Дело о нападении на славных рыцарей Римара и Феррата - Лариса Куницына Страница 21

Даже последняя, проигранная королевством кампания, принесла ему славу. В отличие от многих рыцарей, так и не поучаствовавших в боях, ему пришлось в полной мере хлебнуть тягот войны. Он бился с врагами, шёл в Восточные скалы впереди своего войска, терял друзей и, наконец, попал в плен и чудом не угодил на эшафот. Только заступничество короля и Делвин-Элидира, да радость альдора по поводу бескровной победы в войне, которую он не хотел омрачать кровопролитием, спасли его от мучительной казни. Но, оказывается, всё можно извратить, превратив подвиг в позор, отвагу в трусость, а верность в предательство. И вот уже о нём шепчутся по углам, обвиняя в измене. И самым неприятным было то, что кое в чём эти слухи соответствовали действительности, по крайней мере, в части гибели виконта Монтре и бедняги Жувера. А то, что говорили о его жене, и вовсе отозвалось в его сердце жестокой болью, поскольку теперь он и сам не знал, является ли это ложью или постыдной правдой.

Сообразив, наконец, что бесконечные терзания из-за этих обид и сомнений не дадут никакой пользы, он поднялся и, взяв оставленные Гаспаром брошюрку и листовки, направился на доклад к графу Раймунду.

Доложив ему о ходе своего расследования, он умолчал о покушении на себя и тех слухах, что распространялись о нём, сочтя их не заслуживающими упоминания.

Граф внимательно выслушал его, листая брошюру, а потом кивнул:

— Хорошо, что ты нашёл непосредственных убийц Римара, Марк, и нам в любом случае будет, что предъявить Беренгару в своё оправдание, но ты же понимаешь, что нам нужен их заказчик и те, кто стоят за ним.

— Я понимаю это, — согласился Марк, — и надеюсь, что допрос печатника даст нам новую информацию.

— А если снова наткнёшься на письмо и кошелёк с задатком? Этого мало. Давай раскинем сеть пошире. Пусть соберут подробные сведения о тех, кто приехал в город в то же время или чуть раньше Римара и Феррата и остался здесь, обратив особое внимание на алкорцев, книжников и дам. Так же вели Тома выяснить, кто распространяет слухи о Беренгаре и подстрекает народ против мирных переговоров. Я уверен, что за этим стоят конкретные люди.

— Это разумно, я немедля отдам распоряжения, а сам пойду поговорю с этим печатником.

— После этого освободи его, но пригрози, что если он предупредит своего заказчика или попытается скрыться, то будет отвечать не только за распространение клеветы, но и за измену. После заберёте всех, включая подмастерьев. Они предстанут перед судом.

— Всё будет сделано, ваше сиятельство, — заверил его Марк и граф, словно позабыв о его присутствии, снова занялся своими делами.

Хозяин печатной мастерской Жакоб Бонье оказался маленьким пухленьким человечком, вокруг розовой лысины которого рос длинный желтоватый пух. Он сидел в гостиной старосты цеха печатников, нервно поглядывая на стоявших рядом молчаливых сыщиков и иногда пытаясь заговорить то со старостой, смотревшим на него крайне неодобрительно, то с Гаспаром, застывшим возле окна в ожидании барона де Сегюра.

Когда тот, наконец, вошёл, Бонье испуганно замер, а потом с жалобными причитаниями бросился ему в ноги, умоляя о прощении, ссылаясь на крайне затруднительные обстоятельства и уверяя в том, что больше такое ни в коем случае не повторится.

Сурово взглянув на него, Марк понял, что не то что палачей, но и даже какого-нибудь излишнего давления в данном случае не понадобится. Маленький печатник узнал его, наверно видел в свите короля на каком-нибудь празднике. Поняв, что сама его жизнь отныне висит на волоске, он готов был всё рассказать и всемерно сотрудничать с тайной полицией.

Как он пояснил, рукопись пасквиля и черновики листовок ему принесла некая дама, которая скрывала своё лицо под вуалью. Она заплатила двойную цену и обещала после получения заказа уплатить такую же сумму. Бонье прекрасно понимал, что печатая подобные сочинения, он нарушает законы королевства, однако счёл плату достаточной за риск, и его жадность возобладала. Пообещав своим работникам щедрую награду, он приступил к выполнению заказа.

О заказчице он смог сказать немного, она была стройна, в чёрном платье и бархатной пелерине бордового цвета. На её голове была шляпка с густой тёмной вуалью, лица он не разглядел, к тому же она приходила тёмным вечером, когда было уже темно. Однако, судя по голосу, она довольно молода. Она была в перчатках, и потому он не видел её рук, но сзади из-под шляпки выбивались завитые локоны ярко-рыжего цвета, которые Бонье хорошо запомнил.

— Значит, она была рыжей, — проговорил Марк задумчиво. — И довольно молодой. Высокая?

— Чуть выше меня, — всхлипнул печатник.

— Высокая, — кивнул барон. — Ты не заметил акцента, когда она говорила? Может, это была алкорка?

— Я не заметил ничего такого. Она говорила складно, как и подобает благородной даме.

— Ты уже известил её о том, что заказ выполнен?

— Нет, я должен всё сделать к завтрашнему утру, а как только стемнеет, заказ заберут.

— А если что-то непредвиденное? Если б ты не успел? Она не сказала, как сообщить ей об этом? Где её искать?

— Нет, ваша светлость, — отчаянно замотал головой Бонье. — Она сказала, что если к сроку тираж не будет готов, я не получу вторую часть оплаты. Я должен был постараться.

Марк задумался, потом кивнул.

— Ладно, возвращайся в свою мастерскую. Мой человек, — он указал на Гаспара, — пойдёт с тобой. Ты передашь ему рукопись и черновики. После этого ни ты, ни твои работники не должны покидать помещение мастерской, понял? Никаких записок, устных посланий и знаков. Если твоя заказчица заберёт свой тираж, я буду ходатайствовать перед судьями о смягчении твоего наказания, но если ты предупредишь её, ответишь за измену. Как тебе известно, это — верная смерть. Своим людям ничего не говори, сам придумай, как удержать их в мастерской. И если вспомнишь ещё что-то, скажи Гаспару, тебе это тоже зачтётся.

Слегка ободрённый, хоть и изрядно напуганный печатник ушёл вместе с Гаспаром, а Марк вернулся в Серую башню, и вскоре ему принесли растрёпанную пачку листов, которую передал сыщикам Бонье.

Просмотрев их, Марк убедился, что они написаны на такой же бумаге и тем же аккуратным почерком, что и письмо Шеро. И хотя на них остались следы грязных пальцев мастеровых, запах духов был ещё сильнее.

— Вот это уже тянет на заговор, — проговорил он, задумчиво посмотрев на Шарля, который присел у