Диагноз Дракона (СИ) - Русецкий Роман Страница 25

— Да на тебе тоже лица не было, — заметила Згалика, — всем нам тогда казалось, что надежды нет.

— Всем, кроме Людмилы, — возразил Бердияр, — Ей тоже было тяжело, но она сказала, что для исполнения пророчества нужны двое, а нас ещё трое. Что если Сашка так хочет стать чудовищем, то способ найдётся, и мы вернёмся домой. И мы пошли обратно к вратам. Что делать дальше мы не знали. Вернулись в трактир, и расположились в нём на ночь, оставив решения на завтра. Но даже тут всё пошло не по плану. Мне приснился сон, будто ко мне в спальню пришла незнакомая девушка и велела следовать за ней. Я послушался, и, выйдя из комнаты, обнаружил Людмилу, которая стояла с закрытыми глазами. Девушка зашла за Сашкой, и повела нас из трактира. Снаружи она превратилась в огромную птицу, и сказала залезть к ней на спину. Мы это сделали, она взлетела, и тут я проснулся. Мы втроём действительно летели, но было уже утро, а под нами была не птица, а какая-то чёрная маслянистая субстанция, в которой плавали кости и череп с налитыми кровью глазами в глазницах. Людмила барахталась в этой жиже, а Сашка ещё спал. Я его растолкал. Он офигел и спросил, что это такое. Людмила ответила, что это интерфикасмис, дух боли. Разумная нежить-призрак, созданная из убитого длительными пытками. Что для неё есть только один смысл существования — передать другим свой опыт страданий. И ещё у этого призрака есть доступ прямо в ад, где он и предпочитает пытать своих жертв, притом живьём. Правда, за один раз он может пытать только одну жертву, и ищет следующую, только когда предыдущая умрёт. Тогда Сашка спросил у призрака, куда он нас несёт. Призрак ответил, что его создал тот самый Поль Мелизье, и пообещал отдать свежую жертву, если тот принесёт ему нас. Мы попытались его ранить, но наше оружие не причиняло ему вреда, как и магия Людмилы. И тогда Сашка сказал:

"А какой тебе, призраку, смысл ждать подачки от некроманта, если ты можешь прямо сейчас взять меня?"

— Он стал соблазнять эту гадость, чтобы она забрала его прямо сейчас. Мы сначала не поняли, зачем он это делает, а потом сообразили, что если призрак заберёт Сашку, то мы останемся на свободе. И Сашке удалось. Призрак вдруг исчез вместе с ним, а мы упали с высоты в лес. Я вывернулся, а вот Людмила сломала ногу. Я пытался её тащить, но получалось не очень хорошо, даже под заклинанием. Людмила не могла наложить чары достаточной мощности из-за боли. Но нас нашла Згалика, которая кинулась на наши поиски сразу, как обнаружили пропажу. И предложила нам спрятаться в её родном таборе.

Теперь сожаление отразилось на лице Згалики.

— Мы пришли к моему отцу, — продолжила она, — и около недели прожили среди моего народа. Я думала, что неприметную кучку гоблинов на бескрайних лугах не найдут, и надеялась, что Бердияра и Людмилу посчитают погибшими. Но Мелизье не оставил нас в покое, и на табор напали мёртвые рыцари во главе с куклой. Убили много гоблинов. И Бердияр сдался, чтобы убийство моих сородичей прекратилось. А вместе с ним сдалась и я, хотя он был против. И нас втроём повезли к некроманту. Я не знаю, что было дальше с моим табором, и помогло ли им наше решение сдаться.

Дальше рассказ продолжил Бердияр.

— Мы ехали без остановки, перекинутые через крупы коней, два дня до трактира с вратами, и нам давали только пить. К нашему появлению трактир был уже пуст: завидев крупный отряд мертвецов, хозяин с постояльцами пустились наутёк, взяв только самое необходимое. Кукла открыл врата, и нас протащили сквозь них. По ту сторону оказался небольшой зал, из которого нас потащили вниз по лестнице в подвал. Там нас подвесили цепями на стены, растянув конечности так, чтобы мы не могли попытаться открыть свои кандалы. Надетые вещи не забрали, и набор трапера остался при мне, но толку от него не было. Нежить тупа, за исключением самой могущественной — те сумасшедшие. Как раз такой экземпляр и спустился к нам. Высокий, худощавый, с длинными тёмно-серыми волосами, весь такой утончённый, в серебристо-серой мантии и широкополой остроконечной шляпе. Вёл он себя как карикатурный придурок из блокбастера, корчил гостеприимного хозяина, как будто мы — его гости.

Лерин похититель идеально подходил под это описание, кроме одежды. Девушка не знала, что и думать, а Бердияр продолжал.

