Карина Пьянкова - Леди и темное прошлое (СИ) Страница 4

— Они посчитали, что только по этой причине можно было взять под опеку молодую девушку… — заливаясь краской, выдавила из себя мисс Оуэн. — Поэтому вы годились тоже. Но дядя решил не говорить вам об этом. Не хотел вас расстраивать еще больше… Да и вряд ли вам пришлись по душе подобные истории о себе.

— Тогда ваш кузен — идиот, — разъяренно процедила я. — Оставил в одиночестве одну из возможных жертв.

Вот к чему приводят подобные путешествия. Меня уже посчитали… падшей женщиной. Господи, какой стыд…

— Кэтрин, вам не нужно переживать, дядя уже обо всем позаботился… Никто из этих гадких людей и слова дурного о вас не скажет!

Как будто так легко завязать узлом людские языки…

— Знаете, Эбигэйл, большинство людей — гадкие. И любят говорить дурное. По поводу и без, — развеяла я надежды подруги на лучшее.

Если начали судачить, то что бы его милость ни делал, найдутся еще желающие позлословить насчет моего сомнительного положения.

Однако выбор крайне странный… Рядом блистательная леди Элинор Уайтберри, чья репутация известна всей стране, и я, которую мистер Уиллоби так метко назвал крысой. Единственным моим достоинством рядом с этой женщиной была моя молодость. Но и она меркла на фоне яркой красавицы. Странно даже думать, будто лорд Дарроу мог предпочесть серость подобной женщине.

— Если ждать от людей только дурного, у них не останется выбора, — укоризненно произнесла подруга, взяв мою руку.

Какая же она… наивная.

— Если ждать от людей только хорошего, то рано или поздно они окажутся за спиной и в нее ударят, — парировала я. — Как можно верить только в лучшее, после всего, что вы пережили?

Девушка пожала плечами.

— Когда умерли родители… меня пытались взять под опеку родственники отца. Они уже нашли мне мужа. Заранее. Он был на двадцать лет старше… И подозреваю, что я бы вышла за него замуж очень рано… И опекуны не церемонились с моим наследством… Они были достаточно влиятельны… Чарльз ничего не мог сделать. Совсем ничего.

Обычная история, когда дело касалось богатых сироток.

— Они были влиятельны, но не влиятельней его милости? — понимающе усмехнулась я.

Мисс Оуэн кивнула.

— Моя мама после замужества не поддерживала отношений с дядей. Не знаю, почему. Я была мала и мне никто ничего не объяснял. Наверное, поэтому те люди и решили, что могут делать, что захотят. Но дядя вмешался. Он хотел получить опекунство надо мной — и он его получил. Заменил управляющих, отправил брата в лучший университет, сделал наследником… И никто даже рта открыть не осмелился.

Эбигэйл смолкла. Должно быть, те времена были для нее ужасными, поскольку девушка погрустнела.

— Тогда я думала, что мне никто не поможет. Никто не спасет. От опекунов. От гадкого человека, про которого говорили, что он станет моим мужем. Я за всю жизнь столько не молилась и не плакала. Но когда казалось, что спасения не будет, пришел дядя — и все изменилось.

Неудивительно, что мисс Оуэн настолько любит его милость. Должно быть, лорд Дарроу в ее глазах просто ангел господень, посланный для ее защиты.

— Когда там, в доме тети, чуть не случилось… ужасное… появились вы. И спасли меня, хотя ужасно рисковали… — ровным голосом продолжала Эбигэйл. — А ведь я была для вас никто, просто приятельница… Каждый раз, когда мне нужна помощь — я ее получаю. Поэтому я верю в человеческую доброту.

Из моей груди вырвался вздох.

— Вы просто закрываете глаза на все дурное. Люди сплетничают друг о друге. Обманывают… Да и не только, вам ли не знать?

Мисс Оуэн посмотрела в мои глаза.

— А еще люди раскаиваются и меняются к лучшему.

На самом деле люди или не меняются никогда или меняются к худшему. Это я наблюдала сотни раз. Но ни разу не довелось мне видеть, как человек искренне раскаивается и встает на путь исправления. Однако донести такую простую истину до Эбигэйл явно было делом совершенно невозможным.

— В любом случае, я не желаю видеть, насколько сильно изменились к лучшему члены почтенного семейства Фарли, — твердо отрезала я. — Пусть они раскаиваются и исправляются без моего присутствия.

Мисс Оуэн чуть сжала мою ладонь.

— Вы же понимаете, что ваше нежелание не изменит ничего, — вздохнула девушка. — В итоге все равно будет так, как решит мой дядя…

К сожалению, именно в этом моя подруга была совершенно права… Можно было, конечно, снова свалиться со стены. На этот раз — самой. Хотя никто не может гарантировать, что меня и на этот раз не спасет фэйри… А после этого его милость точно превратит мою жизнь в ад.

Но почему фэйри сохранил мне жизнь? Его лицо встало у меня перед глазами. Красивый… И жуткий… До оторопи жуткий. Почему же он решил вдруг спасти меня? Или же он уже второй раз меня спас? Я не могла поручиться, что действительно оба раза меня уберег от смерти один и тот же нечистый.

Еще через три дня я уже чувствовала себя совершенно здоровой. И при этом же совершенно несчастной. Злой рок в виде поездки к родственникам нависал надо мной как карающий меч. Я чахла и бледнела от волнения, пугая Эбигэйл и забавляя мистера Уиллоби.

— Что же такое скрывает ваше безупречное прошлое, что вы так боитесь встречаться со старыми знакомыми? — с видом невинным и чинным спросил у меня кузен подруги за завтраком перед самым отъездом.

Я натянуто улыбнулась и ответила:

— Лишь натянутые отношения с родственниками. Вам ли не знать, что это не редкость.

Неожиданно голос подал его милость.

Обычно он давал нам возможность насладиться перебранкой без своего вмешательства, как матерый пес снисходительно наблюдает за брехней щенков.

— Семейство Фарли всячески заверяло в своей сильной привязанности к вам, мисс Уоррингтон.

— Скорее уж, они заверяли в привязанности к вам, — равнодушно поправила я лорда Дарроу.

У рода Фарли было не так чтобы много достоинств — но превзойти их в искусстве лжи и лицемерия мало бы кто сумел.

Его милость как-то странно хмыкнул. Почти что весело. Вот только именно веселье не было свойственно милорду совершенно.

Лели Элинор сидела на своем месте, безмолвная как мраморная статуя и, кажется, не мигала. Нельзя было сказать, будто бы она подурнела за последние дни. Вовсе нет. Ей к лицу была даже скорбь, которая придавала ей сходство со святой Элспет, благочестивой монахиней, что предпочла смерть участи любовницы вельможи.