Голос Древних - Антон Александрович Карелин Страница 31

Ей было абсолютно нечего бояться, до старта боя поле Древних давало абсолютную защиту. Но сэлла среагировала инстинктивно и мгновенно, ведь её чувства и реакции были куда совершеннее, чем у неуклюжего, пухлого коротыша. Щупальца взметнулись и выстрелили упреждающим сгустком паутин, они сбили дезинтегратор в полёте, поймали его в кокон и прилепили к полу… Вот только всё мельтешение отвлекло Схазму и помешало ей увидеть, как в самый последний момент Охотек сделал только одно, простейшее действие: схватил свою гаснущую звезду. И окутался ярким синим светом.

А сэлла уже не успела.

— Ты обманул, — она рассмеялась от неожиданности.

— Конечно, — донеслось из синего света. — Вы все такие благородные. А я нор…

Его бубнящий невыразительный голос смолк, и синий свет сложился в невысокую гуманоидную фигуру, которая казалась хрупкой. Это была старая женщина какой-то расы, весьма похожей на людей, но с мелкими чертами лица, бледно-серой кожей и белыми волосами, не седыми, а лишёнными всякого пигмента. Сухощавая, кожа да кости, она не казалась болезненной, а скорее наоборот, очень ладной. Во всём её облике было что-то идеально-скроенное и окончательное, гармоничное.

Лёгкое старческое тело укрывали ниспадающие серые ленты, которые складывались в простую мантию из вертикальных полос. Внимание приковывали глаза: огромные и яркие, они сверкали изумрудным цветом, в них отражались опыт, мысль и спокойствие. На пергаментном лбу серой женщины рос маленький, аккуратный зелёный цветок.

Тихий вздох — Схазма дрогнула, увидев врага. Вся её гибкая громада непроизвольно сжалась и отшатнулась, глаза метались в поисках выхода, щупальца шарили вокруг, а рты беспорядочно закрывались и раскрывались по всему телу, отчаянно дыша. Но выхода с арены не было.

Резко дёрнувшись, Схазма атаковала неподвижную женщину — но казалось, что ни одна клетка в её теле не может выполнить волю сэллы. Щупальца конвульсивно сокращались, не в силах притронуться к старухе, набухшие кислотные шары и колючие иглы тряслись, но так и не смогли выстрелить в её сторону. Глотка Схазмы перестроилась, выстлавшись тусклым серебристым слоем, и оттуда вырвался поток испепеляющего огня — но собственная плоть сэллы восстала и приняла его на себя, защищая женщину: щупальца сэллы взметнулись и закрыли врага, сгорая и оплавляясь. Ледяной гейзер из пучка сросшихся тентаклей извергся в сторону, и тяжёлые глыбы бессильно падали на платформу далеко от старухи, раскалываясь на куски. Атака за атакой срывались и били мимо.

— А-а-а-а! — мучительно простонала Схазма, не от боли, а от бессилия. — А-а-а-а…

Серая женщина не двинулась и ничего не сказала, она внимательно смотрела на конвульсии чудовища, пока цветок во лбу медленно и неотвратимо раскрывал лепестки. Когда он раскрылся, вокруг головы старухи возник едва заметный зелёный ореол. Одиссей знал, что таким образом она отдала приказ , не с помощью голоса, звука или света, не вибрацией и не символом — а сложной химической реакцией. Цветок выделил запах, несущий непререкаемый биохимический код:

«Деэволюционируй».

И ни одна сэлла во вселенной не могла не подчиниться ему.

— НЕТ! — утробно взвыла Схазма, по всей её громаде прошёл спазм ужаса. — НЕТ!

Волны корчи исковеркали непобедимую массу, они взрывались изнутри, а стоящие вне арены затаив дыхание наблюдали, как каждая следующая волна Схазмы меняет её облик. Свободная морфоплоть; мембраноткань; адаптивная шкура; модульная броня; грубый сплошной панцирь; меховая шкура с наростами; облезлая кожа; бугристое пещеристое тело; мокрая склизлая кожица…

Схазма орала и выла, неразборчиво и страшно, захлёбываясь своей плотью и перерождаясь снова и снова. В каждой новой форме она пыталась атаковать старуху и одновременно вырваться с арены, бесновалась во все стороны, но ничего не успевала. Метаморфозы искажали сэллу всё сильнее и быстрее, и с каждым слоем, слезавшим с неё, словно тленные шкуры с тысячелетней змеи, Схазма становилась всё более примитивным существом.

Вершина эволюции, живая плоть, способная стать чем угодно.

Высокая гуманоидная фигура из высокоразвитых мембран.

Непобедимый убийственный хищник в подвижной модульной броне.

