Анна Орлова - Записки адвоката. Драконье право Страница 2

К счастью, от дальнейшей перепалки нас отвлек звонкий голосок секретаря:

— По делу Звонаревой к Звонареву о расторжении брака! Кто явился?

— Истица и ее представитель! — сообщила я, потянув за руку клиентку, которая пыталась двигаться за мной, не высовываясь из-за надежного укрытия. Неужели она полагает, что муж прямо тут набросится на нее и насильно утащит в пещеру?!

Молодой человек неохотно сообщил, что он ответчик.

— Заходим в зал! — провозгласила секретарь, с любопытством на меня посматривая.

Как правило, по разводам адвокаты не участвуют, разве что муж или жена вообще не желают видеть вторую половину и присылают вместо себя представителя.

Судья Белова тоже изрядно удивилась, увидев меня. Сегодня она напоминала воробышка, нацепившего павлиньи перья: полудетская фигурка в пышном многоцветном костюме, состоявшем из чего-то вроде балетной пачки и обтягивающей водолазке смотрелась забавно. Но такова нынешняя мода (я видела нечто подобное в модном журнале), а судья Белова — первая щеголиха в нашем суде. Проходя мимо меня, она на мгновение остановилась, но промолчала.

— Истица настаивает на расторжении брака? — для проформы спросила судья, закончив обычные формальности.

— Да, ваша честь! — бодро вскочив, подтвердила я вместо клиентки.

— Нет! — вскричал ответчик, стискивая руки в умоляющем жесте. — Соня, клянусь тебе, все будет иначе! Дайте только срок!

— Мы настаиваем на немедленном разводе! — тут же вмешалась я. — Поскольку у супругов нет ни имущества, ни детей, не вижу необходимости пытаться сохранить семью, которая фактически распалась!

Судья даже с некоторым интересом следила за перипетиями семейной драмы, хотя количество виденных ею неудачливых пар наверняка даже не поддавалось подсчету.

— Нет! — горячо запротестовал горе-муж. — Я…

Его речь прервало появление нового действующего лица. С шумом распахнулась дверь и в зал влетела запыхавшаяся дама с одутловатым лицом.

— Уф, успела! — она обвела взглядом присутствующих и решительно направилась к побледневшему молодому человеку. — Сыночек, ты почему мне ничего не сказал?

Сколько ласковой укоризны было в этом голосе!

Ответчик только булькнул горлом и бросил отчаянный взгляд на жену.

— Вы кто? — уточнила судья, оправившись от удивления.

— Я — мать! — гордо распрямила плечи дама.

— Посторонним не место в судебном заседании! — судья нахмурилась и недовольно поскребла аккуратным ноготком по обшарпанной поверхности стола.

— Так я не посторонняя! — кажется, она искренне удивилась. — Это ж мой сыночек! Я его… законный представитель!

Я тихо фыркнула. Ничего не скажешь, блеснула знанием юриспруденции.

— Ответчик, вы совершеннолетний?

Он судорожно кивнул.

— В заседании ведется звукозапись! — несколько раздраженно напомнила судья. — Поэтому будьте добры озвучивать ваши ответы!

— Да… — со второй попытки выдавил ответчик.

— Признаны недееспособным?

— Нет! — уже увереннее ответил он.

— Тогда он не нуждается в законном представителе. Доверенности у вас нет? Тогда покиньте помещение! — отрезала судья Белова.

Полагаю, за три своих брака она досыта насладилась отношениями со свекровями…

— Это незаконно! Я буду жаловаться! — начала спорить дама, чьи три подбородка затряслись от возмущения.

В конце концов пришлось вызвать милиционера, который препроводил ее к выходу.

Моя клиентка проводила свекровь взглядом, потом решительно встала.

— Ваша честь! — Прочувствованно начала она, ломая руки. — Поверьте, я промолчала, когда свекровь заявила, что поедет с нами в свадебное путешествие. Думала, у нас ведь будет отдельный номер, так чего заводиться? Но она каждый день приходила с инспекцией!

— Но, Сонечка… — начал муж.

— Помолчи, Сережа! — Окрысилась она. — Я две недели молчала, дай теперь сказать! Так вот, она возмущалась, найдя пыль за телевизором — мол, хоть это и обязанности горничной, но я же не безрукая, сама могу взять тряпку и вытереть. Потом выговаривала, что я плохая хозяйка — пошла с мужем в ресторан есть креветки, хотя могла сварить их в номере кипятильником. Она будила нас в пять утра и выгоняла на пробежку! Звонила каждые пятнадцать минут — и попробуй не взять трубку, тут же скорую вызовет! Я любила Сережу и все терпела. Молчала, как дура, а ведь это было свадебное путешествие! Но когда мы вернулись в Мидгард, она заявила, что будет жить с нами… Я так не смогу! Разведите нас, пожалуйста!

С каждым словом ее голос повышался — пока наконец не сник на самой высокой ноте.

Мы дружно с интересом рассматривали маменькиного сынка. Надо думать, мама не раз прерывала молодоженов, так сказать, в процессе исполнения супружеского долга. Неужели даже тогда он не возмутился?

— Сонечка, клянусь тебе, я с ней поговорю! — пробормотал он, мучительно краснея. — Она больше не будет!

— М-да. — Кажется, других слов у судьи не нашлось.

Мы переглянулись.

— Полагаю, время на примирение при таких обстоятельствах ничего не изменит, — развела руками я.

— Действительно, — согласилась она и велела секретарю на минуту выключить звукозапись, имитируя свой выход в совещательную комнату. Потом монотонно произнесла: — Рассмотрев исковое заявление Софии Звонаревой к Сергею Звонареву о расторжении брака, суд решил: брак расторгнуть…

Далее следовали детали, в том числе порядок обжалования. Вообще-то судья обязана дать срок на примирение, когда об этом просит одна из сторон, но женская солидарность победила.

— Сонечка, но я же тебя люблю! — ответчик совсем сник и со слезами на глазах смотрел на жену, теперь уже бывшую.

— Вам никто не мешает впоследствии снова зарегистрировать брак, — вмешалась я. Бросила взгляд на клиентку, которая прямо передернулась, и уточнила: — Разумеется, после устранения… препятствий.

Она пожала плечами и с независимым видом отправилась к выходу. Ответчик понуро побрел следом.

Теперь можно собрать бумаги, кодексы (захваченные исключительно для солидности), ежедневник, и мчаться на дежурство. Но не тут-то было.

— А вас, госпожа Орлова, я попрошу остаться! — выстрелом в спину прозвучал голос судьи Беловой.

Я с тоской подумала об осиротевшей без дежурного консультации, но покорно подошла к ней.

У нее был такой задумчивый взгляд, словно она никак не могла решить, какой казни я больше заслуживаю: повешения или четвертования.

— Да, ваша честь, — изобразив предельное внимание, произнесла я.

— Госпожа Орлова… — медленно начала она. Запнулась, поколебалась и наконец решительно выпалила: — Какими духами вы пользуетесь? Такой чудесный запах!