Вадим Леднев - Операция "Муравьиный бог" Страница 29

Никита не особенно прислушиваясь к этому невнятному шелестению чужих мыслей, медленно шел вдоль дороги в сторону небольшой кафешки расположившейся в паре сотен метров слева от остановки. Заходить в кафе он не стал, а сел на лавочку неподалеку от входа. Оттуда хорошо был виден участок дороги, где парковались подъезжавшие к метро частные автомобили, к самой остановке их не пускал запрещающий знак. Николаев сообщил, что он будет на черной «Ауди А4». Пока таковой не наблюдалось, и Никита переключил свое внимание на милующуюся на другом конце лавочки юную парочку — пухленькую рыженькую девицу, размалеванную так, что возраст не определялся, то ли шестнадцать лет, а может уже все двадцать и чернявенького кареглазого паренька — тому на вид было лет семнадцать — восемнадцать. Они пили пиво из баночек, хрустели чипсами и о чем-то щебетали. Никита прислушался. Мысли обоих не отличались изощренностью. Парнишка думал о том, как удачно он отмазался от предков, которые уехали на дачу с ночевкой и усиленно искал варианты, каким способом заманить Светку сегодня к себе в гости в пустую квартиру. Воображение рисовало ему картины, одну соблазнительней другой. Никита усмехнулся смелым мечтам юного эротомана — просто, какое-то жесткое немецкое кино. Светка (девица, судя по всему, не новичок в амурных делах), в свою очередь была совершенно не против гостей и заранее на многое согласна: «Знакомы уже три дня… чего там», — однако размышляла, как сделать это к наибольшей своей выгоде, к примеру раскрутить Петьку на ночной поход в «Рок-Сити». Она наивная, была не в курсе, что всех денег у Петьки — сто пятьдесят рублей плюс два жетона на метро. «Какая борьба интеллектов» — подумал Никита и достав мобильник посмотрел время. Николаев уже опаздывал на пять минут, что, конечно, было простительно для титана российской журналистики. По небу тянулись редкие облачка время от времени наползая на солнце и слегка утихомиривая, его жаркие лучи. Телефон в руке внезапно зазвонил, заставив Никиту и сидящую рядом парочку вздрогнуть. Николаев извинялся за опоздание (на дорогах сегодня черти-что творится) и обещал подъехать в течение пяти минут.

Действительно, на пятой минуте ожидания Никита увидел черную «ауди», приближающуюся со стороны спуска с «Восхода». Автомобиль припарковался метрах в пятидесяти от лавочки где сидел Никита. Водитель вышел на обочину и остановился, озираясь, не снимая при этом темных очков. Несмотря на жару Николаев был одет официально — в сером костюме и при галстуке (он предупреждал, что ради встречи с Никитой вынужден будет покинуть какое-то важное мероприятие раньше времени). Никита поднялся с лавочки и помахал ему рукой привлекая внимание. Журналист заметил его и кивнул головой в ответ. Они одновременно двинулись навстречу друг другу. В этот момент Никиту охватило странное чувство тревоги. Не угрозы, нет. А какой-то неясной тревоги. Странное, потому что оно не относилось к приближающемуся журналисту. Никита даже остановился и непроизвольно оглянулся по сторонам. Ничего впрочем тревожного не заметил и двинулся дальше. Встретившись, они пожали друг другу руки. Николаев снял очки вглядываясь в лицо Никиты, как будто искал сходство с покойным Климонтовичем. Было ему лет сорок с небольшим. Сухощавая фигура. Черты лица правильные и довольно привлекательные если бы не большая родинка с правой стороны возле самого носа. Имел он в верхней части черепа обширную плешь, обрамленную щетиной коротко стриженных светлых волос. Уши слегка оттопыренные, а глаза пронзительно серые. Глянув в них, Никита прочитал ясную мысль: «Что же это за хрен с бугра?.. неужели проверяют? Кто? Опять сука Березин? Но зачем? Я же ему все…»

— Так вы Никита э… (как тебя там черта?)

— Просто Никита.

— Хорошо, пусть просто… Значит, вы, Никита, являетесь родным племянником Андрея Михайловича? (не похож… ой не похож!) Странно… но Андрей никогда не говорил мне, что у него в Н-ске есть племянник (да и про сестер братьев не говорил). А вы ему по отцу приходитесь или по матери?

— Моя мама была сестрой Андрея Михайловича… — на ходу начал придумывать Никита, как-то он не готов был встретиться с такой подозрительностью — сводной сестрой по отцу. Она умерла три года назад… Насколько мне известно… от адвоката известно… я теперь являюсь единственным наследником своего дяди. Хотя к сожалению при жизни совершенно его не знал. Он ведь был неординарным человеком?

— Да… — неопределенно подтвердил Николаев почесав кончик носа, — А вы, простите, на машине?

— Нет, знаете… на такси.

— Ну так может быть… — Николаев приглашающее качнул головой в сторону своей «ауди», — кофейку попьем? Я хорошую кофейню знаю, здесь недалеко. Как вы?

— Собственно, почему нет… — Никита пожал плечами. Чувство тревоги не уменьшалось, но и не усиливалось. — Поехали.

«Боится чего-то… — понял он, — хочет по-быстрому отсюда слинять… не верит в мое фуфло про племянника. Чего боишься-то, а, Акула пера? Темна вода в облацах… Не пойму ни фига… что? кто меня прислал? Прислал… Березин — сука фсбшная? Или менты? Или бандиты? Во, как… бандиты! Неужели Климонтович имел дело с бандитами?

За все десять минут дороги до кофейни они не сказали друг другу ни слова. Николаев молчал, а Никита упорно пытался разобраться в хаосе его мыслей, разбавленных к тому же дорожными ситуациями. Мозг журналиста периодически генерировал длинные матерные рулады по поводу частых светофоров, пытающихся подрезать идиотов и стерегущих добычу продавцов полосатых палочек. Что-то он знал… но вот что, было не ясно. Его надо либо успокоить либо наоборот сильно напугать, чтобы исчезла, эта журналистская многозадачность мышления и он начал думать преимущественно на нужную тему. Никита решил попробовать третий способ — удивить.

В кофейне было уютно, прохладно и малолюдно. Они расположились на втором этаже, в зале для курящих. Сделали заказ. Николаев немедленно зажег сигарету, спохватившись предложил Никите. Тот секунду подумав согласился. Пусть будет по-свойски.

— Ну так и что вы хотели узнать про своего э-э… дядю? Не знаю… не такие уж близкие у нас были отношения…

«Врет гад! — понял Никита. — Что-то скрывает! Ничего, сейчас выведу тебя на чистую воду.

— Я не знаю насколько близкими были у вас отношения… но согласитесь… — Никита картинно затянулся и еле сдержался чтоб не закашляться, — малознакомому человеку вряд ли отпишут в завещании двадцать тысяч баксов?

Оп-па! Мысли в голове у Николаева все разом исчезли. А потом возник тоненький ручеек, правда, еще пока малопонятный.

— Что? Сколько вы сказали? Двадцать тысяч долларов? Я вас правильно понял?