Интернальность - Макс Бутт Страница 19

ноги, собрать в кулак всю оставшуюся волю и пойти дальше, только вперед. Егору снова ощутил на себе тяжелый пронизывающий взгляд. Тот самый, который он ощутил в первую ночь. Некто или нечто снова следило, а возможно и преследовало. У Стрельцова холодело в душе. А что, если некая сущность, обитающая в окрестностях, не хочет, чтобы он покидал МЕСТО. Что если это все дело рук кого-то неизвестного: ночные шорохи и срежет, громкие шаги, отсутствие автобуса. Возможно, поэтому люди не хотят особо с кем-либо общаться. Он попросту напуганы этим нечто.

Егор осторожно посмотрел по сторонам. Он чувствовал на себе пристальный взгляд, но не мог понять откуда на него смотрят. Казалось, за ним наблюдают из-за каждого дерева, каждого куста. Будто его окружили. Егора обуял неконтролируемый ужас. А что если это нечто не одно? Целая свора, орудующая в этой местности.

Но кто они такие? Люди. Животные. Призраки, или какая иная сверхъестественная сущность. Для Стрельцова в тот момент это было не так уж и важно. Ибо все его сознание было заслонено глубинным, поднимающимся из самого подсознания, хтоническим ужасом перед непознанным, немыслимым, неосязаемым. Причем страх этот пробудился словно на пустом месте. Ничего не предвещало его появления. И вот, спустя какие-то мгновения Егор уже всецело в его власти, бежит по мертвому лесу, пугливо озираясь по сторонам. Это было похоже на то, будто чья-то могущественная невидимая рука нащупала у Стрельцова особую кнопку, ответственную за страх. Одно нажатие, и он превращается из человека, в дрожащего затравленного зверька.

Но как наступил страх, так же внезапно он и исчез, растворившись в наступившей ночи.

И лишь только теперь Егор смог взять себя в руки и остановиться.

Он осмотрелся.

Наступила ночь и лес стал из серого, непроглядно черным. Стих ветер, дождь перестал барабанить по сухой траве тяжелыми холодными каплями. Наступила тишина, близкая к абсолютной. Лишь изредка где-то в стороне раздавалось мучительное поскрипывание сухого древесного ствола. Но это был всего лишь звук. Видеть Егор ничего не мог. Слишком было темно. Казалось, что мир перестал существовать и естественно не вселяло спокойствия в его сердце.

И тут Стрельцов вспомнил про флакон с топливом для масляной лампы. Он специально взял его для того, чтобы можно было разжечь огонь ночью. А сейчас как раз не помешал бы факел.

Егор нагнулся и попробовал найти на ощупь подходящую ветвь дерева на земле, но либо его рука попусту шарила во мраке, либо натыкалась на влажную от дождя землю. Сделав пару шагов в кромешной тьме, он обо что-то запнулся и едва не упал лицом вперед, интуитивно ухватившись за попавший под руку ствол дерева. Ладонь ощутила шершавую кору, покрытую мелкими трещинами. От прошедшего дождя древесина стала влажной. Хорошего факела так не сделаешь. Пришлось использовать единственный подходящий предмет, кочергу. Найдя ее на ощупь в своей сумке, Егор взял что-то из сухой одежды и плотно намотал это на один из концов. Далее не без труда он отыскал в сумке флакон с топливом и осторожно пропитал ткань дурно пахнущей жидкостью. Коробок предусмотрительно были положены во внутренний карман куртки, поэтому с их поисками трудностей не возникло. От зажженной спички импровизированный факел охотно разгорелся, потрескивая и испуская неприятный запах старого масла. Вокруг Егора осветился двухметровый пляшущий и дрожащий островок земли. Теперь можно было двигаться дальше, осторожно, раздвигая на пути ветви и густой кустарник.

Шурша мокрой травой и хрустя ветками, Стрельцов не сразу уловил, что он не единственный, кто издает звуки. А осознав это сильно перепугался и стал размахивать горящей кочергой, пытаясь найти того, кто тоже шуршал и хрустел недалеко от него.

— Кто здесь? — наконец, встревожено произнес Егор, рассчитывая, что, как и в прошлый раз, ответа не получит. Но к его крайнему удивлению ответ последовал незамедлительно.

— Дядя, не машите, пожалуйста. — раздался из темноты высокий детский голос. — Я сейчас подойду. Только не бейте, прошу вас.

До предела удивленный Егор медленно повернулся в сторону откуда доносился голос.

Ребенок? В этом мертвом лесу? В такое время?

Этого просто не могло быть.

Но тут в свете факела показалось сначала маленькое, вымазанное грязью голубоглазое детское личико. А потом показался и весь ребенок. Перед Егором, в пляшущем свете факела стоял мальчишка, лет шести-семи в черной куртке и промокших до колен джинсах. Он с опаской поглядывал исподлобья то на стоящего перед ним мужчину, то на пламя, дрожащее на ночном холоде. Стрельцов молчал. Он просто не мог найти слов. Даже сейчас ему не до конца верилось в то, что он нашел ребенка здесь, посреди ночи, в мрачном лесу, вдалеке от цивилизации.

— Ты что же, совсем один? — нарушил молчание Егор и слегка наклонился вперед, чтобы получше разглядеть мальчишку. Тот слегка попятился.

— Да, один. — ребенок старался не смотреть в глаза, будто что-то скрывал.

— Что же ты здесь делаешь? Ночью, в лесу, в такую погоду.

— А вы что здесь делаете? — мальчишка выпучил свои голубые глазенки и в упор посмотрел на склонившегося к нему Стрельцова.

— Я? — несколько замешкался Егор от неожиданного вопроса. — Я пытаюсь домой добраться.

— Поселок в другой стороне, дядя. — ехидно прищурился мальчуган и подошел вплотную.

— Я не живу в поселке. Я пытаюсь выбраться из него. — Егор выпрямился, продолжая смотреть на своего маленького собеседника сверху вниз. — А ты мне про себя так и не сказал. Как ты здесь оказался один?

— А мне нельзя с чужими разговаривать. — серьезно сказал мальчик, нахмурив брови.

— Ну, хорошо. Давай тогда знакомиться. Меня зовут Егор, а тебя как?

— А вам зачем, дядя?

— Что значит зачем? — Стрельцова обескуражило такое поведение. — Надо же мне к тебе как-то обращаться. Или прикажешь называть тебя мальчиком?

— Ну, так, я же называю вас дядей.

— Ну, так можешь называть меня по имени. Егором.

Мальчишка хитро улыбнулся:

— А меня дядя вполне устраивает.

— Тогда меня устроит Федя. — немного подумав, шутливо ответил Стрельцов. — Так и быть. Буду звать тебя Федей.

— Не-е-ет! — хихикнув, протянул ребенок. — Лучше Вовой. Прямо, как президента.

Егор понял, что продолжать этот допрос бесполезно. Мальчик не хотел называть своего имени. Похоже, он был куда умнее, чем это могло показаться. Сколько раз у него было так с Сашей. Казалось бы, взрослый должен быть умнее ребенка и любой спор должен кончаться в его пользу. Но на деле было иначе: сын Егора раз за разом заводил своего папу в тупик неожиданными ответами на вполне обычные вопросы. Так случилось и сейчас. Узнать настоящее имя не получалось, а показывать свою грозность