Обман развития - Никита Владимирович Чирков Страница 31

удовольствием наслаждаясь ожидаемой реакцией каждого из этих людей, чьи планы отныне изменились навсегда, а лица на всю жизнь запомнят состояние страха перед всемогущим существом. Первый и последний молча отключились, остальные четверо только попытались что-то сказать, как-то оправдаться, создать для себя хоть маленькую надежду на прощение, но Итан перебил. Тон его был полон надменности и страстного удовольствия от безграничной власти над этими людьми.

– Вы знаете свою вину, по лицам вижу. У вас есть все, а живете страхом перед одним человеком – посмешище. Я дал вам свободу, улетел на край солнечной системы, оставил все вам – людям с властью. Но вы не смогли смириться с тем, что есть кто-то могущественнее отражения. Это даже льстит, обожаю оказываться правым. Я знаю о вас все, у меня перед глазами ваши сообщения друг другу о плане очередного покушения на мою жизнь. Каждое ваше действие, каждое слово, каждый взгляд и все грязные делишки – все это у меня в руках. Осталось придумать, как наказать вас за наглость, как пристыдить за слабость. Спасибо, теперь руки развязаны окончательно, таков ваш выбор – свободу порицать не смею. Раз уж мое существование так вам претит, так пугает, то я до конца отыграю навязанную мне роль – самая легкая работа в мире.

Волна негодования разразилась яростной бурей. Каждый пытался заявить о своей непричастности, не моргая и глазом, обвиняя другого во всех преступлениях, приводя самые банальные отговорки. Итан наслаждался разобщенностью этих испуганных людей, вновь убеждаясь в сравнивающей все неровности силе слова. Помелькает идея ничего не делать, дабы они сами себя сожрали, уничтожив самолично конкурентов, слепо веря в шанс на выживание. Редкие всплески разумных попыток договориться посредством конструктивного разговора тонули в моментальном обвинении соседа, наперед пытаясь обезопасить Итана от слов назначенного лжеца.

Маховик крутился дальше, старые обвинения обрастали новыми подробностями, а каждое новое звучало все более глупо и несерьезно. Деградация проявлялась на глазах, насыщенное предательством каждого и всех скоротечное время в несколько часов утомляло, а искра войны затухала под кашей безрассудства, страха и глупости. Итан не стал никого предупреждать, не оставил последнего слова, даже не обозначил свою волю в отношении внутренних врагов – он просто отключил всю видеосвязь.

– Разошли это все по новостным порталам и загрузи в открытую сеть. Ну и заодно обнули их счета и доступы, а весь компромат, все их темные и гнусные делишки выпусти в свет, пусть мир увидит истинные лица…

– Чего ты хочешь добиться? – Кассандра заговорила серьезнее обычного, голос ее не скрывал недовольства всей этой ситуацией.

– Как сама думаешь, чего я хочу добиться?

– Итан, твои действия лишь докажут их правоту – раз, ты дашь им все аргументы, чтобы уничтожить нас, – два, а главное – запустишь слишком активную и многочисленную реакцию миллионов людей, несомненно, внеся в наш план львиную долю непредсказуемости!

– Переживем, а поводов пустить в нас пару ракет я и так уже дал.

– Дело не только в этом. Я хочу, чтобы тобой руководил ум, а не злость. Сжечь мосты – это легко, но мы с тобой не просто так оставляем этот мир, помнишь? Я считаю, что простая порка лишь докажет твою уже давно всем хорошо известную силу. Предлагаю зайти с другой, куда более созидательной, нестандартной стороны.

– Так, я понял, ты недовольна моим желанием указать им свое место за попытку моего убийства! Но я что-то не вижу великой пользы в «созидании», потому что им плевать на любую мою подачку, взятку или же поощрение.

– А я не их имею в виду. Я уже сказала: зайти с другой стороны. Совет директоров – это не Мегаполис, как бы они сами ни хотели в это верить.

Именно трезвость мысли позволяет увидеть в словах Кассандры действенный на практике посыл. Исполнение выстраивается довольно простым и незамысловатым, а результативность пусть и туманна, но как минимум интригует. Итан не просто так привык к сложным уравнениям – игра всегда была на нескольких полях с запасом маневренности, а тут ему подсовывают слишком простой сценарий, куда больше ломающий давно проверенные установки, нежели работающий бальзамом для ума. Но чем больше он думает о таком нестандартном проявлении своей силы, тем лучше видит, как высоко будет оценен людьми столь малый труд его инициативы.

– Докажи им и всем, – продолжила после паузы внушительно Кассандра, – что ты не просто присматриваешь за миром, а обладаешь властью точечного контроля. Они ведь знают, как ты отрешен от них, привыкли видеть тебя изгоем. Разве будет кто-то при твоем статусе опускаться до какого-то там расследования? Вряд ли. А ты сделай это, покажи пример того, кем они никогда не будут, пристыди их, заняв позицию не в стороне от всех, а среди граждан.

Удивительным образом присутствие на Точке позволило увидеть ничтожность той беспроигрышной игры с врагами, вовлечение в которую ставило его в один ряд с этими ничтожными людьми. Необычная легкость образовалась в нем самым свежим ароматом, открывая возможность испытать ранее заложенную в нем идею самому выбирать между сложностью и простотой.

– Кто, если не мы, да?

– Отличный способ попрактиковаться, прежде чем ты станешь отцом собственного поселения. Заодно, кстати, это будет пугать их больше всего – твоя непредсказуемость. Последнее, чего они ждут от тебя, – это проявление внимания к Мегаполису с позитивной стороны. Покажи им их ничтожность не только игнорированием, но и интересом к тому, что для них всегда было чуждым.

МЕГАПОЛИС

1

Блеклый свет однокомнатной квартиры успешно скрывает скудную обстановку, подчеркивая сухой минимализм односпальной кровати, единственного безвкусного шкафа и грубой кухонной мебели, больше похожей на выставочную из-за минимального набора посуды на одного человека. Окна в комнате и кухне открывают вид на соседний дом через небольшую парковку, позволяя в тамошних квартирах разглядывать фрагменты чужих жизней. Это неплохо скрашивает самые одинокие вечера и ночи, где даже при полностью выключенном свете хорошо помогает уличное освещение. А еще этот процесс стал неким аналогом медитации, способствующим хоть какому-то успокоению после рабочего дня, позволяя сидеть в тишине, темноте и покое и прятаться не только на виду, но и от страданий упущенной жизни. Так было в обычные, как минимум по ее меркам, дни. Но были и другие дни.

Сидя на кровати, Ксения смотрит в пол, мечтая о том, чтобы все закончилось здесь и сейчас, тихо и мирно, прямо в моменте, который она поймала и боится отпускать, том самом, предшествующем столкновению со всей