Ходячий мертвец - Дэвид Грин Страница 3

Так и есть — я хочу подняться наверх, когда умру. Но я не могу убить себя. Я слишком много видел, чтобы понять, что священники и фанатики правы насчет самоубийства. Поэтому я помогаю людям, поддерживаю свою репутацию и пытаюсь найти ответ на величайшие вопросы: Почему человечество оказалось в Аду? Так было всегда? Или мы сделали что-то, чтобы заслужить свою судьбу?

Пока у меня нет никаких ответов.

Шаги за дверью моего кабинета говорят о том, что женщина с улицы вот-вот войдет. Она колеблется. Они всегда так делают. Я выключаю «Нирвану», готовый полностью уделить внимание моему новому клиенту.

Бросаю взгляд на Дарси. Не думаю, что она поклонница гранжа. Она никогда не жаловалась, но, клянусь, ее плечи немного опускаются, когда я слушаю эту музыку. Каждый раз, когда кто-то входит в мой кабинет, невольно задумываюсь, смогут ли они тоже ее увидеть.

Дверь распахивается, и входит она. Высокая, худая, одетая в дорогое пальто, капюшон которого, несмотря на дождь, все еще надвинут. Он закрывает ее волосы и большую часть лица. Глаза, сверкающие, как полированная бронза, смотрят на меня над маской.

На ней длинные перчатки, как будто сейчас разгар пандемии. Она останавливается рядом с призраком в углу, и на секунду я задерживаю дыхание.

— Ник Холлеран? — уточнила она, из-за маски голос звучит приглушенно.

— Вы же в курсе, что вспышек уже давно не случалось? — говорю я, указывая на кресло напротив моего стола. — Не волнуйтесь, сиденье находится на расстоянии не менее двух метров, и я протираю его между клиентами. Старые привычки умирают с трудом, да?

Ее глаза сужаются от моего замечания, но она все равно садится. Уставившись на меня, она снимает перчатки. Кожа под ними загрубевшая и поврежденная, как будто кислота содрала плоть с ее рук. Затем она снимает маску, и хотя я наполовину ожидаю того, что увижу, мое сердце замирает.

Шрам проходит от уха до уха, прямо через уголки ее рта. Губы выглядят изжеванными, искромсанными, как будто ее насильно кормили стеклом. Я смотрю в ее прекрасные глаза, а она, не дрогнув, смотрит в ответ, сидя в своем кресле. Несмотря на шрамы, в ней есть сила, холодная, как железо, и такая же твердая.

А может, это из-за шрамов?

— Вы уже закончили со своей привычкой строить из себя умника? — спрашивает она, и я мельком замечаю места, где у нее не хватает зубов.

Ее шрамы не из-за несчастного случая. Кто-то мучил эту женщину, использовал ее плоть как холст.

Я киваю. Определенно закончил.

— А вы?

— Это может подождать. Потом поймете, почему. Я хочу, чтобы сначала вы меня выслушали.

Я смотрю на экран своего компьютера. Открыто письмо от источника из полицейского департамента Хейвена, мое последнее поступление с висяками и необъяснимым дерьмом из архивов полиции Хейвена. У меня все еще имеются знакомые, которые присылают мне дела. Эти дела кажутся им слишком странными, чтобы реально тратить на них силы.

Но не все так радужно. В полиции есть несколько человек, для которых я лишь заноза в заднице.

Что-то в моей гостье вызывает у меня интерес. Схватив бутылку «Джек Дэниелс», я наполняю свой стакан и наливаю немного в другой для нее. Она слабо улыбается мне, от чего ее шрамы натягиваются сильнее, и делает глоток.

— Чем я могу вам помочь? — спрашиваю, держа стакан в руке, не отпивая.

С годами заметил, что другие люди расслабляются, если кажется, что я присоединяюсь к ним, а эта женщина выглядит так, будто ей не помешало бы что-нибудь выпить. Так что я держу стакан и даю ей выпить. Не хочу напиваться.

Даже если это моя годовщина.

— Кто-то следит за мной, — отвечает она ровно. Откидывает капюшон, и ее волосы, густые и пышные, рассыпаются волной шоколадного цвета до талии.

— Я больше не берусь за такие дела, — отвечаю я. Тянусь за сигаретой, но раздумываю. Курение может подождать. Пока что. — Пробовали обратиться в полицию?

— Я не могу этого сделать, — поджимает она губы.

Что-то скрывается здесь, на поверхности, и тянет меня к себе. Это заставляет волосы на моей шее щетиниться под воротником. Ко мне не часто заходят — в основном предпочитаю работаю по рекомендациям, а когда приходят, я обычно отказываю. Те, кто меня разыскивает, ищут то, что я не могу им дать.

Есть люди, которые занимаются обычными делами, но, насколько могу судить, я единственный, кто специализируется на паранормальных явлениях. Полиция обращается ко мне, когда исчерпаны все возможности, не то чтобы ребята из участка называли их паранормальными делами. Я не работал ни над одним обычным делом с тех пор, как парень, за слежку за которым мне заплатили, оставил три дырки в моей груди и бросил меня умирать. Но…

— Есть идеи, почему кто-то решил за вами следить?

Она делает еще глоток.

— Я могу придумать дюжину причин, но это меня не волнует. Меня беспокоит «кто».

— Подождите, — говорю я, откинувшись в кресле. — Вы не «обеспокоены» тем, что за вами следят?

— Нет. — Она снова дарит мне эту натянутую улыбку. — Это ожидаемо. Я всегда старалась соблюдать осторожность, и умею отрываться от слежки. Плохой хвост — хорошая компания, говорят. Но не в этот раз. Они следуют за мной везде, и сюда тоже пытались.

Я закатываю глаза и кручусь на стуле, бросая взгляд в окно. Я уже должен бы привыкнуть к загадкам. Для парня, который работает с призраками и демонами, я получаю свою долю загадочных ответов. Некоторые из тех, кого я встречал, заставляют спиритические доски показаться вполне красноречивыми.

Внизу, на тротуаре, мужчина без всякого притворства смотрит в мое окно.

— Да будь я проклят, — бормочу, поворачиваясь к ней и вскидывая большой палец через плечо. — Похоже, вы правы. Ваш преследователь на улице. Либо он неаккуратен, либо вы проглядели «хвост».

Она вскакивает на ноги и подходит к окну, хватается за подоконник и сужает глаза. Я смотрю, как она прочесывает взглядом тротуар, совершенно не замечая парня, на которого я указал.

— Где? — вырывается у нее. — Я его не вижу.

— Там, — отвечаю, указывая вниз на фигуру.

Потом я понимаю свою ошибку.

Дождь не мешает ему. Наоборот, кажется, что вода падает вокруг и сквозь него. Я прищуриваюсь. Не могу разглядеть его лицо — дымка дождя и расстояние скрывают его, — но кожа и