Алекс Норк - Кристалл Страница 33

Все замолкли, задрав вверх головы.

— Т-варь! — выдавил из себя полковник.

Поль все-таки повел луч на одну из стрелок, хотя в голове издевательски мелькнул олимпийский лозунг: «Главное не победить, а участвовать».

Стрелы никуда не спешили.

Вдали с другой стороны улицы появились сразу три танка и, почти заполнив ее собой, начали приближаться.

Стрелы, почудилось Полю, слегка оживились, подумали… и изящно скользнули вниз навстречу друг другу, соединившись концами.

Получился огромный овал.

Дальше зрелище показалось непонятным и очень странным — с верхней части дуги вниз устремились черные блестящие ручейки.

Их стало больше…

А теперь уже так, что сплошной поток закрыл все пространство овала.

И оно на глазах стало твердеть.

Неизвестно, что собралось сделать чудовище, но представить себе лучшую мишень было нельзя, Поль услышал, как полковник, торопясь использовать момент, скомандовал танкистам бить залпами.

Поль инстинктивно пригнулся, хотя стоял чуть сбоку от расположившихся за его спиной двух мощных машин.

Воздух наполнили резкие, очень неприятные для барабанных перепонок звуки.

Он продолжал удерживать трубку с направленным куда-то в середину овала лучом. Дыр на овале уже было много.

Да, просто дырок. Но это значит…

Чудовище неожиданно почти пропало из виду, хотя зрение схватывало, что оно проделывает какую-то новую эволюцию. Однако чувство своей опасности на мгновение отступило — впереди полыхали два танка, люди бегали около них с кусками огня на комбинезонах, третий был цел, но рядом с ним огонь занялся внизу здания, и еще что-то горело дальше по улице.

Полковник разразился пятью эпитетами, из которых самым приличным было слово «собака».

Уловка вышла до смешного простой — с виду твердая среда внутри овала оказалась почти без напряжения.

Поль подумал, что только чудом они не получили встречный удар.

А где же проклятая тварь?

Там, где гулял его луч, ничего не было.

На всех повеяло поганым холодком страха, который нечем прогнать, когда теряется чувство опоры.

Даже земля под ногами показалась совсем ненадежной, и Поль переставил ноги от того, что стало неудобно. Но все равно неудобно — он умудрился встать на что-то покатое и подался плечами вперед, еще вперед, трубка скользнула из рук, и ради нее пришлось пожертвовать равновесием.

Поль извернулся вдогонку трубке и шмякнулся почти на спину, ругнув себя на лету за неловкость. Но тут же пришлось слегка поджать ноги, потому что треугольный кусок асфальта надавил на них и встал дыбом. Мысль, что это лишь начало чего-то, еще бежала не до конца прочитанной строчкой, а слух уже поймал скрежет. Находившееся в поле зрения дуло переднего танка вздернулось рывком вверх и плавно стало двигаться выше и выше. Будто желая выстрелить в небо. Поль задрал голову, одновременно перестраиваясь в сидячее положение, но события развивались не наверху, а рядом — солдаты быстро отбегали от танков, ближний встал вертикально на заднюю часть, выставив металлическое брюхо, гигантские черные руки держали его словно игрушку за гусеницы. Через мгновение танк опрокинулся на спину и, как умирающий жук, дернул напоследок своей гусеничной лапкой.

Оставив его, руки уперлись по бокам развороченного асфальта, и прямо в трех ярдах над Полем возник огромный полусогнутый локоть. Еще выше плавно появились такие же невероятные плечи и голова. Поль видел ее чуть сзади в профиль, чуть сзади, и это давало шансы на жизнь. Но голова сделала полуоборот в его сторону, и тут же, со скрипом, к нему развернулось тело. Там, где у пояса оно сходилось с землей, земля и мелкие камушки разбежались округлыми волнами.

Рука, что была перед ним, поднялась вверх. Поль решил больше никуда не смотреть. Пусть лучше эта земля под уличным светом будет последним, что он увидит, все равно всем туда придется отправиться, и не надо позволять себе думать, что чего-то жаль.

Два гигантских пальца вдруг оказались рядом и уцепили лазерную трубку, как человек берет карандаш. Поль невольно поднял вслед за ней голову. Чудище стало рассматривать.

Да, изнутри сквозь толщу просвечивались глаза…

Однако осмотр был недолгим. Трубка хрустнула и распалась на полетевшие вниз половинки. И оттуда, изнутри, Поль прочитал приговор.

Будто бы детство пришло попрощаться к нему: дед скачет на прекрасном коне. Старый, сильный. Конечно, всегда очень любивший его человек. Ковбойская шляпа с лентой под подбородком, расстегнутый ворот рубахи, большой револьвер в руке. Тот самый, который он держал в старом шкафу.

Вот и все. Ни деда, ни земли под собой. Он уже ничего не чувствует.

Немножко только, и как вроде трясет… чьи-то копыта… лошадиные… голос деда… и снова: «Подтяни ноги, тебе говорю!».

Факт его голос.

— Дедуля, мы на котором свете?

— На этом, глупый, лошадей ведь туда не берут.

— Верно, — согласился Поль и в подтверждение ощутил неприятные удары края седла в живот.

Позиция у дверей ресторанчика, где недавно стоял их джип, была относительно безопасной. Если бы чудовище двинулось в эту сторону, они имели возможность ускользнуть через рабочие помещения на задний двор. Такой маневр вполне устраивал Паркера, но не устраивало все остальное — глупая роль пассивного наблюдателя и абсолютно непонятные планы врага. К тому же, сейчас не было связи. И Поль очень опасно втесался в группу военных, он сам говорил, что только одной установкой в короткое время ничего не сделаешь. Был хорошо виден его луч, упершийся в середину высоченной стрелы. Понятно, за эти пятнадцать-двадцать секунд луч не причинил серьезного вреда чудовищу. И Паркер сразу догадался, когда оно принялось строить ловушку в виде якобы твердого тела. Впрочем, сейчас главная задача — вытащить Поля.

Он решил прорваться туда на автомобиле хозяина ресторана, заторчавшего здесь вместе с ними, Джейн уже стиснула ему на удачу руку… но не отпустила, а стиснула еще сильнее.

Паркер сначала подумал, что военные от отчаяния решили применить конницу, однако тут же заметил на всаднике ковбойскую шляпу. Тот лихо пронеся мимо с поперек седла болтавшимся Полем.

— Дед приехал.

— Что ты сказала?

— Я думаю, надо выручать.

— Город?

— Поля. Дед, сгоряча, может задать ему серьезную трепку.

Совсем никакой радости от того, что он способен убивать их десятками или сотнями. Он даже постарался несколько раз не задавить бывших поблизости. Стало противно, как если бы в той жизни под ногу попался червяк. Какие ничтожные, и как испугались. Сила нужна слабым. Но слабому ее никогда не хватит. Теперь он все понял. Их дома, рестораны, собачьи парикмахерские, духи для автомобилей — только средство от страха перед своим ничтожеством, инвалидные костыли, чтобы иметь опору. Если б судьба вернула его назад в ту камеру, он не стал бы бежать, убивать. Надо было просто сказать им и себе — я ухожу, у нас нет ничего общего.