Дело о колдуне (СИ) - Куницына Лариса Страница 4

— Что же случилось? — спросил барон, указав Марку на кресло возле камина. — Мы здесь все сбились с ног, разыскивая его. Эта мерзавка Мари… Я прибил бы её, если б ей уже не досталось от этих негодяев! Вывести моего племянника из дома тёмным вечером и без охраны! Где это видано! Он не простолюдин, он граф! У него есть своя дружина…

— Не ругай Мари! — потребовал Жюльен. — Она хорошая! Если б ты не запрещал мне есть пирожные каждый день, мне бы не пришлось идти в кондитерскую тайком!

— Значит, это была твоя глупая идея? — грозно рыкнул барон, но мальчик совсем не испугался, а только пожал плечами. — Я избаловал его, — со вздохом проговорил барон, обратившись к гостю и сел в кресло напротив. — Что поделаешь, у меня нет своего сына, только племянник, потому я люблю его, как родного. К тому же он очень похож на Алоиса, моего старшего брата. Мне до сих пор его не хватает. Он ушёл так внезапно…

— Я помню его, — кивнул Марк. — Жаль, что столь славный рыцарь так рано покинул этот мир.

— Он был слишком хорош для него, — проговорил де Бельгард. — Он всегда следовал за своим другом королём Эдмондом, и прожил столь же яркую и, увы, короткую жизнь. Его супруга не вынесла горя после его смерти и тоже вскоре скончалась. Мне остался только Жюльен.

— Разве у вас нет своих детей? — спросил Марк.

— Дочь Элен. Сами понимаете, дочь, как бы я не любил её, со мной не навсегда. Ей пора замуж. Моя супруга тоже покинула меня довольно рано, потому… Впрочем, это не важно. Так что же случилось?

— Я сам знаю не так много. Мне лишь сказали, что ребёнка нашли в каком-то заброшенном здании на окраине, где какие-то люди проводили обряд тёмной магии и чуть не принесли его в жертву. К счастью, мимо проходил добрый человек, который сумел их прогнать и забрал оттуда мальчика.

— Неужели? — де Бельгард потрясённо смотрел на него. — Как это может быть? Кто мог сотворить такое?

— Пока не знаю, — пожал плечами Марк. — Но вы можете подать жалобу, и полиция выяснит, что там произошло. Если хотите, я могу взяться за расследование.

— Не нужно, — вдруг помрачнел де Бельгард. — Я сам разберусь с этим.

— Правда? Что ж, на всё ваша воля. Только хочу предостеречь вас. Я полагаю, что отказываясь от помощи тайной полиции, вы на самом деле намерены провести собственное расследование и найти преступников. Однако помните, что Сен-Марко — город короля и здесь действуют его законы, нарушать которые не разрешается никому. И даже благие намерения не оправдают самоуправство и, тем более, самосуд.

— Я учту это, — кивнул барон, снова бросив на него свой пронзительный взгляд. — Могу я узнать имена ваших друзей, нашедших моего племянника?

— Нет, если б они хотели, чтоб вы узнали о них, то явились бы сюда сами.

— А, может, это они похитили Жюльена?

— Нет, это не они, — Марк поднялся, но прежде чем направиться к двери, задержался. — Последний вопрос, ваша светлость. Скажите, это правда, что вы занимаетесь тёмной магией?

— Не думаю, что это как-то касается вас! — резко ответил барон.

— Меня — нет, но хочу напомнить, что в Сен-Марко магия запрещена. За этим следят совсем другие люди, которые куда менее деликатны, чем я. Будьте осторожны.

И кивнув Жюльену, он вышел из зала. Спустившись вниз, он снова встретил у ворот капитана Леджера, который всё ещё пребывал в радостном настроении и с благодарностью смотрел на Марка.

— Скажите, капитан, а куда уходил этой ночью барон де Бельгард?

— Не знаю, господин граф, — пожал плечами тот. — Он мне не докладывает.

— Конечно… — пробормотал Марк и вышел на улицу.

Он сразу заметил тёмную тень, шмыгнувшую в ближайший переулок и, проходя мимо, посмотрел туда. Он никого не увидел, но разглядел у самой земли два настороженных золотистых огонька.

Марк вернулся в лисий замок и застал Джин Хо и Туйгуна в той же гостиной.

— Уже взяли дом де Фортена под наблюдение? — проворчал он, усаживаясь в кресло напротив старого лиса. — Впрочем, я не возражаю. Кем бы ни был преступник, на этом он явно не остановится.

