Нулевой пациент. Книга Первая - Анна Викторовна Томенчук Страница 22

слава богу, до сих пор занимал портрет Томми Уилсона. Заметку про публикацию официальной причины возгорания лаборатории главный редактор газеты, старый друг Дональда, поместил на четвертый разворот, уделив ему одну полосу. Целую полосу. Но одну и слева. Не справа. Вроде бы важная новость, а вроде бы и нет. Рядом с ней разместили репортаж об открытии филиала госпиталя в новом районе города, и внимание читателя будет приковано к выгоде лично для него: Астер предоставил бесплатное обследование всем жителям. Удовлетворенный, главврач закрыл газету и выпрямился в кресле.

В ванной шумела вода. Женщина, с которой он провел ночь, смывала утренний секс и сон, готовясь к тяжелому трудовому дню. Старший курс ординатуры как-никак. Дональд коротко улыбнулся, позволив себе вспомнить несколько особо приятных моментов. Он ничего не чувствовал к этой девушке, помимо влечения. Но влечение и легкий интерес — именно то, что он мог себе позволить. Сердце его занимала другая женщина, но вряд ли удастся уломать ее на что-то больше. Хотя на днях он почти ее поцеловал. Голова Гекаты Штиль высунулась из дверного проема. На ярком лице мулатки не было ни грамма косметики, волосы она спрятала в полотенце, но несколько особенно своенравных кудряшек прилипло ко лбу и вискам. Она улыбнулась.

— Теперь я точно получу все необходимые отметки в путевом листе? — спросила она с самым невинным видом.

Дональд почувствовал, как от этого на первый взгляд невинного вопроса вскипела кровь. Конечно, она не спала с ним ради высокого балла. Она спала с ним ради карьеры, надеясь когда-нибудь получить место Лоусон или аналогичное. Но в моменты близости входила в раж и примеряла на себя различные рои.

— Ты недостаточно постаралась, — подыграл Астер без улыбки. — Нужно будет повторить, я хочу убедиться, что ты усвоила свой урок.

Геката сверкнула глазами и скрылась в ванной, не закрывая двери. Он следил за тем, как оттуда вылетают клубы пара. Снова на зеркале будут неприятные разводы. Наверное, правильнее встречаться с любовницами в отеле, но Астер ненавидел чужие ванные комнаты и душевые. Даже в больнице он велел оборудовать для себя отдельный душ. При мысли, что кто-то, помимо него самого и, естественно, любовницы, может заходить в святая святых, становилось трудно дышать, и портилось настроение.

Астер фыркнул, бросил прощальный взгляд на газету и поднялся с места. Предложение продолжить ему пришлось по душе. После такого и встреча с адвокатом пройдет как по маслу. А там как получится. Может и удастся избежать излишнего внимания к лаборатории.

Два часа спустя

Рамон Эверетт никогда не опаздывал. Они назначили время, место, и оба прибыли туда минута в минуту. Астер забронировал вип-зал в одном из клубов Ночного квартала. Днем здесь хорошо кормили, а ночью помогали расслабиться. А еще все дела здесь решались в режиме строжайшей конфиденциальности. Владельцы клуба понимали, что чаще всего информация – это жизнь, и дорожили своей шкурой, исключив саму возможность прослушки в любом из пяти закрытых залов с повышенной звукоизоляцией. На толстой столешнице из мореного дуба расторопный официант сервировал обеденный стол. Он работал быстро, переставляя гарнитур с маленькой тележки на столешницу, и перед взглядами мужчин буквально творилась магия. Буквально через минуту в центре стола выросла супница, закрытая крышкой со специальной прорезью для фарфорового же половничка. Вокруг нее — салатницы с закусками. Приборы и тарелки для каждого из гостей. Домашний компот, соки, чайник с чаем и две приготовленных турки в песке — чтобы высокопоставленные гости могли выбрать, что сегодня они будут пить. В этом клубе не было меню. В «вип» комнатах накрывались столы богаче, чем на фуршетах в королевских семьях. Единственное, что определяли гости: мясной, рыбный, вегетарианский набор им подавать. Или, может быть, птицу? Сегодня друзья остановились на рыбе.

Астер принюхался. Из супницы доносился тонкий аромат карельской молочной ухи, которую местные называли лохикейтто. Дональд попробовал его во время своей первой поездки по Финляндии, которая после Второй мировой потеряла все свои владения в Карелии. Владения потеряла, а невероятный суп остался.

— Этот суп готовит выходец из Карелии. Сортвала. Чудесный маленький городок, совершенно финский. На берегу Ладожского озера. Ты был там, Рамон?

Адвокат, который пристально следил за тем, как официант наливаем ему в тарелку выдержанную порцию молочного супа, бросил на врача заинтересованный взгляд. Впрочем, его нельзя было назвать заинтересованным.

— В Карелии я не был, — пространно ответил адвокат, возвращаясь к супу, — но после этого готов туда переехать. Это восхитительно.

— Я говорил тебе, что рыбный стол тут выше всяких похвал.

Официант закончил с сервировкой и поклонился гостям.

— Если понадоблюсь, потяните за это, — он указал на старинную веревочку с гирей на конце, — это колокольчик. Я буду с другой стороны двери и сразу приду.

— Мне нравится, что при всем высочайшем уровне обслуживания они не заморачиваются с лишними ухаживающими фразами, — рассмеялся Астер. — Вот этот парень не пресмыкается и не задает глупых вопросов в духе «как вам наш суп», он видит по нашим лицам и слушает то, что уже произнесено. Спасибо, дружок, с меня щедрые чаевые. Зайди через двадцать минут.

Официант поклонился.

Рамон переставил на деревянную тележку пустую тарелку из-под супа, а к себе пододвинул блюдо с запеченной в сливках же красной рыбой. Дональд взял брускетту с лососем на подушке из маринованных огурцов, оливок, листьев салата и молодым сыром.

Они ели молча. Оба не любили вести беседы с набитым ртом. Обменяться мнением по поводу прекрасной кухни — одно. Вести дела и портить друг другу аппетит — совершенно другое. Через двадцать минут вернулся официант. Он сварил кофе, вытащив откуда-то переносную плиту, разлил терпкий ароматный напиток по чашечкам, забрал пустую посуду и исчез. Рамон откинулся на спинку кресла, Астер последовал его примеру, неосознанно отзеркаливая выбранную адвокатом позу.

— Что произошло?

— Я вынужден напомнить о конфиденциальности.

Эверетт похлопал по стоявшему на полу портфелю.

— Мы подписали договор. Ты когда-нибудь видел условия строже?

Астер покачал головой.

— У госпиталя имени Люси Тревер есть две передовых лаборатории, где мы делаем анализы для своей клиники, всех частных тревербергских и многих государственных и частных же в радиусе трехсот километров. Лучшее оборудование, лучший, отобранный мной лично по всем ведущим вузам мира персонал. Одна лаборатория заточена чисто на анализы. Она загружена на шестьдесят процентов, но по официальным отчетам на сто. Сорок процентов я сэкономил на жестких бизнес-процессах и правилах, но действуют