Ольга Романовская - Паук раскинул сеть Страница 27

Купальня оказалась многоуровневой, чтобы отдыхающие могли и понежиться, и поплавать. Краем глаза Эллина заметила, что парочка в углу, в самой гуще пара, занимались и другим делами: они целовались.

— Поздними вечерами наверняка любовью занимаются, — проследив за взглядом гоэты, равнодушно заметил соэр. — Она дама полусвета, он чей-нибудь сынок, в порядке вещей. Приглядись, никто к ним не подходит, наоборот, сторонятся. Значит, сделать замечание чревато.

Эллина полагала, Брагоньер встанет на защиту морали, но он повернулся к парочке спиной, игнорируя, как и остальные купающиеся.

— Я бы тоже хотела, — стесняясь, призналась в родившейся в голове эротической фантазии гоэта. Лёгкие пузырьки приятно щекотали кожу, горячая вода расслабляла.

— Чего? — соэр остановился у края площадки, за которой шла глубина.

— Да так, — стушевалась Эллина и врезалась телом в водную гладь.

Если она скажет, что хотела бы заняться с ним любовью в бассейне, Брагоньер точно не поймёт. Особенно желания сделать это днём. Гоэта сама не понимала, почему оно возникло. То ли из-за той парочки, то ли из-за полуобнажённого соэра, выгодно смотревшегося на фоне ровесников, то ли из-за желания помириться, то ли специфической воды.

— Скажите уж, госпожа Тэр. Мне любопытно, чего вам в кой-то веки хочется.

Эллина проглотила издёвку. В какой-то мере Брагоньер прав, она вечно от всего отказывалась, зато предложения о работе принимала с радостью.

— Это личное, господин Брагоньер.

— Вторая попытка попросить прощения? — хмыкнул соэр и перевернулся на спину. Вода легко держала на поверхности, массируя тело горячими струями. — Я ваши извинения принял, учёл смягчающие обстоятельства.

Эллина с облегчением перевела дух, хотя подозревала, в номере ей предстоит во всех деталях поведать о своих фантазиях. Брагоньер точно не забудет, выпытает даже температуру воды в воображаемой купальне. И сделает, если сочтёт возможным удовлетворить подобные желания. Казалось бы, удача — найти такого податливого мужчину, но гоэта смущалась откровенности, которую тот от неё требовал.

После купания в открытом бассейне перебрались в закрытый. Вход туда был платным, зато никакой случайной публики.

Эллина впервые пила игристое вино в купальне. И впервые же закусила губу от удовольствия, чтобы не издать ни звука. «Там люди», — повторяла себе гоэта, глядя на двери закрытого небольшого бассейна с минеральной водой. Руки уперлись в мраморный бортик, тело послушно отдалось любовнику. Брагоньер не стал расспрашивать, он сделал, второй раз в жизни не позаботившись о предохранении. Эллина даже задумалась, не напророчила ли её величество беременность. Брагоньер вполне мог, благо гоэта, полагаясь на педантичного в подобных вопросах любовника, своё средство в поездку не взяла. Грешным делом Эллина даже подумала, будто он специально, в продолжение утреннего разговора. Мол, смотри, я завожу от тебя ребёнка, ты не окажешься на помойке жизни. Или другой вариант: ребёнок как средство оправдать мезальянс. Гоэта склонялась к первому: слишком велика разница в положении, чтобы соэр женился на понесшей от него девице. Тогда бы всем аристократам пришлось брать в жёны случайных любовниц.

Мысль промелькнула и исчезла, смятённая чувствами. Брагоньер угадал абсолютно всё, будто заглянул в голову любовницы. Эллина ощущала себя жутко развратной. Во-первых, все наверняка догадывались, зачем соэру понадобился своеобразный отдельный кабинет, во-вторых, её это не волновало.

— Наконец-то не притворялась, — пальцы Брагоньера погладили по бедру. Он отстранился, позволяя Эллине выпрямиться и сделать глоток игристого пересохшими губами.

— Ты знал?! — обернувшись, гоэта шокировано уставилась на соэра. Тот пребывал в состоянии умиротворения и тоже потягивал игристое. — И ни разу не начал: «Эллина, скажи, как именно…»?

— Разумеется, знал, — усмехнулся Брагоньер. — Когда несколько месяцев поспишь с женщиной, изучишь реакции её тела, поймёшь, когда она довольна. Спрашивать я спрашивал, но ты добровольно сотрудничать не желаешь. Пришлось выяснять опытным путём.

Эллина закашлялась и поспешила сгладить неловкость момента разговорами о празднике, о котором слышала от продавца билетов. Соэр слушал рассеянно, потом и вовсе оставил гоэту одну, пообещав вернуться к пяти часам.

— Прости, но подобное безделье не для меня.

Эллина провела время с пользой для здоровья. Она сходила на целебные ванны, почистила паром кожу и размяла косточки под руками массажистки.

Брагоньер ждал в условленном месте и предложил прямо сейчас выбрать цветы. В итоге в ресторан гоэта ехала с корзинкой на коленях. Стоила она целую чекушку — сущее разорение, но соэр отдал, не торгуясь. Понравились любовнице заморские цветы с курортной наценкой — пусть берёт. Хочет не один цветочек, а композицию? Пожалуйста. Самого его цветы не интересовали, Брагоньер только расплачивался.

В Трию вернулись прежним образом — в экипаже. По просьбе Эллины сделали крюк, чтобы проехать ближе к морю. Волнами любовалась только гоэта, Брагоньер же углубился в чтение местной газеты и копии информационного листка. Покосившись на спутника, гоэта вздохнула. Такой вид, а Брагоньер даже не взглянет!

— После ужина пройдёмся по набережной, — выдвинула ультиматум Эллина. — Не меньше часа.

Соэр кивнул и вновь углубился в чтение.

Над головой с громкими криками-стонами кружили чайки. Они быстрыми тенями ныряли в воду и вытаскивали блестящую рыбёшку.

Эллина довольно улыбалась, косясь на спутника. Тот сегодня удивил, хотя, если разобраться, обе физических близости, определившие их отношения, стали для гоэты полной неожиданностью. Во второй раз Брагоньер и вовсе показал невиданную страсть, не спросил согласия.

Не удержавшись, Эллина, смущённо шёпотом спросила:

— А в купальне ты?..

— Исполнил твоё желание, только и всего. Оно, мягко говоря, удивило, но…

— …но тебе самому хотелось? — лукаво подмигнула гоэта, незаметно погладив соэра по руке.

— Я воспитан несколько иначе, госпожа Тэр, для меня подобное… как бы помягче выразиться? Словом, хотеть такого я точно не мог. Вы знаете мои предпочтения.

Окончательно забыв о присутствии кучера и прекрасном виде, Эллина прильнула к Брагоньеру и подначила:

— Конечно, конечно, благородный сеньор, вы абсолютно ко мне равнодушны.

— Эллина! — строго одёрнул соэр и отстранился, бросив быстрый взгляд на возницу: не видел и не слышал ли? — Обсуждать подобные темы неприлично.

— Вот себе это и скажите, — откровенно потешалась гоэта.