Николай Шпанов - Война «невидимок» Страница 31

– Скорее к чулану! – прошептала Валя.

– Пускай госпожа не забудет, что скоро, очень скоро ключ должен быть на месте. Иначе…

Через несколько минут Валя была перед дверью кладовки, отомкнула замок, с усилием потянула дверь. Ей казалось, что на скрип ржавых петель сбежится весь пароход. В испуге прислушалась – все было тихо вокруг. Радостная, распахнула она дверь и отступила в удивлении и страхе: кладовка была пуста. Найденов исчез.

Едва сдерживая рыдания, Валя шла к себе в каюту.

Значит, Венсторп перехитрил ее? Все нужно начинать сначала, и прежде всего узнать, куда перевели Найденова.

Поглощенная своими мыслями, она забыла, что обещала вернуть ключи стюарду. Машинально вошла в свою каюту и увидела перед собой… Найденова!

Он схватил ее руки и прижал к губам.

– Успокойся, все в порядке! Во всяком случае, до тех пор, пока Венсторп меня не хватится.

В нескольких словах он передал ей свой разговор с Майерсом.

– Ты думаешь, он действительно хотел помочь тебе освободиться? – спросила Валя.

– Он принял меня за своего. Этот Майерс так же интересуется судьбою Зуденшельда, как Венсторп моей. А Венсторпу, в свою очередь, совершенно безразличен пастор.

– Мы должны сделать все, что можем, для спасения Зуденшельда! – воскликнула Валя. – От его прибытия на остров Туманов зависит так много… – Валя рассказала Найденову о документах, показанных ей пастором. – И кроме того… – Она вдруг умолкла, уставившись на Найденова расширенными глазами…

– Что с тобой? – спросил он с беспокойством.

– Я… я не сказала тебе: он говорил об ученом…

– О каком ученом?

– О русском ученом… – Валя рассказала Найденову о таинственном пленнике острова Туманов.

– Ну, и что же? – спросил Найденов.

– А вдруг… вдруг это папа? – едва слышно проговорила Валя.

Эта мысль поразила Найденова, но, подумав, он сказал:

– Нет… не может быть!

– А если?..

– Слишком невероятно, Валя. Но так или иначе, нужно помочь пастору.

– Если только мы уже не опоздали. Нужно во что бы то ни стало проникнуть к пастору, прежде чем Майерсу удастся найти его документы. У стюарда есть запасные ключи от кают.

– Позови его, – сказал Найденов.

Через минуту стюард стоял перед Найденовым.

– Господину будет очень большая опасность, если он войдет в ту каюту, – ответил он на просьбу Найденова о ключе.

Никакие убеждения не помогали. Слуга отказывался дать ключ. Валя снова предложила ему денег.

– Сколько вы хотите за ключ?

– Сто долларов!

Найденов и Валя переглянулись. У них не было такой суммы. Найденов вынул бумажник.

– Держи! – Он протянул стюарду пятьдесят долларов.

Тот спрятал руки за спину.

– Я сказал: сто.

Валя увидела, как Найденов сжал кулаки и, прежде чем она успела ему помешать, отбросил финна к переборке. Зазвенела опрокинутая на столе посуда…

Финн сжался в комок и одним прыжком очутился у двери. Но Найденов опередил его. Он схватил стюарда за горло. Валя не узнавала голоса мужа:

– Ключ!.. Давай ключ!..

Голова стюарда запрокинулась. Казалось, он сейчас лишится чувств. Но вот Валя заметила, как его рука скользнула в карман. Блеснул короткий нож. Валя едва успела схватить стюарда за руку. Оружие упало на палубу.

– Ключ! – угрожающе повторил Найденов.

Стюард сделал бесполезную попытку освободиться от объятий Найденова.

– С этим типом стесняться нечего, – сказал Найденов. – Осмотри его карманы.

Через минуту ключ был у Вали. Найденов отпустил стюарда и протянул ему деньги.

– Если пикнешь, будешь иметь дело не с Майерсом, а со мной.

– Понял, господин…

Кланяясь, он пятился к двери.

– Сейчас он поднимет шум, – сказала Валя.

– Госпожа может быть спокойна. Я тоже хочу жить. А теперь я очень боюсь русского господина. Еще больше, чем Майерса…

С этими словами финн выскользнул из каюты.

Валя нагнулась, чтобы собрать осколки посуды, разбитой во время борьбы, и тотчас снова выпрямилась с возгласом удивления. Она протянула Найденову поднятый с пола измятый конверт. Прочитав адрес, Найденов сказал:

– Интересно, кому это предназначалось? Если только письмо не украдено.

Найденов хотел сунуть находку в карман, но, увидев, что конверт не запечатан, вытащил из него исписанный листок и пробежал его глазами.

Пастор покидает «Клариссу»

Найденову необходимо было в первом же порту покинуть корабль. Притом так, чтобы миновать лапы Венсторпа. Он все больше убеждался, что Венсторп – такой же агент немецкой полиции, как и Майерс, хотя формально и не имеет к ней отношения.

После короткого размышления Найденов попросил Валю не спускать глаз со стюарда, чтобы тот не помешал Найденову проникнуть в каюту пастора. Валя отправилась на поиски. Найденов поспешил к каюте норвежца.

Неожиданное зрелище представилось Найденову, когда он вошел. Полураздетый, связанный по рукам и ногам, Зуденшельд лежал посреди каюты. Рот его был завязан. Рядом с ним сидел на корточках Майерс и методически разрезал одежду пастора на куски. Каждый клочок он внимательно прощупывал, разглядывал на свет. Когда вошел Найденов, немец заканчивал свои поиски – груда лохмотьев лежала рядом с ним.

– Я заставлю тебя говорить, поганая норвежская свинья! – Гестаповец сердито отбросил последний лоскут, схватил электрическую зажигалку для сигар и поднес к груди пастора. Найденов увидел на груди и животе Зуденшельда следы ожогов.

Услышав за спиной шаги, Майерс вскочил. Выражение животного страха и злобы исказило его лицо. Узнав Найденова, он удивился, потом коротко, хрипло рассмеялся:

– Ты?.. Очень кстати. Ничего не могу добиться от этой скотины. Помоги мне узнать, куда он спрятал бумаги.

Молчаливая ярость, с которой Найденов приближался к Майерсу, показалась тому подозрительной. Майерс отскочил в сторону, рука его опустилась в карман. В следующее мгновение выбитый из его руки револьвер со стуком ударился о переборку каюты. Сцепившиеся тела Найденова и Майерса покатились по палубе…

Тем временем Валя, следуя за стюардом, вышла на верхнюю палубу.

Ночная тишина поразила ее. Тусклые полоски света, падающие из редких иллюминаторов палубных надстроек, неверный отсвет ходовых огней, мерное дыхание машины – все это подчеркивало покой, охвативший судно, а с ним, казалось, и всю вселенную. Как для погруженного в сон человека засыпает весь окружающий мир, так, казалось Вале, и для судна перестали существовать свет, движение, шум. Плавно двигаясь, «Кларисса» была погружена в дремоту, охраняемую вахтенным штурманом. Его мерные шаги на мостике отдавались, как ход больших часов…