Том Грэм - Кровь, пули и Blue Stratos Страница 3

- Что это за место, Доктор? – спросила Энни.

- Нестабильная дырка в жопе, милая, - ответил Доктор Хант, сердито осматривая мрачные окрестности. – Похоже, мне придется перепрограммировать координатор межгалактической схемы ТАРДИС подошвой моего ботинка двенадцатого размера.

- Выходит, мы здесь не останемся?

- Нет, если только ты не захочешь пописать на гравий, как белозадая собачка. Давай, милая – прыгай обратно в будку, сваришь нам по дороге кофе.

Он шлепнул Энни по заду, и она исчезла обратно в ТАРДИС, затем зажал во рту наполовину скуренную сигарету, бросив напоследок на окрестности взгляд, не исполненный восторга .

- Джин! – закричал мужчина в кожаном пиджаке, это имя пришло к нему, как озарение. – Джин Хант! Шеф. Подожди. Не уходи.

Джин затянулся сигаретой, не обращая внимания на крики.

- Джин! Пожалуйста! Не оставляй меня здесь!

Джин исчез в ТАРДИС и захлопнул дверь. Через мгновение полицейская будка начала дематериализовываться.

- Нет! Подожди, Шеф! Это я! Не бросай меня здесь! Мы команда! Мы команда, жалкий ты ублюдок!

Перед тем, как ТАРДИС полностью исчезла, дверь открылась ровно настолько, чтобы показать руку Джина, два пальца, сложенных буквой V, а потом и они окончательно испарились вместе с синей полицейской будкой.

- Не оставляй меня здесь. Я хочу домой!

Только что он боролся против чего-то душащего и давящего, и вдруг в следующий момент времени обнаружил, что запутался в скомканных постельных простынях, а его лицо утонуло в пропитанной потом подушке. Он сел, восстанавливая дыхание, и огляделся, на мгновение ошарашенный тем, что пустырь с булыжниками сменился знакомой обстановкой его квартиры: бежевые с коричневым обои, абажуры в цветочек, огромный черно-белый телевизор с громоздкими кнопками, водонагреватель, вечно включенный для тепла. За пропитанными никотином занавесками над Манчестером забрезжил холодный серый день. С какой-то дальней улицы послышался вой патрульной машины. Кто-то в квартире рядом включил дребезжащий транзисторный приемник – песню «Whiskey in the Jar».

Он дома.

Мужчина медленно выбрался из спутанных простыней, прошел по шершавому нейлоновому ковру и встал напротив зеркала в ванной. В нем он увидел лицо где-то под сорок, с тонкими задумчивыми чертами, и с зачатками морщин от слишком многих беспокойств, слишком многих нерешаемых дилемм, слишком многих бессонных ночей.

- Это был просто еще один страшный сон, - говорило ему лицо. – Не позволяй ему преследовать тебя.

Он провел рукой по коротко остриженным волосам, взъерошив неровную кромку над высоким лбом.

- Ты точно знаешь, кто ты такой. Тебя зовут Сэм Тайлер.

Над узкими задумчивыми глазами тревожно хмурились брови. Он потер их, чтобы разгладить морщины.

- Ты детектив-инспектор Сэм Тайлер, уголовный розыск, подразделение А.

Детектив-инспектор. Звание по-прежнему его раздражало. Вернувшись в 2006, он был повыше должностью – старшим детективом-инспектором. Он был старшим инспектором Тайлером, который остановил машину на обочине дороги, когда из колонок mp3-плеера доносился голос Дэвида Боуи. Он был старшим инспектором Тайлером, который сделал шаг в сторону от машины, пытаясь очистить мысли от беспорядочной кутерьмы, слишком захваченный своими переживаниями, чтобы заметить другую машину, несущуюся на него. Он был старшим инспектором Тайлером, который почувствовал внезапный удар от той машины, и сразу же следом такой же внезапный удар от дорожного покрытия. Он был старшим инспектором Тайлером, который лежал там с расфокусированным взглядом, когда его сознание слабело, и голос Боуи проникал в пустоту, обгоняя его.

And her friend is nowhere to be seen

As she walks through a sunken dream

- Ты знаешь, кто ты и где ты, - сказал себе Сэм, глядя отражению прямо в глаза. – Ты там, где твое место. А именно - здесь. Это твой дом.

Его дом. Тысяча девятьсот семьдесят третий год. Каким странным и чужим был этот год, когда он очутился здесь впервые, одинокий и потерянный, как человек с Марса. Он шарил по карманам в поисках знакомых вещей из двадцать первого века – мобильника, смартфона, пачки пластиковых банковских карт – и не находил ничего, кроме десятипенсовых монеток и удостоверения, информирующего о том, что он больше не старший, а просто детектив-инспектор, переведенный в Манчестер из Гайда. Он хватался за длинный воротничок рубашки и высокие остроносые ботинки, которые обнаружил на себе, и брел, как зомби, через когда-то знакомый полицейский участок, который должен был гудеть от терминалов и кондиционеров, но теперь был полон звуков клацающих пишущих машинок и огоньков от сигарет.

- Здесь - мой офис! - вопил он, окруженный пустыми, непонимающими лицами. – Это мое подразделение! Что вы с ним сделали?

От мужчин, взирающих на него, ответа не последовало. Ответ пришел в форме глубинного бесстрастного рокота и звука тяжелых шагов, шаркающих по полу. Тайлер обернулся, и увидел там его, скрывающегося, будто людоед, в прокуренной берлоге своего кабинета, увидел своего нового старшего детектива-инспектора – Джина Ханта, шефа – красную, воспаленную от бритья кожу на шее, алкоголь вместо лосьона для бритья, брюхо, выпячивающее пуговицы на нейлоновой рубашке, пятнистые пальцы, вечно тянущиеся к следующей пачке сигарет или следующему стакану скотча, ну или к горлу следующего негодяя.

Хант ввел Сэма в его новое подразделение выбившим дух ударом в живот: - Никогда не вплывай в мое королевство, как какой-нибудь король джунглей! – и определил его во времени и пространстве чуть менее научно, чем Эйнштейн или Хокинг[2]. – Сейчас 1973 год. Почти что обеденный перерыв. Я буду есть суп. – И Сэм медленно, но уверенно, пришел к осознанию, что может стать счастлив здесь. В этом месте была жизнь – жаркая, вонючая, шумная, грязная жизнь на полную катушку.

И еще была Энни.

Сэм пустил в раковину воду и плеснул ее себе в лицо, думая об Энни Картрайт. С самых первых секунд их встречи он почувствовал связь, убежденность, что из всех чужаков, населяющих его новый мир, она единственная, кому он может доверять. И со временем она стала яркой звездой в его вселенной, вокруг которой все и вращалось. Именно по ней, больше, чем по чему-либо другому в этом месте, он так сильно скучал, когда вернулся в 2006, и именно ее лицо он видел перед собой, так резво прыгая с крыши и ныряя обратно в 1973. Будущее – его будущее – было вместе с ней. Без вопросов. Он отбросил свое собственное время и свою старую жизнь, чтобы убедиться в этом.

Но до сих пор, ночь за ночью, его донимали сны, непрестанно рассказывая одно и то же: у него нет будущего, тем более с Энни; возвращение сюда было страшной ошибкой, гораздо более ужасающей, чем он может представить; та жизнь, что была у него здесь в 1973, окончила существование среди руин, в боли и полной безысходности.