Максим Дегтярев - Solus Rex Страница 2

Выполняя обещание не болтать лишнего, Смартус рассказал о Суперсиме только то, что почерпнул из сети. Деликатный профессор не стал задавать лишних вопросов. Свой приговор он вынес раньше, чем вскипел поставленный ради гостя чайник.

Чтобы каламбур не пропадал зря, скажем, что они вскипели одновременно.

— Не знаю, что вы там вычитали, но никакого универсального симулятора-предсказателя не может быть!

— Вы так уверены, будто речь идет о вашей теории возникновения вселенной.

Лицо Ландсберга зарделось.

— Как раз в ней-то я уже не так уверен… — он подозрительно посмотрел на собеседника, — вы что, читали этого умника Миллза?

— Он писал о Суперсиме?

— Нет, при чем здесь Суперсим! Я о его модели ранней вселенной.

— Честно говоря, сейчас меня интересует как раз суперсимулятор. Почему вы утверждаете, что его не может быть?

У профессора отлегло от сердца. Воспоминания о полемике с Миллзом ввергали его в депрессию, выйти из которой он мог, лишь развенчав какую-нибудь лженаучную теорию. Он взял карандаш и листок бумаги.

— Я воспользуюсь аргументом Дэвида Уолперта. Его довод настолько прост, что даже вы поймете его без труда. Предположим, вы хотите смоделировать физический процесс Ф. Замечательное свойство вашего суперкомпьютера заключается в том, что он предскажет результат раньше, чем закончится сам процесс Ф. Выберем из всех суперсимуляторов тот, который справится с задачей быстрее всех, — скажем, за время Т1. Назовем этот суперсимулятор С1. С1 сам по себе является физической системой, и его состояние в момент времени Т1 можно предсказать с помощью другого суперсимулятора С2. С2 закончит работу в момент времени Т2, который наступит раньше Т1. Состояние С1 в момент Т1 характеризует результат процесса Ф. То есть, узнав состояние С1, мы автоматически узнаем результат Ф. Налицо противоречие: С2 предсказал Ф быстрее самого быстрого С1.

Смартус взял листок бумаги в руки и еще раз просмотрел профессорские каракули.

— Софистика, — заключил он, — никогда я не доверял доказательствам «от противного».

— Тем не менее, здесь все верно. Мы строго доказали, что не существует компьютера, способного предсказать будущее любой физической системы. Будущее по-прежнему сокрыто от нас завесой тайны. Не знаю только, радоваться этому или нет.

— Меня вы огорчили. Но зачем объявлять об изобретении того, чего с такой очевидностью не существует?

— Господи, какие мелочи! Подумаешь, суперсимулятор. Машины времени изобретают гораздо чаще. Иные деятели — у меня язык не поворачивается назвать их учеными — обладают потрясающим умением привлекать богатых спонсоров. И не менее потрясающим умением объяснять провал чем угодно, только не собственной недобросовестностью. Разочаровавшись в машине времени, богачи начинают вкладывать средства в эликсир молодости. Или во что-нибудь еще, столь же бессмысленное. Нет, чтобы дать денег на воспроизведение Большого Взрыва…

Ландсберг осекся. Кажется, он догадался, что последнюю фразу произносить не следовало.

— Большой Взрыв это хорошо, — сказал Смартус и, быстро допив еще не успевший остыть чай, направился к выходу.

Адам Смартус шагал вдоль дороги, надеясь, что, когда прогулка ему надоест, он сможет поймать такси. Сейчас он не спешил домой: на ходу ему думалось и легче и свободней. Неужели из него хотят сделать орудие банальной махинации? Дуглас впустую растратил выделенные на исследования средства и теперь ищет способ оправдать провал. Такая версия первой приходит на ум, если бы не Бриннер. За те два часа, что они общались, Смартус, кажется, что-то понял про этого человека. Но понимание это было в основном отрицательного характера: Бриннер не шарлатан, не мошенник, он не стремится ни к славе, ни к деньгам. И, скорее всего, он далеко не бездарен. Успех не приходил к нему так долго, потому что задачу он поставил перед собой чрезвычайно трудную — не нужно разбираться в кибернетике, чтобы это понять. Был ли он искренен, когда говорил, что Суперсим действительно создан? Определенно да, но это не значит, что Суперсим именно такой, как расписывал Дуглас. И было бы странно, если бы изобретатель не верил в собственное творенье.

Бриннер пытался объяснить Смартусу, как устроен его суперкомпьютер. Что стояло за этой откровенностью? Сказал ли он что-то, что не предназначено для чужих ушей? Вряд ли. Суперсим слишком сложная штука, чтобы за два часа успеть выложить все его секреты. В любом случае Смартус мало что понял. Какие-то диофантовы уравнения, описывающие квантовые системы, или наоборот, квантовые системы, описывающие диофантовы уравнения…

Про эти уравнения Смартус только знал, что в общем виде их никто не умеет решать. Он вспомнил историю, рассказанную ему однажды Ландсбергом. Много лет назад профессор (в то время еще всего-навсего аспирант) проводил олимпиаду по математике для школьников. Среди прочих задач ученикам было предложено решить диофантово уравнение с двумя переменными. Оно было составлено исходя и из готового ответа, то есть взяли два целых числа и подобрали уравнение, чьим решением они являлись. Естественно, никто из преподавателей не рассчитывал, что уравнение кто-то решит — это была своего рода шутка. Каково же было удивление Ландсберга, когда один из сотен школьников дал правильный ответ! Уравнение не было решено аналитически, ответ был попросту угадан. Подозревали, что школьнику удалось как-то использовать компьютер для поиска ответа перебором (а фигурировавшие в ответе числа были небольшими, и подобрать их современному компьютеру не стоило бы никакого труда), но доказать мошенничество не удалось, и решение было засчитано…

К чему он это вспомнил? К тому, что прогнозы Ландсберга, при всем к нему уважении, не всегда сбываются. Случай сильнее логики. Собственно, он и есть настоящий хозяин этого мира.

Смартус решительно зашагал назад.

— Я так и думал, что вы за этим вернетесь, — через приоткрытую дверь Ландсберг протянул бумагу с доказательством не-существования Суперсима.

— Профессор, знаете ли вы, что на самом деле вы доказали мне полчаса назад?

— Полагаю, что знаю.

— Нет, не то… — от волнения у Смартуса задрожал голос, — вы доказали что Суперсим может быть только один!

Ландсберг потер переносицу.

— Зайдите, — сказал он, — мне надо подумать.

Бриннер спросил, нельзя ли перенести разговор назавтра, в лабораторию. Смартус ответил, что в лаборатории нет того, что они ищут. Инженер приоткрыл дверь на ширину ладони.

— Впустите, — сказал Смартус, — я знаю, что он у вас. И знаю, почему он у вас.