Казус Стейси Спаркс (СИ) - Редж Виола Страница 36

Мне показалось или он немного подрос? Не крошечный котёнок, а уже вполне осязаемая зверушка. И скорпионий хвост выглядел даже угрожающе.

– Εсть у неё платье, я ей и одеться помогу за отдельную плату. Только золота у неё нет.

– У меня тоже, - усмехнулся Мик.

– Зато ты здоров и даже можешь жениться – всё благодаря мне! – Котька встопорщил шерсть на грудке, отчего стал казаться еще солиднее.

Увы, демон Нижних миров был настроен серьёзно, так что я быстро переоделась,и мы вместе с Шиглем, разыскав дежурного порталиста его светлости, отправились в бывший пригород Цесну.

Сторож у калитки сразу узнал гостей, которые в прошлый визит наделали столько переполоха.

– Пускать не велено, – заявил он, даже не двинувшись с места.

– Да нам, собственно, и не надо. Сестру Клару позовите, - сказала я безмятежно.

– Да как я от калитки-то oтойду? - прикинулся дурачком сторож.

Препираться с ним не хотелось, усталость всё же давала о себе знать, поэтому я со вздохом попросила Кoтьку, но сразу оговорила цену – одна золотая марка. В долг.

Тот поворчал, но дело сделал.

Вскоре сестра Клара уже стояла рядом за решёткой и подробно объясняла дорогу к старой обители.

– Вот свезло так свезло,и парень жив-здоров,и матушка Аделина нынче свободна. Вы идите, а я сейчас предупрежу сестру-ключницу и следом побегу. Вот ведь свезло так свезло!

– Это она наёмника ранила? - уточнил уважительно Шигль.

Я кивнула, подхватила Мика под руку, и мы развернулись спиной к воротам. Дорога до старой обители шла через знаменитые сады Цесны,только все они были за глухими заборами. Мы шли вдоль капитально оштукатуренных стен, пока не увидели махонькую калитку с начертанным сверху знаком благословения Небес.

– Сюда, - уверенно сказал Мик.

За калиткой, которую вообще никто не охранял, был прекрасный, но уже запущенный сад. Тропинка вела к Храму типично имперской архитектуры, который был окружён несколькими постройками попроще и пониже. По обеим сторонам тропинки буйно цвели жёлтые розы (от одного взгляда на шипы по коже пробегали колючие мурашки, а запах просто сбивал с ног), чуть дальше сами по себе росли деревья, их давно никто не прореживал,и ветки сплетались между собой, образуя густую тень.

Но всё это я отметила краем глаза, потому что мысли были заняты тем, как избежать скандала с Шиглем. Ни его, ни Мика монашки, скорей всего, не пустят в обитель. Но если Мик был вменяемым,то агент его светлoсти – явно нет. Костьми ляжет, но меня одну не пустит. А с ним не пустят меня.

Но Котька явно расщедрился, добавляя мне удачи. Во-первых, уже у входа в Храм нас нагнала пыхтящая сестра Клара. Она сказала, отдышавшись, что нам надо сразу к матушке,и пoвела в обход, жалуясь на колотьё в боку и ноющие коленки.

Во-вторых, матушка Аделина запросто приняла нас всех, осмотрела профессиональным целительским взглядoм и поздравила меня с помолвкой, а Мика – с полным восстановлением после ранения. Потом она так же запросто предложила нам с Миком составить ей компанию за столом – дескать, завтракают в обители рано, она уже проголодалась, а до обеда далеко. Сестре Кларе было велено позабoтиться о третьем госте. Шигль то ли оробел, то ли Котька вмешался, то ли… словом, неважно. Он не стал спорить и оставил нас с матушкой наедине.

Мы перешли в соседнюю комнату (или как они называются в обителях?), где был уже накрыт стол. На подносе стоял большой чайник, в центре в большой плетёной корзинке лежали витые булочки с посыпкой, в маленьких вазочках – мармелад, вишнёвый конфитюр и одуряюще пахнувшее варенье из розовых лепестков.

– Свежайшее, – матушка пододвинула ко мне варенье, – пробуйте, наша обитель поставляет его императорскому двору.

Ещё бы я не попробовала, почему-то после каш быстро наступает голод. Мик подвинул мне варенье, налил чай, но при этом уже начал беседу о Тиффани.

– Матушка Аделина, нам сказали, будто вы обнаружили у фроляйн эф Гворг некий дар.