Грозный тяжёлый броненосец.

Сильный медведе-лев.

Быстрый, но уязвимый падальщик.

Всеядная кислотная губка с гибким скелетом.

И наконец, пять-шесть ударов сердца спустя, на месте Схазмы лежало слизистое существо, похожее на жирную и мокрую улитку.

— Прото-смугль! — поражённо воскликнул профессор. — Эта страшная гадина была всего-навсего эволюционировавший прото-смугль⁈

Серая женщина на другом конце арены так и не двинулась, не произнесла ни слова, лишь сложила руки в странный жест, что-то про равновесие — безмятежно растаяла в синем свете, вернув миру пузатого Охотека. Но поединок ещё не закончился, потому что Схазма, вернее, то, что от неё осталось, было ещё живо.

Коротыш подошёл к улитке и брезгливо поднял её, маленькие глазки дельца смотрели равнодушно и недовольно, а слизень вяло извивался в его руке.

— Природа, — презрительно сказал квинтиллиардер.

Он сунул слизня в свой ненасытный олигархический рот, прожевал с чавканьем и хрустом и проглотил. Вот тогда купол арены исчез, и Ана с Одиссеем синхронно выдохнули.

— Прекрасно, — проронила Афина, и даже Геометрис пророкотал что-то неясное, но, кажется, умиротворённое.

Одиссей испытал сильнейшее облегчение: наконец-то сэлла мертва, и реальная угроза для всей галактики разом миновала. Ему даже думать не хотелось о том, что будет, заполучи орден темпоральный контур или источник мощи с’харнов. Да что угодно из высших технологий Древних!

Но сердце человека резко сжалось — он всегда жалел тех, кто бездарно прожил свою единственную жизнь. В гибели каждого злодея есть доля печали именно потому, что он умер, так и не успев понять глубину своей неправоты, и уже не сможет измениться, исправить зло, которое причинил. Фокс понимал, что в данном случае слишком добр, и это конкретное чудовище нужно было уничтожить как можно скорее, любым способом. Он был готов убить Схазму и сам, если бы смог. К счастью, проверять не пришлось.

— Что это было? — удивлённо шипнул змей. — Какая-то престарелая молчунья одолела Схазму Чудовищную? Так легко?

— Не какая-то, — качнула точёной головой Афина. — Это была Богемия Прайм, которую называли Непобеждённой. Одна из основателей ордена сэлл.

— Ах, ловко! Истребить сэллу силой её же ордена! — восхитился Свийс, заёрзав от волнения по руке детектива. — Значит, эта старуха историческая личность? А у меня и данных нет, шссс, проклятая блокада! Даже запросить не у кого.

Афина смотрела на археолога с одобрением, и ясно, почему. Техно-боги нового Олимпа задались целью воплотить древний земной пантеон, и ради этого дочь Зевса изначально генетически сконструировали похожей на свой прототип: богиню мудрости и войны. Затем правильно воспитали, а при квантовом апгрейде ещё и скорректировали таким образом, чтобы характер Афины Веллетри соответствовал мифологическому оригиналу.

В общем, она одобряла тягу к рациональности и познанию. И глядя на старого учёного и его по-юношески свербящую, непоседливую жажду узнать новое, богиня оказала ему покровительство.

— Держи, — она послала информацию Свийсу прямо в нейр, и тот замер, изучая.

— Богемия Прайм была одновременно и комиссаром Содружества, и дипломатом ОГБ… и одной из главных фанатичек? — удивился Свийс. — Как можно совмещать должности с таким диаметрально-противоположным мировоззрением? Погодите, Содружество больше тысячи лет назад внесло орден сэлл в лист Экстремума и объявило врагом цивилизации. А эта Богемия умудрялась оставаться и сэллой и комиссаром? Как это возможно?

Змей был одновременно восхищён и сбит с толку.

— Одна из самых выдающихся личностей своего времени, — кивнула Афина. — А как матриарх ордена сэлл, одна из самых убийственных. Только в отличие от Схазмы, Богемия была умна и потому очень сдержана. Её первичное занятие — философия разума.

— Прожила триста семьдесят два года, абсолютный рекорд среди гуманоидных рас! — с восхищением и завистью сказал Свийс, ведь срок жизни крулианцев был ниже человеческого. — Хорошо быть сэллой, ничего не скажешь…

Воцарилось молчание. Ана смотрела на Охотека, который молча дулся в стороне.

— Вы так ловко обманули Схазму, — сказала девушка, сделав шаг ему навстречу.

Но олигарх остался глух к попыткам контакта и аккуратно отодвинулся назад.

— Тут больше её скудоумие, чем моя заслуга, — заметил он равнодушно. — От эффективного инструмента