Опасные игры с тенями. Том 1. Часть 2 - Лилла Сомн Страница 37

— Я расспрошу нашу гостью о жизни в Йулле. — предложила Сандра. — И послушаю, чего она захочет мне рассказать. Из того, что сильно у них там не засекречено. Это она, конечно, не расскажет.

Праймец согласно кивнул и направился было к выходу из помещения, но остановился.

— Сандра… Нам нужно сообщить в Омилл о произошедшем. — он выразительно взглянул на неё. — Выжги письма, а я их завтра с кем-нибудь отправлю.

— Конечно нужно! — бурно согласилась начальница храмов. — Очень нужно. Я так заболталась тут, что чуть о главном не забыла. Кайл. Возьми мои депеши для Храмов и Чиффа вон там в углу… под перчатками Ирвина. Обеззаразить и передать. Через кого ты там обычно передаёшь. Можно отправить кого-то из моих. Да. Отправь Иржи. Он самый расторопный и исполнительный.

— Принято… — согласился агент, собирая таблички в стоявшую тут же пустую сумку из-под еды. — Кими! Кстати. И ты не забудь продезинфицировать руки. И не трогай глаза и губы. Хорошо?

— Ага! — бодро отозвалась служивая. — Когда ты сказал, так глаз зачесался сразу… Ай! Вечером все собираемся на оффку, как договорились?

— Собираемся обязательно.

— Кайл! — Сандра высунула из клетки ещё одну исписанную табличку. — Вот ещё… Рекомендации для кантинских. Первая часть. Изучи и сам, если интересно.

— Ну и продуктивность у тебя. — удивлённо покачал головой осдшник. — Изучу.

— А чего мне тут ещё делать! — пожала плечами омилльская служивая. — Да и… сроки поджимают… Смерть, как скоро сделать надо было, ага.

Состроив безысходно безрадостно настроенной служивой мрачную гримасу, вздохнув, Кайл поднялся на первый уровень Управления Порядком, вышел из здания, и побрёл в сторону их общего с омилльскими храмовыми ома, стараясь как можно осторожнее нести в ту сторону сонного себя и сумку с важными табличками. Он внимательно смотрел под ноги, считая шаги. Не уснуть бы на ходу… И уснуть бы по приходу, не впав в нервную бессонницу.

…Прошёл уже свет как Сандра заразилась. На свет ближе к… смерти?…

Нет же. Оставь этот упаднический бред.

Ренеа покусана, но жива. Возможно, ведьмы переносят заболевание иначе. Или есть какой-то выход… Если бы только северная ведьма могла рассказать всё подробнее и обстоятельнее. Но она, похоже, сама ничего толком не помнит. Пробелы в памяти и странные видения могут быть следствием повышенной температуры, и данные будут не слишком точными. Кто знает, что происходило на самом деле, если норда сама не знает. Но это лучше, чем совсем ничего. Чем полное отчаяние неизвестности.

Мысли Кайла то носились, помоментно застревая в вязком киселе ступора усталости, находясь и вновь теряясь среди кучи фактов, идей, теорий, предположений… Они никак не давали себя изловить и как-то дооформить. А казалось… Выход бы близко.

Во всяком случае… Что-то важное ускользало от него.

Он не сообразит в таком состоянии. Не надо напрягаться, тратя остатки сил. Прийти домой, выспаться, перенести всё на писчую глину, если не хватает ёмкости мозга, чтобы держать это дело в голове. Важен чёткий алгоритм действий. И не удивительно, что в уме места уже не хватает. Дело очень сложное и масштабное. Планировалось оно кем-то очень долго и тщательно и исполняется сеймомент практически безупречно. Надо отдать этим больным душой, но крепким разумом ушлёпкам должное.

Оставленный силами агентъ механически двигался в запланированном направлении, тупо переставляя ноги и всё ещё глядя в землю.

Внезапно что-то на уровне профессионального предчувствия заставило его резко остановиться. Что это? Он чуть приподнял голову.

В поле его зрения попали угрожающие тени, перегораживающие путь к вожделенному отдыху. Что это? Смерть? Галлюцинации?

Он не знал, испугаться ему или разозлиться.

Какая разница, что происходит. Пугаться, злиться… На это просто нет сил. Он так устал, что даже смерть ныне видится ему отдыхом.

Приглядеться. Вначале нужно приглядеться. По меньшей мере, посмотреть, что собирается убить его или помешать пути к отдыху. Это служивый незамедлительно и сделал, собирая остатки сил и внимания. Он приподнял голову ещё и устало и испытующе прищурился на "препятствие".

Закатные светила мрачно обрисовали группу кантинских. С тяжёлыми острыми орудиями.

Они идут с полей? Или пришли за ним? Выглядят мрачно. Подвинуться и пропустить? Но… Кажется… они не собираются проходить мимо. Хорошо.

Нет. Мало хорошего. У него в сумке важные таблички. И ему надо попасть в свой временный ом. Почему его задерживают?

Даже не потрудившись собраться и принять боевую стойку, что обыкновенно происходило само по себе, рефлекторно, агентъ просто устало держал фокус на этой явно неофициальной, но решительно настроенной "делегации".

Им же не лень ожидать его на этой дороге и тащить сюда весь этот инструментарий. После работы на полях. После вчерашней обороны города, в которой часть из них наверняка участвовала. И он найдёт для них немного времени. Но совсем немного. Много у него нет.

Смотрят в упор прямо на него. Практически не мигая.

Кайл устало потёр лоб.

— Чем. Могу. Помочь? — стараясь не выдать раздражения, твёрдым голосом отчеканил праймец таким тоном, что всем было кристально ясно, что помогать он в данный никому и ничем не собирается.

Не злиться. Агрессия — признак слабости. Ими это легко считается. Хотя… усталость сеймомент тоже признак слабости. Плохо, очень плохо для оперативника быть не в ресурсе. Непозволительно. Но ругать себя уже поздно.

Кайл вздохнул и принял вид человека, готового внимательно слушать.

— Своих, значит, лечить будете?!.. — несколько неуверенно, но злобно начал один из перегородивших дорогу. — А наших… не стали, да?! Что… хуже они что ли?!

…Вот оно, народное недовольство, которого опасался Староста. И это при том, что эти же люди, увидев состояние дел, согласились на… устранение. Но так и не смирились с потерями. О чём свидетельствовал посыпавшийся на молча слушающего осдшника град обвинений.

— Почему в клетках омилльские, а наши привязаны к деревьям под открытым небом?!..

— Освободили клетки для своих?!..

— А мы, идиоты-то, согласились!..

— Да нас напахали!!.

Кайл, осторожно поставив тяжелую сумку с табличками на землю, внимательно, насколько позволяло его полуобморочное сонное состояние, с трудом понимая ставшую вдруг такой сложной для интерпретации кантинскую речь, прислушивался к гвалту, пытаясь выделить из него что-то осмысленное. То, на что можно было бы начать отвечать.

Постояв так немного, праймец заключил, что слышал на сейсвет достаточно. И резко предупреждающе поднял свою тонкую бледную руку, выдающую горожанина. Беспорядочно галдящая толпа низинных невольно умолкла, уставившись на пришлого со смесью