Олег Генералов - Копатели. Энергия Завета Страница 30

Фугер пытался возмущенно вскочить, но Иван Петрович остановил его.

Старлей дочитал протокол, дал его подписать Мингу, который неохотно сделал это, предварительно дождавшись кивка согласия от Ивана Петровича.

– Штраф вам придет по почте. Всего доброго. – Довольный проделанной работой, старлей встал из-за стола. – Вот, Федор вас проводит.

Усатый Федор кивнул и пригласил следовать за ним. Иван Петрович шел за Федором, за ним – Фугер с Мингом. Минг что-то говорил по-немецки, явно оправдываясь. В темном коридоре отделения раздавались размеренные гулкие удары.

– А это у вас что такое? – поинтересовался Иван Петрович у Федора.

– Да так, два лба каких-то. Набухались в сисю, казино разнесли. Сейчас малёк протрезвеют, отпустим. Если они, конечно, за свой шухер перед казино рассчитаются.

– А чем это он так? – спросил детектив, прислушиваясь к звукам.

– Да головой. Мозгов-то нет, вот и долбит, как дятел.

– Слышь, ты, дятел, кончай долбить. Задолбал уже! – Лёлек ходил по камере у маленького зарешеченного окошка.

Болек отвернулся от железной двери со следами грубых сварных швов и налитыми кровью глазами посмотрел на Лёлека:

– Я же тебе говорил: «Красное!»

– Да не буксуй ты! – Лёлек ходил из угла в угол. Голова болела ужасно. Каждый удар Болека отдавался в ней резкой вспышкой разрушающей мозг боли. – Сейчас выйдем, найдем того придурка на «Эво», отберем цацку, получим бабосы и все будет чики-пуки!

– Я же тебе говорил: «Красное!».

– Да забей ты. Поздняк метаться. Ты лучше думай, что мы Иванычу скажем, наверняка уже ищет нас.

Он отвернулся к двери и камера опять наполнилась размеренным гулом. Сложно было понять, гудит это так гулко стальная дверь, или это эхо раздается в большой коротко стриженой голове Болека.

В ящике стола дежурного переливисто запиликал звонок. Дежурный открыл ящик и уставился на источник звука. Это был отобранный при задержании телефон одного из громил, разнесших казино. «Иваныч» – светилось на дисплее имя вызывающего абонента. Дежурный пожал плечами и нажал «отбой». Потом еще подумал немного, глядя на телефон и выключил его совсем. По маленькому старому телевизору начинались утренние новости.

Ресторан «Сударь» на Кутузовском проспекте, там, где трасса выскакивает из плотных объятий пробок Третьего Транспортного Кольца, имел очень привлекательную особенность: во дворе ресторана располагались кабинки на 4–5 человек, построенные в виде огромных заварочных чайников. В этих чайниках было удобно проводить небольшие переговоры и встречи, благо, обособленность от шумящего весельем народа позволяла в тишине и комфорте спокойно обсудить наболевшие проблемы.

Именно в одной из таких кабинок и сидел понурый Макс, наблюдая, как два его партнера-дистрибутора поглощают огромными глотками холодное немецкое пиво. Это зрелище было настолько захватывающим, что у него невольно сжимались зубы, и рот, под воздействием импульсов не до конца оправившегося мозга, делал судорожные глотательные движения.

Проснувшись в четыре часа дня, Макс обнаружил свое состояние как вполне удовлетворительное. Однако чувство вины и угрызений совести, присущее каждому, находящемуся в похмельной болезни, не отпускало его ни на секунду. Валентина уже ушла. В доме царил идеальный порядок, его костюм висел на вешалке на спинке стула, рубашка была поглажена, ему не стоило большого труда умыться, щедро опрыскаться любим одеколоном, одеться и погрузиться в машину, чтобы выдвинуться на встречу, которую он не мог пропустить.

Наконец, официант принес холодный квас и Маршалин смог немного поправить свое невеселое состояние. Квас в «Сударе» был настоящий, хлебный, с небольшим количеством градусов. По опыту Макс знал, что две кружки этого кваса при достойной закуске гаишными приборами не определяются (чего нельзя сказать о трех порциях этого напитка). Слушая рассказы партнера о грандиозных планах по развитию совместного бизнеса, он вяло размышлял, всандалить ли еще одну кружку волшебного напитка прямо сейчас, для окончательного излечения и поднятия собственного настроения, или оставить эту радость на потом, чтобы растянуть это, пусть и ограниченное в объеме, удовольствие.

В конце концов, решение было принято, официант отправился за очередной порцией лечебного напитка. В ожидании Макс смотрел на Кутузовский проспект, летевший, как ни странно для этого времени, в сторону области. Дистрибуторы от оптимистичных рассказов о потенциале развития перешли к гораздо менее интересным для Маршалина темам – компенсациям за распродажу залежавшихся складов. Макс полностью передал инициативу шефу, ибо такие масштабные финансовые траты были исключительно в его ведении. Макс в пол-уха следил за нитью разговора, ковыряя вилкой куски потрясающей селедки с маринованным лучком. Селедка здесь была необыкновенная. В меру солёная, в меру острая, немножко сладковатая.

Рев спортивного глушителя раздался со стороны проспекта и Макс поднял глаза. С обочины проспекта стартовал с оглушительным ревом синий «Эволюшн», а на самой обочине – Макс не мог поверить своим глазам – стояла красная Мазда с поднятым капотом.

Времени на долгое прощание не было. Буркнув что-то типа «Извините, я на минутку» и схватив со стола свой телефон, Макс бросился к выходу. Там он столкнулся с официантом, картинно несшим большой серебряный поднос с возвышавшейся на нем запотевшей кружкой кваса. Официант еще не приземлился на свою пятую точку, кружка еще не разлетелась на сотню блестящих осколков, долетев до пола, а квасная пена еще не залила треть площадки перед входом в ресторан, когда Макс уже впрыгивал в машину и заводил двигатель. Мазда уже включила вежливый сигнал поворота, обозначавший начало движения, когда черный Паджеро перелетел через разделительный газон, выдирая мудовыми колесами комья земли с газонной травой и, перепрыгнув через высокий бордюр, вывалился на проспект, перекрыв ей дорогу. Подъехавший сзади троллейбус перекрыл Мазде пути отступления. Это была ловушка. Макс выключил двигатель, вышел из машины и заблокировал двери. Из тонированного салона красной машинки на него смотрели большие испуганные глаза вчерашней девицы.

Глава 7. Пятница

«Сегодня пятница и ждет меня проказница.В кармане брюк вполне достаточно рублей»

– Что же вы так гоняете? Посмотрите, как вы испортили газон. Нельзя так наплевательски относиться к чужому труду, пусть даже это труд жителей азиатских республик.

Первоначальный испуг прошел, и теперь она смотрела на Макса с интересом и даже, казалось, с насмешкой. Оглядевшись и убедившись, видимо, что сотрудников милиции рядом не наблюдается, девица спокойно вышла из машины и поставила ее на сигнализацию, демонстративно нажав на брелок – как бы намекая Максу, каким раззявой он вчера выступил. Троллейбус, возмущенно подудев, все-таки смог объехать Мазду, и сейчас путь к отступлению у девицы был свободен. Однако она не собиралась скрываться бегством. Расслаблено оперевшись на водительскую дверь, девица выжидающе смотрела на Макса.