33 - Вадим Юрьевич Шуканов Страница 2

мы избранные, наше призвание искоренить зло, захватившее планету. Потом построение на втором этаже для пересчета и отбой. Распорядок никогда не нарушался, дети передвигались только строем, постоянно пересчитывались. Не разговаривать, не выходить из строя, не вставать без разрешения, все только по команде. Строгие правила не давали никому ярко проявлять эмоции, а если кто-то нарушал правила, его забирали на процедуры на несколько дней и возвращали абсолютно безразличным ко всему. Все носили одинаковую одежду и обувь, отличались только номера, вышитые слева на груди, так нас и звали – по порядковому номеру прибытия, от одного до тридцати двух.

Однажды сидя в классе, слушая очередной занудный урок, я смотрел в окно на лес и мечтал о том, как когда-нибудь мы станем свободными, выйдем за пределы школы и увидим новый прекрасный мир. Мое внимание привлек клочок бумаги, немного торчащий из-под подоконника. Я дождался момента, когда учитель отвернется, быстро выдернул и спрятал его в руке, затем аккуратно развернул… «Поиграй со мной ,33» – я тут же огляделся, никто не подавал ни каких признаков, значит не заметили. За этой партой всегда сидел только я, кто же мог оставить записку? Тогда я решил написать ответ – «Кто ты?» и положить его назад. Дальше день продолжался как обычно, никто из учеников после найденной мной записки не пытался заговорить со мной. Я не мог уснуть, мучая себя догадками кто мог положить туда это послание и почему не оставил ни каких подсказок. На следующее утро я стал думать и искать следы, заглядывать под все подоконники, которые доводилось проходить или находиться рядом, но ничего не нашел. На занятии, снова дождавшись, когда учитель отвлечётся, я быстро вытащил бумажку. Новое послание. Там написано – «33» … Но что это значит? В школе есть еще кто-то? Или это шутки? А может проверка? Я испугался и не стал больше ни чего писать, а продолжил вести себя будто ничего не было и никакой записки я не находил. Той же ночью меня стал мучить кошмар, перед моей кроватью стояла та самая девочка, которую я видел в окне третьего этажа, она что-то не разборчиво шептала, я едва мог разобрать, кажется это – «33». Панический страх сковал мое тело, не получалось даже закричать, я мог только шипеть:

– Седьмой! Номер семь! Проснись! – где-то отдаленно слышал я сквозь сон, голос становился все громче и отчетливей, я открыл глаза и увидел своего соседа по комнате, он был напуган.

– Что с тобой?! Просыпайся! Ты шептал во сне, и забился в угол кровати, с тобой все в порядке? Это, наверное, от опытов, что значит 33? – спросил меня обеспокоенный мальчик.

– Не знаю, мне снился кошмар и та девочка…

В этот момент я почувствовал, у меня в руке что-то есть, разжав кулак мы увидели записку на ней было написано 33. “Что…? Это же……? Не может быть…” – это была та самая записка, что я вложил обратно под подоконник в классе.

– Кто тебе это дал, и что наконец значит эти 33? – продолжал сыпать вопросами сосед.

– Я…я не знаю, что все это значит, но очень хочу узнать! – сказал я в полголоса.

Мне пришлось рассказать все про эту записку тем более, что Восьмой был со мной рядом сколько я себя помню, и он бы не стал ничего рассказывать смотрителю. Он был светловолосым мальчиком небольшого роста с голубыми глазами и добрым сердцем. Я считал его своим другом. Ведь вместе мы проводили больше всего времени и часто мечтали по ночам о том, как нас выпустят, и мы отправимся на свободу, изучать открытый и огромный мир.

– Ты должен еще раз написать, спроси, что значит 33? – настоятельно посоветовал мне товарищ.

Я согласился. Тем более, что еще такой кошмар я переживать не хотел и утром того же дня, когда пришла пора идти на занятия, я вложил записку с интересующим нас вопросом обратно. Весь день мы переглядывались и перебрасывались короткими фразами с догадками, как только появлялась возможность. Предположения были разными, от розыгрыша одноклассников до проверки воспитателей, все что угодно, но только не это… Выдернув записку утром следующего дня я сразу читать ее не стал, а сунул в карман, чтобы дождаться прогулки и прочитать ее вместе, ведь это уже не только мой секрет. Время до прогулки шло мучительно долго и вот, наконец наступил момент «х», развернув записку мы оцепенели: «Нас 33, ищи ответ на последнем этаже». Такой ответ поразил нас и вызвал еще больше вопросов, чем дал ответов.

Теперь мы уже не могли думать ни о чем больше, кроме этой загадки. Надо срочно придумать план, как попасть на последний этаж и не быть замеченными смотрителями, ведь именно на третьем этаже располагались их комнаты. Решено было идти ночью, но как? Двери на ночь запирались с наружи автоматически и отпирались только утром, а чтобы выйти нужно было нажать на кнопку на двери и вызвать дежурного смотрителя. Был еще один вариант, поговорить со Вторым, ходят слухи, что он выходил из комнаты ночью и даже пытался сбежать, но его поймали и поэтому его не было в группе больше двух недель, а вернулся он абсолютно безразличным ко всему, как не живой, и с тех пор не сказал ни слова. Была надежда, что он сможет нам сказать или указать хоть на какую– ни будь подсказку. Единственным моментом для разговора был прием пищи, в это время смотрители ели за отдельным столом и не могли уследить за всеми. Все группы рассаживались за своими столами друг на против друга, я как раз сидел напротив номера два.

– Как тебе удалось выйти из комнаты? – спросил я в туже секунду, как представилась возможность.

Но второй продолжал работать ложкой, не обращая внимания ни на меня, ни на кого-либо вокруг.

– Отвечай! Не делай вид, что ты нас не слышишь! – нетерпеливо, в полголоса сказал сидящий рядом Восьмой.

Реакции по-прежнему не было.

– Нам очень нужно выйти из комнаты ночью, ты слышишь? Кроме нас есть еще кто-то! -быстро и тихо произнес я. Второй лишь на несколько секунд остановил ложку на полпути до рта продолжая смотреть в одну точку на столе, но говорить по-прежнему не собирался.

– Что вы там затеяли, маленькие ублюдки? – воскликнул наш смотритель, встал из-за стола и начал приближаться ко мне. Это был здоровый, мордатый бугай, бывший военный, который понимал только язык жестокости и насилия и терпеть не мог, когда кто-то нарушал дисциплину.

– Ты что-то хочешь сказать