Леди Джейн - Игорь Дорогобед Страница 22

– Он здесь? Он действительно здесь?..

– Уходите, Джайлс, – решительно проговорил Мартин. – Вам нельзя сейчас… Вы должны еще исполнить мое завещание.

– Ваша правда, – Джайлс вышел вперед и склонился перед Мартином, – Прощайте, мистер Кеплен.

Он сделал несколько и внезапно оказался прямо предо мной.

– Решайтесь же, ваша милость, – резкие слова его странно контрастировали с негромким почти невыразительным голосом. – Что стоят все ваши запреты и заповеди перед возможностью спасти невиновного? Ведь вы знаете правду! И разве Всевидящий не повелел нам жертвовать собой ради спасения ближнего нашего?

Он стоял предо мной, подобен хищнику перед решительным броском. И я ответил ему:

– Всевидящий действительно заповедовал нам это. Беда лишь в том, друг мой, что вы жаждете не спасения, но убийства.

Сказать правду, я и не надеялся на его понимание, но Джайлс превзошел все, ожидаемое мной.

– Вы просто трус, ваша милость, – он пошевелил губами, словно хотел сплюнуть себе под ноги, но сдержался. – Трусы всегда находят оправдание своим страхам.

Последним, кто позволил сказать подобное мне в лицо, был предводитель отряда кочевников, охранявших руины Священного города. Я предложил ему мирно оставить город без боя. Он рассмеялся. И на закате того же дня, смеющееся лицо его превратилось в мертвую, рассеченную надвое маску. Но тогда предо мной стоял настоящий воин, а этот же…

– Принц Кларенс, – проговорил я негромко, – рассказывал мне, что после подавления мятежа наша королева повелела казнить всех пленных, и их было столько, что виселицы протянулись вдоль дороги от города, где мятеж начался, к тому месту, где восставшие потерпели поражение. Почему же вы не умерли вместе с ними, Джайлс?

Губы его дернулись, словно искали подходящий ответ.

– У каждого свой путь, ваша милость, – неохотно признал фермер.

Он шагнул прочь, но было уже поздно.

– Стойте, Джайлс, – настиг его властный голос герцогини.

– Прошу прощения, миледи, – любезно обратилась она к сестре, – но этот человек у меня в доме оскорбил моего гостя, и я не могу оставить это безнаказанным.

– Черную печать фермеру Джайлсу, – распорядилась леди Джейн. – На неделю.

Один из служителей Храма, стоявших вокруг герцогини, медленно приблизился к фермеру и, произнеся несколько слов, которые я, как ни старался, не смог услышать, приложил правую ладонь ко лбу Джайлса. Я и сейчас готов поклясться, что ладонь его была пуста, но, когда служитель Храма отнял ее, на голове фермера появился черный ромб.

– Надеюсь, никто не упрекнет меня в том, что я поступила не по закону? – острый взгляд герцогини скользнул по лицам присутствующих, и мне вдруг почудилось, что за ее спиной вздрогнули два черных крыла.

– Мать-Тьма! – услышал я сдавленный шепот за своей спиной.

– Вы в своем праве, ваша светлость, – громко проговорил Джайлс. И ту же добавил:

– А я в своем.

– Будь, по-вашему, – недавний гнев уже покинул лицо герцогини, и ни малейшей тени торжества всевластной владычицы не было в ее взгляде; лишь усталость и печаль. – Вы сделали свой выбор.

Ритуал осуждения я знал со слов Кларенса: поскольку Мартин добровольно признал свою вину, он имел право выслушать приговор, стоя, не опускаясь на колени. Леди Джейн приблизилась к нему почти вплотную и, возложив ему на голову правую руку, начала произносить формулу приговора:

– Именем Ночи, великой и справедливой…

– Нет справедливости в том, чтобы осудить невиновного, – на мгновение мне показалось, что я произношу эти слова, но в ушах отчетливо звучал голос Джайлса.

–… признаю мистера Мартина Кеплена виновным в похищении у сэра Генри Уайтхауза 500 найтских талеров и осуждаю его на смертную казнь, – голос герцогини звучал ровно; выкрика фермера она попросту не заметила. – Поскольку осужденный добровольно признал свою вину, выбор обряда остается за ним.

Леди Джейн обернулась к сестре, и я прочел в ее взгляде странное жалостливое любопытство.

– Приступайте, миледи.

Герцогиня отступила к храмовой лестнице, всем своим видом показывая, что она исполнила свой долг, а последующее уже не в ее власти.

Леди Энн молча кивнула головой. Служители распахнули двери Храма, и я воочию увидел то странное существо, которое герцогиня величала Человеком Песка. Сначала мне показалось, что предо мной песчаный вихрь, с какими я не раз встречался во время нашего похода. Но поток песчинок стремительно обретал человеческие контуры, затем проступило лицо, лицо существа, привыкшего лишь карать.

– Мать-Тьма, – вновь отчетливо услышал я за своей спиной. И на это раз ясно распознал незнакомый мне женский голос. Точнее сказать, голос напоминал мне что-то из прошлого, надежно и прочно забытого.

– Уберите это чудовище, – твердо, с едва заметным оттенком брезгливости произнес Мартин. – Я выбираю огонь.

Я видел, как широко раскрылись-вспыхнули глаза леди Энн, и (смею ли не признаться в грехе моем?) глядя на ее посрамление, испытал нечто подобное счастью. И тут же, поймав взгляд Мартина, был посрамлен сам. Осужденный смотрел на юную принцессу с той же сочувственной жалостью, с какой недавно взирала на нее старшая сестра.

– Это должно произойти во Храме? – леди Энн лишь неловко кивнула в ответ.

– Тогда пойдемте, миледи, – он через силу улыбнулся. – Я хочу уйти раньше, чем за мной придут.

Не дожидаясь ответа принцессы, он шагнул к дверям Храма, но тут же остановился, обернувшись назад. Взгляд его заскользил по лицам зрителей, пока не столкнулся с моим.

– Ваша светлость, дозвольте сэру Питеру присутствовать при этом: он должен понять все.

– Если сэру Питеру будет угодно, – тут же отозвалась герцогиня, – он может войти во Храм.

– Вы ведь не оставите меня, не правда ли? – простодушно обратился Мартин ко мне.

Я едва нашел силы, чтобы кивнуть в знак согласия, ибо глаза мои и весь я были обращены к иному собеседнику. Господи, говорил я Ему, ты же видишь этого человека. Разве не был бы он одним из лучших рыцарей Твоих? Отчего же отдал Ты его на поругание Ночи? Однако в миг сей Всевидящий был далек от меня, и вопрос мой не достиг слуха Его.

Между тем Мартин медленно поднимался по храмовой лестнице, давая мне возможность догнать его. И я решился последовать за ним.

– О, Мать-Тьма!.. – послышалось в третий раз. Теперь голос показался мне отчетливо знакомым, и я обернулся.

Из окна Зеленых покоев на меня смотрела девушка лет семнадцати, смотрела пристально и печально. И я не сразу понял, кого