Наталия Нестерова - Некромант. Присяга Страница 2

– Да бросьте, Игорь Владленович, это же просто подкорка искрит… так, остаточное…

– Истинно говорю устами Иисуса: все пропадем, сгинем, и настанет конец света, – не унимался Мерлин.

Я присмотрелась, сдернула с его шеи связку амулетов на цепочках и шнурках, сунула себе в карман. Пусть полежат у меня.

Шеф, скрипнув зубами, преодолел брезгливость, и через пару минут мы уже устроили парня на светлом кожаном диване в переговорной.

Я на всякий случай оставила свет – а ну как очнется; и записку на столе: «Не волнуйтесь, сейчас приду». Записку прихватила тонким поисковым шнуром.

В кармане у Мерлина отыскались паспорт, связка ключей, телефон – его я забрала, вдруг папа-инопланетянин позвонит. И наконец, тщательно заперев небольшой кабинет на ключ, упрятала ключ подальше.

В кабинете шефа было уже чисто и пусто, только под диваном еще тихонько шуршали сытые домовые – новое гнездо себе вили из салфеток.

– Итак, Игорь Владленович, он жив, в трансе, жизненные показатели в норме. А вот что тут случилось и как его из этого транса выводить – другой вопрос!

Глава 1

Накануне. Рабочая пятница

– Ники, привет!

Это мне. Я улыбнулась и, ответив:

– Всем привет-привет! – прошла к своему рабочему месту.

Как и во всех уважающих себя московских редакциях, тут теснота. Даже теснотища.

Работнички пера и клавиатуры отделены перегородками, обтянутыми серой тканью, и это как бикини на пляже – создается иллюзия интимности при полной обнаженности ситуации. Видно, кто что ест и пьет, сколько и когда. Кто красит ногти, кто – брызгается духами. Кто говорит по телефону… даже с кем и о чем… правда, мы чаще говорим, выбегая в коридор с мобильником в руках, но бывает – и по городскому в рабочем зале. В этой прозрачной до звона обстановке нелегко хранить небольшие личные тайны.

Юрик, наш арт-директор, как-то раз сказал – на работе мы намного ближе друг другу, чем даже своим родным. Восемь-десять часов непрерывного общения пять дней в неделю – не шутка. А потому мне было искренне жаль те коллективы, которые, что называется, «не сложились».

Я худощавая – по мнению некоторых, даже слишком маленькая и худощавая. Мой рост – сто шестьдесят восемь сантиметров, между прочим, – не мешает коллегам воспринимать мою персону как крайне мелкое создание. Тем более что я не ношу каблуков, только кеды или мокасины на тонкой подошве. Я вовсе не держусь за свой модный тощий имидж и постоянно жую шоколад, печенье, яблоки, бананы, торты – словом, все, что я вижу и что мне по карману. Мне необходима жировая прослойка, а она нарастает как-то не очень активно. Диетолог, выслушав мою проблему, посоветовала употреблять на ночь пломбир и жирный йогурт. Я поверила – диетолог, кстати, была килограммов сто весом. Мне бы ее добро!.. И с полгода безуспешно давилась по ночам мороженым, кофе с жирными сливками, просто сливками с клубникой и сахаром, сырными тортами, и ничего…

А сегодня утром весы показали сорок девять… печальное число – когда мой вес начинается с пятерки, я в себе как-то более уверена…

Тем временем я положила на стол пакет из «Макдоналдса» (самые дешевые и самые вредные калории, но мне они подходят), повесила черную кожаную курточку на рогатую вешалку, включила свой неспешный компьютер. Вокруг мирно скрипела мозгами заслуженная, изношенная, но все еще боевая офисная техника.

Муза, посетившая любого из коллег, тут же выдавала свое присутствие пулеметным треском клавиатуры. Так на глазах (точнее, на слуху) завидующих рождались гениальные тексты.

– Сейчас приедет Василий Сергеевич, прямо со слета уфологов. А затем пятиминутка у Игоряши, – подала голос Ольга.

– Сергеич с утра-а? – изумилась я. – День будет прожит не впустую! – По редакции пронесся вздох всеобщего восхищения. Только Леша горестно скрипнул стулом – он выдерживал годичную паузу без спиртного. В стиле «мужик сказал – мужик сделал».

– Почта. – Анечка, наша секретарь, шлепнула мне на стол стопку пухлых грязноватых конвертов.

– Спасибо, Анечка! – отозвалась я и в очередной раз мысленно себя обругала невоспитанной дрянью – как же я так, со всеми здороваюсь, а Анечку нашу, которая сидит на отшибе, забываю?…

Письма. Это моя работа. Я занимаюсь парочкой рубрик в полумиллионной газете «Пифия», которую читают практически по всей России, а также в странах ближайшего зарубежья и в русскоязычных диаспорах всех континентов мира.

В моем ведении переписка с читателями, или «Спроси у мага».

У мага спросить о своем житье-бытье желали многие. «Пифия» получала до сотни писем в день – в бумажном и электронном виде. И хотя каждое первое письмо непременно бралось в руки и оценивалось, в каждом втором была строчка «Я знаю, эти письма никто не читает». Что заставляло людей, уверенных в том, что их письма не читают, писать нам с упорством обреченных?…

– Слушаю… – раздался голос за ширмой. – Да, «Пифия». Да. Да. Нет, мы не продаем газеты, здесь редакция, а вам надо в отдел распространения. Нет, у меня не карие глаза. Нет, я не потеряла недавно мужа. Нет, я не испытываю сейчас ни раздражения, ни злости. А вы? Да-да, я вам напоминаю, куда вы звоните, в редакцию «Пифии». Нет, не можете. Нет. Не стоит. У нас стопроцентная защита от любого рода телепатических проникновений и ясновидения. Да. И на телефонных линиях тоже. Абсолютно. Нет, недостающий номер газеты в подшивку не вышлем. Такие услуги мы не оказываем. Попробуйте все же позвонить в отдел распространения. Да, всего доброго.

Дав отбой, Ира вытащила зеркальце из верхнего ящика стола и пытливо уставилась на свое отражение. Глаза у нее были карие. Расстроена она была уже неделю – муж не умер, но ушел. Но признаваться в этих фактах звонившему читателю не стоило. С нашей аудиторией требовалось, увы, держать дистанцию – притом, что мы от всей души работали ради их успокоения, образования, блага и процветания.

И да, на редакции и на телефонных линиях стояла неплохая защита, я собой искренне гордилась, но вот бывают же у людей догадки. В данном случае и у звонившей, и у отвечавшей.

Я быстро пробежалась по закрывающемуся каналу – одинокая дама, после климакса резко активизировался врожденный вампиризм, дети сбежали аж в другие города, неплохой интуитивный психолог, играет в великого чародея, ну и психиатрии немножко. Экстрасенсорики нет.

– Ник, может, поговорить с ней надо было?

– Не надо. – Я перекинула нитку на Иру, наложила несколько стежков на изодранные нервы. Не более пятнадцати процентов вмешательства, если тебя не просят, и вмешательство только твоя инициатива, – но и этих пятнадцати часто хватает.