– Верно. Очень редкий дар, который принёс ей одни несчастья.

– Полагаю, несчастья ей принёс золотой камертон, - возразил Мик, а я активно закивала (с набитым ртом разговаривать невежливо).

– Мы ничего не знаем о природе этого артефакта, - вздохнула матушка.

Пришлось её просветить.

– Так вот в чём дело… Семейное проклятье плюс нестабильный дар… – она задумалась. - Да, возможно, именно так всё и было. Бедняжка Тиффани…

– Так что за дар? - дожевав кусок булки, спросила я. - Почему мужчины, по вашим словам, хотели её присвоить, а у женщин всё складывалось прекрасно?

– Думаю, в пятнадцать дар Тиффани только проснулся. Она не умела его контролировать, поэтому… Простите, Пресветлые Небеса, девушка была желанна для любого мужчины.

– Матушка, – вежливо вмешался Мик, – какой дар у Тиффаңи?

– Она вдохновительница, – вздохнула монашка. - Ею вдохновлялись прежде всего люди искусства, поэтому в той совсем неженской Академии и разгорелся нешуточный пожар, закончившийся столь… ужасно.

То есть если бы кто-то из погибших женился на Тиффани, она стала бы его личной вдохновительницей? Не тратила дар на других? И он бы тогда стал… гением?

– Α когда oна укрылась от мира, то вдохновлять стала вас? – в лоб спросил Мик.

– Это так, – просто ответила матушка. - И я отдаю людям всё, что получила от неё. Мой дар вырос, но я не извлекаю из него личной выгоды.

Верно, она же исцеляет во благо Храма. Я понимала, что Советник в чём-то прав, но матушка Аделина совсем не походила на корыстолюбицу.

– Я очень надеюсь, что вы будете навещать бедняжку как можно чаще. Ведь у неё совсем никого нет, - продолжила она.

Я всё-таки надеялась, что мне удастся уговорить тётушку прервать добровольное затворничество.

– Мы можем сейчас с ней увидеться?

– Пойдёмте. Всё в воле Пресветлых Небес.

Вопреки моим тайным страхам, Тиффани закрылась от мира вовсе не в каком-нибудь тёмном и сыром подвале. Матушка провела нас дальше по коридору. Тут были чисто выбеленные стены, плавно переходящие в скруглённый пoтолок. И двери такой же скруглённой сверху формы из даже на вид толстенных досок, скрепленных металлическими накладками. У одной из таких дверей она остановилась и постучала со словами «Можно войти, дитя моё?»

Дверь распахнулась сразу, сестра Клара уже была внутри и явно дожидалась нас.

От яркого света, заливавшего комнату, я прищурилась. Тётушка сидела у раскрытого в сад окна за специальным столиком для вышивания. Солнце обливало хрупкую фигурку, как глазурь праздничный пряник. Казалось, что этo Тиффани светится. И еще казалось, что она совсем не повзрослела – даже я явно выглядела старше.

Мы остановились. Всё остановилось. Мы с Миком и две монашки у входа, тётушка, прижав руки к груди в защитном жесте, за своим столиком, и время как будто тоже.

– Это они, Тиффи, – раздался в ставшем вдруг вязком воздухе голос сестры Клары. – Племяшка твоя и парень, который её от ножа закрыл. Матушка, ну теперь вы мне верите? Одно лицо, Пресветлые Небеса, просто одно лицо!

– Верю, – согласилась Аделина. - Дитя моё, успокойся. Может быть, им зайти к тебе позже?

Тиффани отмерла и покачала головой.

– Я… – сказала она едва слышно, – очень волнуюсь.

– Да немудрено, - сестра Клара по–простецки взяла меня за руку. - Столько лет не знать, что есть родня, думать, что одна на белом свете, а вот посмотри – живая племяшечка.

Она потянула меня за собой к свету и к тётушке.

Я тоже разволновалась.

– Меня зовут Стейси, - начала я, - а это Мик, мы обручились. Но сначала мы вместе искали тебя,тётя Тиффани. И мы были в Гворге, помнишь хаусмайстера герра Клауса? Он очень скучает в одиночку. И…

– Стаси, - Тиффани медленно встала из-за стола, – сколько тебе лет?

– Всего на восемь лет меньше, чем тебе, - пpизналась я. – Твой отец и моя бабушка встретились очень молодыми.

– Как же ты… справилась с золотым камертоном? - спросила она одними губами.