Пол Макоули - Паутина Страница 21

- Значит, вы знаете, о чем я хочу поговорить. Я помогаю в расследовании одного убийства…

Рейчел Суинни оборвала меня, воздев руку:

- На нас рушится потолок, - заявила она. - Я не могу растянуть бюджет далее сентября. Отдел мошенничеств организовал собственное подразделение для борьбы с компьютерными преступлениями. Они провели это как часть новой инициативы по децентрализации. Отдел нравов желает быть связанным непосредственно с НСКР, а теперь еще один из моих служащих разошелся настолько, что идет и предлагает свои услуги убойному отделу. И я впервые слышу об этом не от своих подчиненных! Нет! Сам Тони Макардл звонит мне и спрашивает, как дела.

- Я забирал улики в воскресенье, шеф, а сегодня утром обнаружил важную информацию. Вы отсутствовали, а поскольку это касается расследования убийства, я немедленно отправился к Тони Макардлу. Он рассказал вам о компьютерах и о веб-камерах?

- Компьютеры нынче повсюду, куда ни плюнь, - отрезала Рейчел Суинни. - Наличие компьютеров на месте преступления вовсе не означает, что они имеют к нему какое-то касательство. То же и насчет веб-камер.

- Думаю, здесь иной случай, шеф. И Тони Макардл тоже так считает. А также НСКР.

Рейчел Суинни уселась на угол своего стола.

- Сюда впуталась НСКР?

Я рассказал о детективе Дэвис.

- Что мы знаем о компьютерах, находившихся на месте преступления, не считая того факта, что кое-кто пожаловался, будто с уликами обращаются ненадлежащим образом?

- Жаловался, случайно, не Дэвид Варном?

- Доподлинно известно, что улики покинули место преступления без сопровождающего.

- Он жалуется, что я не проехался с ними? Я даже не был на дежурстве, шеф, но принял вызов и отправился на место, повозился там со сбором вещдоков и отправил их с машиной.

- Впредь выполняйте свою работу как следует, на дежурстве вы или нет.

- Я стараюсь не подводить Т12.

Полуправда - в лучшем случае. Но, кажется, Рейчел она не удовлетворила. Наверное, ей хотелось верить в хорошее.

- Итак, что у нас есть? - поинтересовалась она.

Я рассказал ей о компьютерах и веб-камерах, об отсутствующих жестких дисках, о сайте мистера Игги Стикса и о посланиях, полученных с аккаунта Софи Бут в «Интернет-Волшебнике». Но не назвал имени, которое было мне знакомо. Это мой дар Тони Макардлу, мой шанс остаться в игре. Рейчел Суинни несколько секунд переваривала новости. Потом спросила:

- Вы думаете, люди, которые отправляли эти письма, стали свидетелями убийства?

- Зрелище транслировалось по сети. Судя по письмам, большинство тех, кто его видел, решили, что это просто очередное шоу из тех, которые устраивала Софи Бут со своими приятелями-студентами. Остальные либо не захотели верить тому, что увидели, либо им было все равно.

- И никто не подумал сообщить в полицию?

- Ну, один из них подумал. Ведь к нам пришел тот факс.

- Факс… Боже правый! Что об этом думает Тони Макардл?

- Он догадался, что трансляция убийства немедленно разошлась по Интернету. Я еще не сказал ему, что он прав.

Рейчел Суинни задумалась.

- Полагаю, вам имеет смысл продолжать этим заниматься, - наконец проговорила она.

- Так я официально буду подключен к этому делу?

- Я вам уже сказала. Несколько ближайших дней я буду по горло занята делом Мартина. Но постарайтесь меня регулярно информировать.

Т12 работал над делом Мартина совместно с отделом нравов и с НСКР, но главную роль в расследовании сыграл Т12, и Рейчел Суинни намеревалась позаботиться, чтобы ее людей не обошли славой. Трое обвиняемых занимались гомосексуализмом. Поскольку все они были старше шестнадцати, состава преступления здесь, конечно, не имелось, или его пока не усмотрели, но все трое были также педофилами. Их уличили, потому что один из троих, Майкл Мартин, публиковал фотографии своих дражайших любимцев на собственном закрытом форуме. Он так и называл их: «дражайшие любимцы». Обнаженные одиннадцати-двенадцатилетние мальчики, ежащиеся в свете вспышки цифровой камеры. Мартин был социальным работником, в его обязанности входило патрулировать район возле Кингс-кросс, высматривая юных беглецов и препровождая их в приют, обеспечивая им тем самым защиту от сутенеров. Но раз уж он сам голубой, то чего можно было ожидать от него в том случае, если подвернется какой-нибудь привлекательный мальчишка? Такие ребята попадали в «особые условия». Они становились его дражайшими любимцами. Каждому из них снималась комната, выдавались карманные деньги. Мартин знакомил их со своими друзьями и фотографировал для своего форума. Он за ними присматривал, да еще как.

Мартин выложил все в комнате для допросов, рыдая, точно старушка, воровавшая в магазине и попавшаяся с банками консервированного лосося, напиханными под кофточку. Но он сокрушался не о жертвах, а о себе самом. Его переполняло не столько чувство вины, сколько жалость к собственной персоне.

Друзья Мартина были дрянные типы, куда хуже его самого. Казалось бы, что может быть хуже? Ну, так мы установили: всегда что-то бывает хуже чего-то, понятие «хуже» в полицейской работе растяжимо до бесконечности. Мартин утверждал, что это «друзья» заставили его заниматься постыдным делом. Они пробавлялись случайной работой в бригадах по сносу зданий в Сити. А Мартин - социальный работничек еще тот! - любил чередовать пирожные с солеными огурцами. Он жил в мире со своим дипломом по социальной истории, с томиками Маркса и сердечными каплями, с тщательно отутюженными джинсами, уютной квартиркой с одной спальней в большом доме на Сент-Панкрас - и с компьютером, жесткий диск которого заполняли портреты «дражайших любимцев». Обоих его друзей задержали и допросили по отдельности. Более молодой, Ойсин Кернан, с легким ирландским акцентом, дрожащей губой и влажным взглядом спаниеля, сдался быстро, как и Мартин. Другой, Кейт Локс-ли, оказался покрепче. Локсли был женат, двое детей, третий на подходе, и он отрицал все даже после того, как бригада судмедэксперта эксгумировала труп бедного малыша, который они с Кернаном зарыли на углу в руинах выгоревшего делового здания в Сити. Кернан говорил, что были и другие, но чтобы до них добраться, пришлось бы уничтожить западный конец прогулочной аллеи стоимостью в тридцать миллионов фунтов, так что другие трупы остались на месте. Я в свое время говорил, что это ошибка, из-за чего и сцепился с Питом Рейдом.

- Никто же их не хватился, - заметил он. - И аллея с лавочками, вероятно, стоит больше, чем эти бедняги смогли бы заработать до конца жизни.

- Мы единственные, кто может говорить от их имени, - не унимался я. - Если мы оставим их лежать там безымянными, мы станем ничуть не лучше тех, кто их там закопал. Даже хуже, ибо нам положено иметь совесть. Как-никак, за это нам платят.