Почти цивилизованный Восток - Екатерина Лесина Страница 39

- Понятия не имею. Потребовала экипаж и уехала.

Обиделась? И если так, то заслуженно. Чарльз виноват. Очень виноват. Он должен был рассказать все… когда? Давно. Да сразу же и должен. А он промолчал.

Сперва обиделся. Потом… потом что-то как-то просто все не ко времени было. Не к моменту.

- Суп ныне получился на диво хорош…

- Матушка.

- Что, дорогой? – она слегка наклонила голову. – Я, конечно, читала рекомендации мэтра Изониуса о пользе голодания, но, признаться, до сих пор не совсем им верю.

- Куда она уехала.

- Она и вправду не сказала. Кажется, она несколько обиделась.

- Было на что?

Матушка промолчала.

Стало быть… Чарльз снова виноват. И как быть? Искать? Просить прощения?

- Дорогой… - матушкины пальцы коснулись скатерти. – До меня дошли слухи, что Его императорское Величество дал разрешение на этот брак.

- Да.

- И что ты просил об этом разрешении.

- Да.

- Что ж… - матушка прикрыла глаза. – Возможно… пусть так… но тогда мне не понятно.

- Что именно?

- Твое поведение, дорогой. Ты вернулся. И я безусловно рада. Нет, я просто счастлива, ибо твой отъезд был не только неожиданностью… я многое пережила, а потому понимаю, что иногда мужчина должен поступать, как мужчина.

К чему это все?

А суп и вправду удался, хотя прежде Чарльз супы недолюбливал. Ныне же его тело, утомленное, изможденное, с радостью приняла сытное это варево.

- Я говорила себе, что мой сын вырос. И что я могу гордиться им. Правда, от страхов это помогало слабо, но что уж тут… женщинам вовсе свойственно бояться. Потом от тебя не было известий. И вот письмо, что ты нашел Августу, что возвращаешься. Я едва не обезумела от радости!

Только говорит она это как-то не слишком радостно.

- А я приехал не один. Так?

- Именно. Не один… и договоренности, достигнуть которых было непросто, оказались нарушены. Разрушены… ты привез девушку, которую назвал женой.

- Она и есть моя жена.

- Не заметно, - жестко произнесла матушка. – Ты представил её мне. Наговорил… многое наговорил. Я даже почти поверила в твою безумную любовь. Это случается, как с мужчинами, так и с женщинами. И… пусть она мне не нравится, буду честна… но что делать? Если ты любишь.

- Я люблю.

- И из-за этой любви ты её бросил? Вот просто взял и бросил?

- Я не бросал!

- Ешь, - рявкнула матушка. – И не возражай старшим! Ладно, в первый день тебя вызвали во дворец. Здесь ничего не сделаешь… во второй ты был занят неотложными делами. А дальше что? Мне доложили, что ночь ты провел в Клубе. Весьма… необычный поступок для влюбленного мужчины. Следующая прошла там же. Ты появляешься дома ненадолго, перебрасываешься со своей дорогой супругой парой слов и снова исчезаешь. Куда? Не известно. Благо, у нас не те отношения, чтобы она задавала вопросы. Это хотя бы избавляет меня от необходимости врать. А ты знаешь, что я не люблю врать!

Проклятье.

И этот полный укоризны взгляд, от которого душа переворачивается…

- Я решила, что все-таки твоя любовь… не столь уж и велика. Но тут ты отправляешь записку в «Вестник» с сообщением о свадьбе. О свадьбе, Чарльз!

- И?

- Следом ты должен представить жену обществу.

- Не понимаю.

- Мужчины, - матушка закатила очи. – Девочка понятия не имеет, как себя в этом обществе вести. Я не говорю уже о том, что у нее нет одежды. Не то, что для представления, но даже обычной повседневной одежды. Не говоря уже о прочем. Но когда тебя волновали подобные мелочи?

Смешно.

Там… девушка или мертва, или скоро будет продана. И погибнет, как погибли другие, те, из огромной пещеры. Чарльз ведь помнит. И пещеру. И полуистлевшие саваны, в которых скрывались кости. И… и мрачный взгляд Орвуда.

Чувство неправильности, несправедливости происходящего.

Желание убить Змееныша снова.

А матушка про одежду. Неужели, Чарльз нужен для того, чтобы портниху вызвать? Или от него ожидают разрешения.

- Купите, - произнес он раздраженно.

- Действительно, какой замечательный по простоте своей выход…

- Издеваешься?

- Скорее пытаюсь понять тебя, дорогой. Ты говоришь одно, но действуешь так, что я начинаю сомневаться в твоих словах…

Матушка всегда умела донести до Чарльза, какой он идиот.

- Я могу отправить твое объявление. И даже вечер организую. Прием. Многие его ждут, а потому затягивать не стоит, да… и представлю твою жену обществу. А оно… оно порадуется, Чарльз.

И вовсе не за него.

И уж точно не за Милисенту.

- Скандалы с побегами всем уже надоели. Это… скучно постоянно обсуждать одно и то же. А вот твое возвращение. Твоя женитьба. Твоя жена. Она может стать отличным поводом.

- Мама…

- Кушай, дорогой. Мне кажется, что голод как-то очень уж сказывается на умственных способностях отдельных мужчин. Ничем иным я твое поведение объяснить не могу. Так вот… ты ведь знаешь, на что способны оскорбленные леди. А многих твоя женитьба именно оскорбила. Они милы. Вежливы. И ядовиты. Что же касается твоей жены, то справится ли она? Сумеет ли ответить? Или вспыхнет, раз и навсегда расписавшись в собственной беспомощности.

- Я понял.

- Нет, дорогой. Ты только начал понимать. И то сомневаюсь. Это ты привез её сюда. А потом бросил. Решил, что какие-то там другие дела важнее… возможно, это и вправду очень важные дела, но они могут стоить тебе семьи.

Чарльз ел.

Молча.

И почти не ощущая вкуса, хотя голод вдруг проснулся, и он понял, что давно не ел вот так, спокойно и нормально.

- Я отправила с ней горничную, но куда она ушла, не знаю. Ей приходили какие-то письма, я… признаюсь, мне казалось, что так будет лучше.

- Что?

Матушка явно смутилась.

- Девочка… кто её родители? Тут появлялся один… весьма своеобразного вида молодой человек.

- И ты его не впустила.

- Нас не было дома.

Дерьмо.

Какое же… и ведь Чарльз действительно виноват.

- Она и без того чересчур уж выбивается, а с такой родней… побеседуй с этим человеком, Чарльз. Объясни, что если он и вправду желает твоей сестре добра, то пусть держится от нее подальше. Высшее общество умеет… причинять боль.

Матушка знает.

И в глазах мелькает тень этой боли. И… и наверное, это действительно важно. Наряды. Представления. Знакомства.

Правильное представление и