Дэниел Худ - Пир попрошаек Страница 25

Именно эта эмоция и светилась в глазах фамильяра, когда он, изогнув длинную шею, посмотрел на хозяина. Лайам весело рассмеялся, на что дракончик только презрительно фыркнул и вновь отвернулся, уткнувшись мордочкой в гриву Даймонда.

«Ты должен говорить со мной мысленно!»

— Ты всегда об этом напоминаешь, когда тебе нечего отвечать, — усмехнувшись, сказал Лайам, потом добавил уже серьезно: — Я подумаю, что можно для тебя сделать, хотя ничего и не обещаю. А теперь поговорим о более важных вещах. Скажи, ты не заметил в городе или в округе каких-либо магических действий?

Дракончик мог различать всплески магической силы в пространстве, почти так же как люди замечают во тьме вспышки огня.

«Волшебница Грантайре сотворила несколько небольших заклинаний. Это все, — сообщил Фануил и поинтересовался: — А что, в Саузварке появился еще один маг?»

Лайам рассказал дракончику о странном посетителе, который побывал вчера утром у ювелира Ежайди.

— Этот Ежайди почему-то уверен, что к нему приходил чародей. Но, если вдуматься, откуда ему это известно? Меня тоже многие принимают за мага, но я ведь не маг. Впрочем, это не важно. Предположим, он все-таки маг. Ну и зачем же магу реликвия Присцианов?

«Возможно, Грантайре что-нибудь знает об этом?» — предположил Фануил.

Лайам только хмыкнул и ничего не сказал. Еще вчера ему совершенно нечем было заняться, а сегодня дела плодились как кролики. Он попробовал мысленно их перечислить. Итак, в ближайшее время ему надо поговорить чем-то неведомом с Грантайре, потом отправиться к Ульдерику, потом каким-то образом выйти на Оборотня, потом опросить всех гостей Окхэмов, потом разыскать какого-то мага — и т. д. и т. п. А если вспомнить о контракте, который лежал у него на груди, то, плюс ко всему перечисленному, надо еще и приниматься за подготовку к экспедиции судов госпожи Присциан.

«На этот раз ты откусил явно больше, чем сможешь проглотить», — сказал себе Лайам и тут только заметил, что Даймонд стоит возле скальной тропинки, круто спускавшейся к морю. Он тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли, и тронул коня каблуками. Чалый неторопливо двинулся вниз.

6

Грантайре поджидала его на пороге дома. Она стояла прямо, как монумент, скрестив на груди руки, и, хотя солнце еще и не думало клониться к закату, Лайама почему-то кольнуло чувство вины.

— Учтите, у меня к вам много вопросов, — с места в карьер заявила гостья. По ее тону нельзя было понять, злится она или ей просто не терпится поскорее эти вопросы задать.

Волшебница продолжала стоять у него на пути, как будто намеревалась тут же затеять беседу. Лайам даже опешил и, чтобы скрыть замешательство, решил спрятаться за полунасмешливым, но учтивым приветствием. Отвесив волшебнице глубокий поклон, он с придыханием произнес:

— Я весь к вашим услугам, миледи. Приношу глубочайшие извинения за задержку.

Теперь, похоже, опешила Грантайре. Она долго и с подозрением разглядывала Лайама, потом повернулась и вошла в дом. На ней было новое платье — другого фасона и цвета, но прежней длины. Шагая следом за гостьей на кухню, Лайам старался смотреть ей в затылок, словно солдат в строю.

— Не хотите ли отобедать? — хмуро спросил он, сбрасывая плащ на кухонный стол. Волшебница, отрицательно мотнув головой, присела на стул.

— Я выяснила, почему фамилия Присциан показалась мне странно знакомой, — сказала она. Лайам тем временем подошел к печи и заказал огромную чашку кофе. — В давние времена жил такой чародей — Эйрин Присциан. О нем упоминается в одной из книг Танаквиля.

Лайам уже открывал дверцу печи. Он протянул руку к чашке и замер, услышав ее слова.

— Неужели? Как странно — я только сегодня видел его могилу.

— Что? Он похоронен где-то поблизости?

Неподдельная живость вопроса Лайама удивила. Он кивнул и перенес чашку на стол.

— Его саркофаг находится в фамильной усыпальнице Присцианов. Этот Эйрин — один из предков той госпожи, с которой я сегодня встречался.

Лайам сел напротив волшебницы и принялся дуть на кофе, чтобы немного его остудить.

— Я должна там побывать, — немедленно заявила Грантайре. — Возможно, у вашей знакомой сохранились какие-нибудь его книги и записи? Их я тоже должна увидеть. Вы сможете это устроить?

Казалось, будто гостья не просит содействия, а требует, чтобы это содействие ей было оказано, и как можно скорее. Нахалку следовало осадить, но Лайам решил пока игнорировать выходки вздорной особы.

— Я могу, конечно, при случае переговорить с госпожой Присциан, но что за дело вам до этого Эйрина? Он ведь умер веков пять назад.

— Да, умер, не оставив гильдии магов никаких записей о своих опытах, — пылко произнесла Грантайре. — Если есть хоть какой-то шанс эти записи отыскать, я просто обязана этим заняться!

— Но… зачем? — В мозг Лайама стали закрадываться смутные подозрения. Ему показалось, что волшебница увиливает от прямого ответа. — Кому нужны эти его работы?

— Всем! Неистовый Эйрин был одним из самых могущественных магов древности, — заявила Грантайре. — Его исследования в области магии просто неоценимы!

«Настолько неоценимы, что сегодня утром ты даже не смогла припомнить, откуда тебе известна фамилия Присциан», подумал Лайам. Он кашлянул, прочищая горло, и сказал:

— Понятно… Не знаю, сохранились ли записи этого господина, но кое-что после себя он точно оставил. Тот самый камень, о котором у нас уже заходила речь.

— Камень?! — Глаза волшебницы широко распахнулись и засияли. У Лайама перехватило дыхание, настолько сидящая перед ним грубиянка сделалась вдруг хороша. — Его я тоже должна увидеть! Слышите — я должна!

— Погодите-ка, не все сразу, — осторожно сказал Лайам. — Ну, книги и записи — это я еще понимаю. Но при чем тут камень? Почему он для вас так важен?

Грантайре посмотрела на него, как на круглого идиота.

— Вы понимаете разницу между душой и духом?

— Вообще-то, нет, но…

— Но это же элементарно! — возмутилась волшебница, сердито глядя на Лайама. — Неужели Тарквин совсем ничему вас не научил?

— На самом деле он вовсе меня не учил…

Грантайре продолжала, не обращая внимания на его возражения:

— Дух и душа — это две основы нашего… Впрочем, не важно чего! Маг Присциан много работал с духовной субстанцией и даже, возможно, проник в фундаментальные таинства магии. Я сказала «возможно», потому что вопрос остается открытым. Когда Эйрин Присциан ушел в иной мир, он унес с собой и результаты своей работы.