля и утончённая, спокойная жестокость, возведённая в совершенство.

Прикрыв глаза, я вновь переживал моменты, когда пальцы касались кожи девушки, ощущая под ними учащённый ритм обречённой жизни. Она стояла передо мной в разорванном платье, с обнажённой грудью и дрожащими от холода и ужаса плечами. Девушка шептала сбивчиво, умоляюще, как ребёнок, всё ещё надеясь на чудо: «Пожалуйста… не надо… я никому… я забуду… только отпусти…».

Её слова путались, как шаги умирающего, но я ловил каждую интонацию. В этих фразах не было ни сопротивления, ни гнева – лишь страх и трещина в разуме. Помню, как она тихо плакала после, беззвучно глядя в темноту. Слёзы текли по щекам, смешиваясь с грязью и слюной, но в глазах горел не ужас случившегося, а понимание куда более страшного – это был не конец, боль оказалась лишь прелюдией.

Когда мои пальцы сомкнулись на шее, в её глазах вспыхнула искра осознания – беспомощного, окончательного: живой она отсюда не уйдёт. Именно этот миг полной душевной капитуляции стал моим настоящим торжеством. Тогда я ощущал себя богом, хирургом страха, разрезавшим реальность до самой сути человеческой природы.

Кофе постепенно остывал, аромат слабел, растворяясь в потоке моих воспоминаний. Образ жертвы медленно исчезал, смешиваясь с другими лицами, тоже когда-то бывшими частью моей тщательно построенной истории. Теперь всё это не имело большого значения – каждая жертва становилась лишь ступенькой, где важным было не убийство, а сладостное чувство власти, абсолютной безнаказанности и непогрешимости. Игра заключалась именно в этом: не совершать ошибок, не оставлять лишних следов.

Я считал себя безупречным игроком, шахматистом, заранее знающим исход партии. Каждая деталь была важна, каждая мелочь – значима. Даже сейчас, отдыхая, сознание работало чётко, как отлаженный механизм. Нельзя было расслабляться до конца, нельзя было допустить оплошности, способной перечеркнуть всё достигнутое.

Телефон зазвонил неожиданно резко, грубо выдернув меня из приятных размышлений. Недовольный взгляд скользнул к аппарату, чей требовательный звук казался чужим и неуместным в моей квартире. С каждой секундой его настойчивость раздражала всё сильнее, словно кто-то нарочно пытался вернуть меня в реальность, напомнить об обязанностях, нарушить уединение личной жизни.

Наконец я лениво снял трубку, нарочито медленно поднеся её к уху. Мой голос прозвучал ровно, холодно, с ноткой высокомерия, скрывая внутреннее раздражение:

– Слушаю вас.

На другом конце линии отозвался бесстрастный, излишне вежливый голос, каким обычно говорят чиновники или сотрудники спецслужб:

– Александр, добрый вечер. Надеюсь, не потревожил вас в неподходящий момент?

Я усмехнулся, подумав, как раздражала эта фальшивая вежливость. Формальности всегда казались глупыми и пустыми, словно попытка замаскировать намерения, которые никто и не скрывал.

– Говорите по делу, – холодно ответил я, давая понять, что церемонии не уместны.

На секунду голос замялся, но быстро продолжил, не изменив тона:

– Получено указание сверху. Сегодня прибыла очередная клиентка из нашего времени. Ей необходим подробный инструктаж по легенде и правилам поведения. Рассчитываем на вашу помощь.

Я сдержал раздражение и медленно прикрыл глаза, осознавая, что вечер потерял своё очарование окончательно. Такие задания всегда казались скучной рутиной, лишённой тонкости и наслаждения, которые сопровождали мои личные дела. Приходилось объяснять очевидное, выслушивать глупые вопросы, терпеть робость и нервозность новичков, ещё не осознавших своё положение.

– Подробности, – сухо потребовал я.

На другом конце линии зашуршали бумаги, словно собеседник тщательно подбирал формулировки, боясь упустить важные детали. Наконец он продолжил более уверенно:

– Клиентка недавно перенесла серьёзную травму, несколько месяцев провела в коме и пришла в себя неделю назад. Сознание нашей сотрудницы из две тысячи двадцать пятого года переместилось именно в это тело. Для окружающих она прежняя девушка, лишь немного изменившаяся после болезни. Сейчас уже устроилась секретарём к советскому чиновнику высокого ранга – это упрощает её пребывание и обеспечивает доступ к нужной информации.

Я слушал внимательно, запоминая