Аргх - Владислав Март Страница 2

— Редкое имя, — я стал пить свой кофе.

Мужчина, словно не услышал и приступил к приёму пищи, который удивил меня больше его имени. Высокий и худой, с длинными предплечьями, с локтями, поставленными на стол, он взял пальцами обеих кистей кусочки селёдки и начал их засовывать в рот. Масло стекало у него по мизинцам. Кусочек за кусочком отправлялись в небольшой рот. Это было странно и некрасиво. Внутрь человека напротив меня отправились десятка два долек рыбы без гарнира или хлеба. Порезанный лук он игнорировал. Чудак вращал своими кистями как богомол, тарелка-рука-рот-тарелка, и, по-моему, не жевал селедку, сразу её глотая. Может быть он немного её посасывал. Я откинулся на спинку стула так что едва не разлил напиток придав столу волну движения.

— Здесь отличный завтрак, однообразный, но отличный, — длиннорукий прикончил всё. Я не знаю почему не ушёл. Случился такой тупой гипноз, в котором замираешь и теряешь мысль. Примерно, как мои коллеги на тренинге.

— Признаюсь, я не раз подхожу к шведскому столу, я люблю поесть. Заметил, что вы тоже.

— Угу, — я держал чашку у рта чтобы не прокомментировать нечаянно увиденное своим излишне изобретательным желчным юмором. Селёдкоед. Жирные пальцы. Бр-р-р.

— Так вот, представляете, вы можете мне помочь. Я хотел попросить вас отдать мне кое-что, — худые кисти повисли, капля масла упала с них на салфетку. Мужчина улыбнулся как улыбаются маньяки в американском кино. Излишне искренне и глядя мне глаза. Такое сочетание подвело черту под моим терпением.

— Мне пора идти, — я поставил кофе, встал и пошёл к выходу из ресторана. Нечего наблюдать за этим странным типом, я заключил, что он просто опасный дурак. Уходя я услышал, как он повернулся, скрипя стулом о пол и сказал мне что-то вроде: «Отдайте мне свой горох». Или гараж. Сказано это было спокойным тоном. Проходя мимо работника отеля у выхода, я слегка обернулся, не идёт ли за мной чудак. Он остался сидеть спиной к проходу и не преследовал меня. Пока я ждал лифт наверх чтобы переодеться в номере перед работой, я повторял увиденное и услышанное. Мне не показалось. Просто в мире много странных людей и часть из них сегодня собралась за завтраком в моём отеле. А другая часть ждёт мою лекцию. Если я продолжу ездить в такие бессмысленные командировки, то тоже начну развлекаться, приставая к людям. Ведь я уже хожу по ресторану с тарелками туда-сюда. Наливаю кофе без конца. Соскребаю абрикос с булочки. Осталось начать спрашивать про горох.

Тренинг шёл туго. Я чувствовал себя египтологом объясняющим иероглифы дояркам на ферме в Краснодаре. Все, включая руководителя, делали такое лицо: «Рассказывай-рассказывай, раз это прописано в политиках, всё равно, когда случиться всё то, о чём показываешь слайды, мы тебя вызовем и сам будешь разгребать». В зал, где я четвёртый и последний день стоял и махал лазерной указкой постоянно кто-то заглядывал, входил или стучал. Лампа на потолке начала трещать, но я кажется был единственным кто заметил. Вся аудитория сидела в одинаковой позе. Ноги, съехавшие под стол, голова и шея, склонённые вниз, почти к коленям, мобильный в правой руке и редкие движения левой, поправить волосы или выпить воду. Сегодня здесь были в основном женщины. Нашествие бухгалтеров и ассистентов. Кадровики и связи с общественностью. Один из слайдов завис, заморозился на экране, и я продолжил рассказывать не переключая дальше. Никто не заметил. Я говорил и одновременно представлял что-то страшное и забавное. Как из экрана каждого телефона к лицам сидящих потянется расплавленное щупальце пластика, коснётся волос и прилипнет. Одновременно обжигая пальцы и капая раскалённым стеклом на ноги, на промежность. Все начнут прыгать на стульях, махать ладошками с прилипшим вязким мобильником, кричать, мотать головой пытаясь сбросить щупальце с волос. В итоге телефон слетит вместе с большой прядью, частью скальпа и кожей пальцев. А каждая из женщин будет орать, глядя на свою содранную с ладони кожу и хвататься за лицо, по которому бежит кровь. Отдельные волосы и парики загорятся. Комната наполнится запахом горячей плоти. Людей начнёт рвать прямо на пол. Абрикосовым повидлом. Одна из тёток побежит открывать окно пачкая кровью подоконник, откроет его, но в желании вдохнуть больше свежего негорелого воздуха отчего-то перевесится слишком сильно и выпадет наружу. Её крик с улицы будет сначала громким и яростным, а затем стихающим до стона и потеряется в гуле шин от дороги.

В зал зашёл опоздавший заместитель директора и с видом, что так и задумано, сел в первый ряд. В этот момент у меня снова заработало переключение слайдов, а на потолке затрещала вторая лампа. Замдиректора достал из кармана пиджака огромный телефон, практически планшет и принял положение, как и у всех здесь. Я отвернулся от зрителей и продолжал, глядя на собственные таблицы, отмечая про себя, что шрифт хорош. Новая мысль родилась, даже не глядя на первый ряд. Отчего бы ему, опоздавшему, не выронить свой гаджет, гигантский гаджет начальника, наклониться поднять его, но вместо того, неуклюже выпасть из кресла на пол головой вперёд. Упасть прямо на телефон, который застрял вертикально в щели паркета. Упасть ртом так чтобы мобильник вошёл в голову до самого мозжечка. Замдиректора на четвереньках стоял бы и орал кровью в пол. От телефона расходилась бы красная лужа. Потом начальник поднялся бы во весь рост с телефоном во рту, повернулся окровавленным лицом с закатившимися глазами к своим работникам и упал на второй ряд уже без сознания. От него тараканами разбежались бы бухгалтера, сталкиваясь и крича. И одна наступила бы каблуком на голень второй сдирая кожу как чулок металлической набойкой…

— Сейчас по расписанию у нас перерыв полчаса. После мы продолжим. Новый СОП и ответы на вопросы.

Я сказал это и первым вышел в коридор. Мне показалось этого мало и чтобы избавиться от людей с мобильными, я вышел на улицу. На многополосную дорогу со спешащими китайскими авто. Недалеко, с моей стороны улицы, дорогу пытался перебежать мужчина в бейсболке. Он метался в потоке целясь в промежутки движения, все вокруг материли его.

— Как думаете, что дальше произойдёт? — кто-то за спиной заговорил.

— Я думаю его сейчас собьёт машина и он отлетит