Гром над городом - Ольга Владимировна Голотвина Страница 3

– Что за хозяин и за какую провинность выгнал?

– Господин Тагиби́ Большое Жало, что держит постоялый двор у Западных ворот. А выгнал за то, что сую нос не в свое дело.

– У Западных ворот? Это не там ли вчера шум поднялся из-за кражи?

– Там. Меня потому и выгнали... ой... Пусть господин не думает худого, к самой-то краже я никаким боком, ни в мыслях даже... Просто язык распустил, когда не спрашивали.

* * *

На постоялом дворе Сверчок с осени работал за еду, кров и хозяйские обноски. Хозяин, сволочь жирная, был скуп на кормежку и щедр на тумаки. Парнишка мечтал о том, как наступит весна, кончатся шторма, в Новый порт вернутся корабли. И тогда пусть Тагиби сам метет двор и колет дрова! Уж грузчиком-то в порту Сверчок пристроится!

Вот и весна в разгаре, давно пора уходить, да Сверчок тянул с этим. Одолела робость. Сорвешься этак с места, а будет ли другое лучше?

Ну и дотянул... Не сам ушел – вышвырнули, как нашкодившего щенка.

Заявился позавчера вечером постоялец. Сказал, что зовут его Кине́с Деревянная Ограда из Семейства Рита́чи. Пошептался с хозяином. На следующий день стало известно, о чем шептались. Оказывается, Кинес служил приказчиком в столичной ювелирной лавке. И вез с собой ларчик с ценной вещицей. У властителя замка неподалеку от Аршмира выходит замуж дочь, вот к свадьбе ей и едет заказанный подарочек. Большой охраны Кинесу не дали, был с ним лишь один наемник, да и тот в пути чего-то съел, брюхом расхворался. Отлежаться бы ему... А ларчик надо запереть до утра.

Хозяин выделил чулан – небольшой, без окон. А возле запертого чулана, в темном коридорчике, на всякий случай посадили сторожа, старого Нурта́ла. Хозяин заверил гостя, что место надежное. Еще и тем хорошо, что перед коридорчиком в сенях пол старый, скрипучий. Если кто подойти вздумает – поднимется шум на весь дом.

Не было шума. На рассвете дядька Нуртал доложил хозяину, что ночь прошла спокойно. И пошел домой, к семье.

Тагиби отпер дверь в чулан, Кинес взял свой ларчик – и встревожился: легкий вроде... Открыл ключиком, что на шее висел... а ларец-то пустой!

Конечно, шум да гам, стражу кликнули. Стражники явились быстро, да не обычные «крабы», что по городу дозором ходят, а парни из особого десятка, которых в городе успели прозвать «лисами»: преступников хватают, словно мышей. Послали за старым Нурталом, принялись допрашивать. Старик одно твердит: всю ночь в коридоре пробыл, даже по нужде не выходил, а если малость и вздремнул, то сидя на пороге, прислонясь спиной к двери. Никто бы в чулан не вошел!

Кинес разорался: дескать, сторож и спер драгоценность, больше некому. А пока домой ходил – успел спрятать добычу! Надо, мол, старика на пытку ставить, враз во всем сознается!

«Лисы» меж собой переглядываются, с приказчиком не спорят.

Слуги побросали дела, толпятся вокруг, любопытствуют. И Сверчок тут же крутится. Жалко ему дядьку Нуртала. Хороший старик, не вредный. Вот Сверчок возьми да скажи: мол, уж кто-кто, а Нуртал точно не мог украсть.

Вроде и негромко сказал, а «лисы» услышали. Один из них – круглолицый, похожий на лавочника, а не на стражника – взмахом руки подозвал паренька:

– Ну-ка, цыпленок конопатый, поди сюда! И почему это ты уверен, что сторож не замешан в краже?

Сверчок не сробел, принялся объяснять:

– Так ему же факела не оставили, дядьке Нурталу. В коридоре темно, чулан без окон. Это каким же мастером надо быть, чтоб во мраке два замка, на двери и на ларце, сначала отпереть, а потом снова запереть как было? Да не ключом, откуда у дядьки Нуртала ключ! Такие умельцы не на постоялых дворах за медяки работают, а с золотых блюд лопают.

– Ишь, какой разговорчивый! – усмехнулся другой «лис» – смуглый до черноты нарраба́нец. – А если он запасся свечой? Свечу в рукаве легко спрятать.

– И свечу, и кремень с огнивом, – согласился Сверчок. – А только два замка отпереть, а потом снова запереть, да при этом ни на пороге, ни в чулане не наляпать свечным салом или воском... ну, не бывает так, вот хоть сами попробуйте!

Рассмеялись стражники. Круглолицый сказал:

– Вот ведь цыпленок, а соображает!

А наррабанец обернулся к старому Нурталу:

– Ступай, отец, пока домой. Понадобишься – кликнем.

Довольный Сверчок отправился подметать конюшню. Но на дворе его догнал вышедший следом хозяин. Оттаскал за ухо так, что оно вспухло, а потом велел убираться. Ему, Тагиби, не нужны слуги, которые суют нос в чужие дела.

Ну, парнишке собираться не надо, всего добра – штаны да рубаха, что на нем... Побрел к воротам. И тут его окликнул какой-то господин. Велел подождать – мол, даст поручение и заплатит. Сверчок ждал, пока господин потребовал у Тагиби чернил и бумагу. Написал записку, дал Сверчку медяк и сказал:

– Беги, паренек, в Дом Стражи, к почтенному Джанхашару. И не горюй, что тебя выгнали с постоялого двора. В Аршмире найдется работа для того, кто сует нос в чужие дела.

В тот день Сверчок не мог доставить бумагу: командир стражи был в отъезде. Сегодня утром он вернулся – и парнишка поспешил к нему с запиской.

* * *

– Читать умеешь? – строго спросил Джанхашар.

– Нет, господин.

– Кому-нибудь грамотному записку показывал?

– Да как можно!..

– Стало быть, не знаешь, что в записке говорится про тебя?

Сверчок от изумления и ужаса потерял дар речи. Шагнул назад, ткнул пальцем себя в грудь – мол, неужто про меня?..

– Тот, кто писал эту бумагу, – Ларш Ночная Волна из Клана Спрута, командир особого десятка стражи. Ему угодно, чтобы я дал тебе место в его десятке. Вот уж не знаю, что он в тебе такого углядел... Конечно, со свечным салом ты верно сообразил, но... А скажи-ка мне, Сверчок из Отребья: ты господина Ларша до этого встречал?

– Никогда, господин, – взволнованно просипел Сверчок.

– Тогда опиши его мне.

– Что-что господин приказывает сделать?

– Расскажи, каков он из себя и во что одет. Чем больше расскажешь, тем лучше. Постарайся. Если справишься – будет тебе работа.

Сверчку казалось, что он видит причудливый сон. Разве ж бывает наяву, чтобы человек, обмирая от ужаса, словно со стороны слушал