Седьмое Солнце: сны на грани - А-Рина Ра Страница 26

– Шутишь? – почти сразу воскликнула экстрасенс. – Эта вещь – Нила.

Вот так поворот! И теперь оставалось лишь вытрясти из него признание.

Поднимаясь по лестнице в комнату, где он скрылся, Катя представляла, как сейчас войдет и красивым жестом бросит улику на стол. Та покатится и остановится прямо перед удивленным лицом старосты. Он поднимет глаза спросит: «Что это?», а она такая: «Та самая ручка…». Но в реальности все сразу пошло не так. Формально Нил, как и положено, сидел за столом, но буквально там покоились его скрещенные ноги. Он тщательно изучал документы в папке на своих коленях и на вошедшую внимания не обратил. Девушка остановилась в нерешительности. Затем, взяв себя в руки, подошла ближе и опустила ручку на ворох его бумаг.

– Спасибо! Как раз вовремя, – произнес и, не поднимая головы, принялся подписывать ею документы.

Катя непонимающе воззрилась на него. Нил же, продолжая свое занятие, кистью свободной руки пару раз махнул по направлению к двери, мол иди отсюда, не мешай.

Набрала побольше воздуха в легкие:

– Это твоя ручка?

Он молча поставил еще пару подписей, видимо, игнорируя вопрос как нелепый.

Девушка попыталась зайти с другой стороны:

– Где ты был восемнадцатого октября прошлого года около двенадцати часов ночи?

– Спал, – не раздумывая, сразу ответил староста.

– Подозрительно… ты что, каждый день помнишь?

– Не каждый, – собеседник поменял дислокацию ног на столе, – но этот помню. Антон сказал, что поболтает с тобой, и я спал нормальным глубоким сном.

Тяжело вздохнув, Катя принялась выкладывать карты на стол. Когда она закончила говорить, собеседник, наконец, разобрался с документами. Он поднял невинный взгляд и возмущенно заметил:

– И что? Думаешь, я следил за вами? У тебя паранойя? – его негодование выглядело таким искренним…

– Но ведь Мила сказала… – вновь завела Катя свою шарманку, но уже с сомнением в голосе.

– Ручка, может, и была моей, – оборвал Нил, а потом кто-то прикарманил ее и потерял, или подбросил туда.

– Но зачем кому-то…

– Понятия не имею, – староста пожал плечами, и, запихнув бумаги в папку, встал и направился к двери.

– Э… – девушка протянула вперед раскрытую ладонь. – Вещдок-то верни!

– Надо же! – обиженно пробурчал он. – От тюрьмы ее спас, а она ручку зажала. Ну, на, на! Забирай.

Через десять минут Катя уже вовсю трясла Милу:

– Ну, пожалуйста, пожа-а-а-луйста! Посмотри еще, что именно происходило с этой вещью в ту ночь. Вопрос жизни и смерти.

Экстрасенс встревожено уставилась на подругу.

– Нет, – засмеялась девушка. – Просто могу умереть от любопытства.

Мила взяла ручку и, сев в кресло, закрыла глаза, зажав улику между ладоней. Ее лицо приняло сосредоточенное выражение. Минут десять ничего не происходило. Может, она уснула? Как вдруг экстрасенс вскрикнула и отбросила ручку в сторону. Ударившись о стену, та выплюнула стержень с пружинкой и развалилась на две половины.

– Ой! – Мила вскочила и замахала кистью руки, словно только что получила ожог.

– Что!? – выдохнула Катя.

– Ни-че-го, – медленно выдавила побледневшая экстрасенс. – Ничего больше не могу сказать по поводу этой вещи.

Разочарование девушки не знало границ. И, хотя Мила явно что-то увидела, как ни старалась, Катя не смогла больше и слова из нее вытянуть. На все просьбы и мольбы та лишь отрицательно мотала головой.

Тем временем на другом конце города большой черный кот лениво развалился на коврике под батареей. Ему снилось детство: вкусное молоко и теплое дыхание мамы, лучики солнца, скользящие по темной шерстке, первые неуверенные прыжки за мухой, огромный жук с длинными усами, за которым они наперегонки гонялись с сестренками. Под полом скреблись мыши, а из-под двери тянуло сеном и большими животными. А потом…

Он задергал лапками, словно пытаясь убежать от проступающих сквозь сон воспоминаний. Плохой человек пришел утром, он суетился, был недоволен, громко что-то кричал… затем грубо схватил его за шкирку и кинул в коробку, рядом с двумя такими же сжавшимися комочками. Их, испуганных и ничего не понимающих, долго куда-то везли. Машина остановилась, коробка покачнулась, и они увидели светящиеся огни и огромное здание. А дальше – удар об пол и ощущение холодного кафеля сквозь тонкий картон. Фигуры людей, сменяющие друг друга лица… Прохожие наклонялись, рассматривали, а маленькие дети больно тискали. От здания исходил приятный аромат жареного мяса и множество других незнакомых запахов. Его сестры не выдержали, выбрались из коробки и назад вернулись, а он побоялся. Кто-то купил сосиску и кинул ему. Грызть ее было сложно, но очень хотелось есть. А еще пить. Он высунул мордочку из своего укрытия, и сразу его окутал резкий, удушливый запах духов. А следом сверху раздался голос: «Бедненький котенок… совсем замерз. Назову тебя Принцем…» – над ним склонилась девушка. Ее карие глаза показались огромными. Она закутала его во что-то теплое и увезла в свой дом. С тех пор он жил с ней, – хозяйка играла и всегда вкусно кормила, и с мужчиной. Последнего Принц недолюбливал и боялся, никогда не шел на руки, шипел. Просто от этого человека исходила странная сила, нечто враждебное, чуждое его пониманию; да и мужчине новый жилец не особо понравился. Он поморщился и отчитал хозяйку:

– Лина, опять котят в дом таскаешь? Он же блохастый и облезлый, еще лишай подцепишь.

– Но Влад! Его в магазин подбросили, а уборщица хотела на дорогу выкинуть. Он бы погиб! Я завтра к ветеринару отнесу, не волнуйся.

Дальше снилось, что он бежит за игрушкой, а Лина смеется и чешет за ушком… затем ест, лижется на диване, пока ждет хозяйку… смотрит в окно, играет и снова ест… ест много и вкусно.

И тут кто-то заслонил свет, наклонился, осторожно погладил, и он уснул глубже. А потом Принц открыл глаза и неуверенно огляделся.

Глава 16. Тайны, покрытые мраком

Не успела Катя отойти от загадки с ручкой, как с размаху налетела сразу на две новые. Она и раньше замечала, что с Викой творится нечто странное, но значения этому не придавала. Соседка по парте словно старалась общаться как можно меньше: не приседала на уши рассказами о своих парнях, больше не зазывала прогуляться по магазинам или погостить в общаге. Катя взирала на эту ситуацию с высокомерным снисхождением: ну что одногруппницаможет понимать со своими приземлёнными проблемами? Наверняка обиделась из-за какой-то мелочи и теперь ходит дуется. К чему тратить время и выяснять? Само пройдет. Но когда Вика неожиданно «ушла к другой», пересев к новенькой, вышедшей из декрета, Катя была озадачена. Лишь оставшись за партой одна, она обратила на