— Для того чтоб понять это, не нужно быть Шерлоком Холмсом, — проворчал старый лис. — Если б колдунам нужен был любой ребёнок для ритуала, они не стали бы похищать графа. На улицах полно беспризорников и детей бедняков, которых можно купить у родителей за пару серебряных монет. Что ты думаешь о его дяде?

— Мне показалось, что он искренне любит мальчика, причём взаимно.

— Или прикидывается. Ты спросил его о колдовстве?

— Да.

— И что?

— Он не стал отрицать, хотя и не признался. Просто сказал, что это не моё дело. И он прав.

— Вот так просто?

— Послушай, — Марк вздохнул. — Мне тоже не нравится вся эта история, но у меня нет причин заниматься ею. Барон де Бельгард отказался подавать жалобу на похитителей. Слухи и личная неприязнь — не основание для расследования тайной полиции. И мы не занимаемся колдунами.

— А ты не можешь навести на него колдунов Белой башни? — уточнил лис.

— Чтоб испортить ему жизнь? Или зачем? Единственное, что я должен сделать, это сообщить в Белую башню о попытке провести ритуал тёмной магии с человеческим жертвоприношением. Но я об этом слишком мало знаю. Ты расскажешь мне? — он обернулся к Туйгуну.

— Расскажу, что видел.

— Расскажи подробно, — велел ему Джин Хо. — Можешь даже зарисовать, чтоб Марк передал все подробности местным магам.

— И покажи мне это место, — кивнул тот. — Найдёшь?

— Конечно! Я могу и магам показать…

— Нет, — покачал головой старый лис. — Мы с ними не связываемся. Они опасны. Потому Марк передаст им информацию, но скроет источник, из которого он её получил. Мы останемся за ширмой, будем наблюдать за ситуацией и при необходимости вмешаемся. После чего снова уйдём в тень.

Перед тем, как вернуться домой, Марк побывал в том самом заброшенном доме. Как он и подозревал, там уже ничто не напоминало о недавнем ритуале, но стол, на котором лежал Жюльен де Фортен, был на месте, а в корыте у стены оставалась холодная вода. Сопровождавший его Туйгун подробно рассказал о том, что видел и слышал. Марк старался как можно лучше запомнить его рассказ и к тому же задавал вопросы, уточняя мельчайшие детали, чтоб предоставить магам как можно больше сведений о запретном обряде.

После этого молодой лис проводил его до дома. Было уже очень поздно, Мадлен и Валентин давно отправились спать. Потому Марк, поразмышляв, стоит ли ему записать то, что он узнал этой ночью, всё же решил, что это и без того хорошо впечаталось ему в память, и потому тоже лёг спать.

Проснувшись следующим утром, он посмотрел в окно и увидел светло-голубое небо. Темнота, а вместе с ним и зловещие события прошедшей ночи теперь казались ему всего лишь неприятным воспоминанием, от которого хотелось поскорее избавиться. Но он продолжал невольно размышлять об этом деле, пожалев, что не задал барону де Бельгарду множество важных вопросов, ответы на которые могли бы пролить свет на это странное похищение. К тому же нужно было допросить эту няню, выведшую ребёнка из дома тёмным вечером. Конечно, он понимал, что барон, скорее всего, отказался бы отвечать ему и воспрепятствовал встрече с няней, но эта тайна так заинтриговала его, что он никак не мог отделаться от желания попытаться её раскрыть.

Действительно, кому пришло в голову похищать юного владетельного сеньора, да ещё проводить над ним какой-то магический обряд? Если кто-то желал устранить его, как препятствие на пути к графской короне, то зачем устраивать весь этот мрачный спектакль? И кто это мог быть? Его дядя? Барон де Бельгард не показался Марку приятным человеком, и всё же он выглядел искренним, говоря о своей любви к мальчику. Хотя, быть может, он всего лишь делал вид, что ребёнок ему дорог, а на деле мечтает занять его место. Ведь король Ричард тоже клялся в любви к своему племяннику, прежде чем обрёк его на смерть, заразив неизлечимой болезнью. Никому и в голову не пришло, что за медовыми речами заботливого дяди скрывается холодный расчёт и желание завладеть короной Сен-Марко. При мысли об этом Марк вдруг испытал некоторое беспокойство. Барон де Бельгард своим высоким ростом, особой статью и резкими чертами лица действительно напомнил ему короля Ричарда. Однако это сходство, как, впрочем, и очевидный мотив преступления, который у него был, ещё не доказывали его вину.