— Представился он Полем Мелизье и стал выспрашивать, кто мы, что о нём знаем, и что делали бы дальше, если бы он нас не схватил. При этом урод вертел в руках что-то вроде вертела с шипами, и мы не хотели думать, зачем шипы на вертеле. Мы пытались врать, но он, как будто, знал всё за нас, и пресекал наши попытки. В конце концов, узнав, что мы благополучно завалили пророчество собственными силами, он сказал, что хочет, чтобы мы присутствовали на "самом чудном празднике", как он его назвал, и были его послами в мире Отрекшихся, а потом ушёл. Мы провисели в кандалах ещё несколько дней. Приходил захвативший нас кукла в испачканной свежей кровью одежде, приносил нам воду и муку, разводил при нас комковатое тесто и этим кормил. Хоть вонь от самого амбулякра не исходила, запах тухлятины ощущался от теста. Видимо, этот мертвец был поднят достаточно давно, чтобы трупный запах улетучился. Их для этого обрабатывают специальными веществами, вроде как бальзамируют, чтобы плоть давала возможность маскироваться, но пару раз в подвал спускались свежеподнятые амбулякры, и от них несло так, что хотелось разучиться дышать. А ещё с верхних этажей доносились крики, без остановки, днём и ночью. В конце концов наш амбулякр припёрся без теста, снял нас с цепей и потащил из подвала. В зале с вратами толпилась вооружённая чем попало нежить, но они расступились, пропуская нас наружу. Мы вышли из большого каменного здания на площадь. Рядом виднелись развалины какого-то красивого строения, видимо храма. И валялись сброшенные кучами обнажённые изуродованные трупы. Были кучи мёртвых людей, кучи гоблинов, небольшие кучки фей и эльфов, и кучи маленьких коренастых мёртвых гномов. Следы крови тянулись от куч к тому зданию, из которого выводили нас. А в центре площади виднелись огромные, построенные на скорую руку врата, вокруг которых что-то размеренно, по машинному, делали куклы. Здесь же был и Мелизье, всё в той же мантии и шляпе, вертел в руках какую-то красную фиговину и командовал амбулякрами, хотя, как о них рассказывала Людмила, эти мертвецы чувствуют волю своего хозяина, и тот сам принимает за них сложные решения, на которые не способен остаток памяти самих мертвецов. Устные команды при этом не нужны. Завидев нас, Мелизье оторвался от своего занятия, и зачитал целую лекцию о том, как долго он накапливал боль для своей красной фиговины, как он, урод, не покладая рук, без сна и отдыха, запытывал до смерти, и как ему не хватало могущества поднимать нежить из трупов — так много он замучил. И что теперь его фиговина заряжена, и оставшиеся трупы станут какой-то офигеть не встать могущественной нечистью, когда он, Мелизье, откроет врата в ад. Потом он приставил к нам троим по кукле, а сам подошёл к вратам, прикрепил над ними фиговину и принялся творить какие-то заклинания. Это не было похоже на магию, которой учили нас. Были те самые длинные речи на древнем языке, который не брало даже переводящее заклинание. Зато напоминало истории о магии, которые рассказывают в нашем мире. Стоял ясный день, но по мере того, как Мелизье колдовал, свет как будто иссякал. Так бывает при затмении, когда света становится всё меньше и меньше, а сам он делается рассеянным и тусклым. За стенами города послышались крики и лязг оружия: видимо, осаждавшие тоже увидели сгущение темноты и пошли на штурм.

— А какой смысл в осаде, если из города можно телепортироваться? — спросил Вася.

— Я тоже задавался этим вопросом. Вообще, у врат, тем более одних, ограниченная пропускная способность, и они не годятся для быстрой переброски большой армии, но опять же, если открыть врата в какую-нибудь забытую всеми точку, то за несколько часов армию вывести можно будет, но опять же, я не знаю всех тонкостей. Может окрестности защищали, или ещё что-то такое. Накопление боли отняло у Мелизье значительный период времени. Может, без блокады было бы быстрее. Но, в любом случае, город штурмовали. Послышался рёв Хильдиарезана, появились вспышки молний над стенами. Через стену полетели какие-то штуки, от которых всё загоралось, но над площадью был поглотитель стрел, и снаряды исчезали в нём. Впрочем, огонь проходил сквозь него, и порой нас обдавало жаром. Мертвецы вне барьера загорались и рушились, но Мелизье было плевать и на них, и на пожар, который охватывал всё больше зданий. И вдруг врата заполнились чем-то серым, а все звуки вокруг заглушились, как будто пространство за вратами засасывало их. На нас, живых, накатила волна такой депрессии, что захотелось убить себя прямо на месте, и мы бы это сделали, если бы наши руки не были скованы за спиной. Я тогда заметил выражение лица Мелизье, и на него депрессия тоже подействовала. А из врат вдруг вывалилось что-то огромное и крылатое. "Демон!" воскликнул я, но Людмила крикнула, что демоны бесформенные, так что это не один из них. Правда, я с трудом расслышал её сквозь адскую тишину. А крылатое тем временем с рёвом кинулось на Мелизье, разорвало его по поясу, после чего обрушилось на врата с красной фигнёй. Но те не дрогнули под крупной, однако не очень массивной тушей, как существо, в котором мы узнали зелёного дракона, ни старалось. Тогда дракон заревел на верхнюю половину Мелизье, которая не торопилась терять сознание и вообще не показывала признаков боли: