Павел Амнуэль - Что там, за дверью? Страница 4

— Два, — сказала Кэтти и подошла к Мейсону так близко, что ему даже руки не нужно было протягивать, чтобы прикоснуться к ее холодной щеке, на которой он с удивлением увидел две блестящие слезинки, будто огромные капли дождя на оконном запотевшем стекле. — Два этажа, но я не помню… не знаю… почему два, а не один.

— Наверно, вы были дворянской дочкой и вас… э-э… — слова «убил» и «любовник» Мейсон не мог заставить себя произнести и потому пробормотал что-то не совсем вразумительное, надеясь, что Кэтти сама поймет и скажет: «Ну что вы, какой любовник, мне было всего семнадцать, и убил меня грабитель, проникший в нашу цитадель. Я оказала ему жестокое сопротивление, и он пронзил меня кинжалом в самое сердце»…

Ничего подобного Кэтти, однако, не произнесла, и сколько Мейсон ни вглядывался, он не увидел на платье призрака никаких следов удара кинжалом, платье — на груди (очень даже ничего грудь, мелькнула мысль) и в других местах — было совершенно целым, может, девушка получила удар в спину, ну да, наверно, так и было, надо бы попросить ее повернуться…

— Я не знаю, кем был мой отец, а свою мать я не помню, — сказала Кэтти. — Но жили мы так хорошо, что…

— Могу себе представить, — с энтузиазмом воскликнул Мейсон и непроизвольным жестом смахнул слезинку со щеки Кэтти. Лучше бы он этого не делал. Ладонь его погрузилась в вязкую, холодную среду, чуть более плотную, чем воздух, он отдернул руку, но еще секунду-другую в щеке девушки видна была вмятина на том месте, которого он так грубо коснулся своими материальными пальцами. С ощущением опять нахлынувшего ужаса Мейсон смотрел, как лицо, обезображенное его прикосновением, опять округляется, а вмятина будто зарастает свежим мясом и кожей.

— Не надо, — с испугом произнесла Кэтти и отступила на шаг. — Теперь мне придется… вы не должны… Может, когда-нибудь… Должно возникнуть единение… как это называется… не знаю…

Она отступала и отступала, голос ее становился тише и тише, Мейсон стоял столбом и не мог решить: то ли последовать за девушкой, то ли остаться на месте. Но больше всего он был смущен ее словами «может, когда-нибудь»… Значит, не так все безнадежно? Значит, может случиться, что призрак обретет плоть и кровь и станет самой красивой девушкой на свете? Живой девушкой из прошлого? Кто сказал, что призраки никогда не возвращаются в мир живых? Наверно, это уже много раз происходило? Значит, произойдет еще. Он так хочет.

Слова Кэтти можно было, конечно, интерпретировать иначе — единение, о котором она упомянула, могло возникнуть тогда, когда Мейсон отправится в мир мертвых, но эта идея ему в голову не пришла, да и не могла прийти, разве он был себе враг, разве он мог в тот момент подумать, что когда-нибудь умрет и лишь там, за порогом смерти, встретится с…

Чепуха.

Впрочем, мысль об Оливии и Джессике почему-то тоже не пришла ему в голову, хотя он сам несколько минут назад сообщил Кэтти об их существовании.

Призрак тем временем оказался на фоне только что взошедшей луны и стал совершенно невидим в ее желтоватом свете. Только голос, да и то…

С запоздалым возгласом «подожди!» Мейсон бросился вперед, но руки хватали воздух, под ноги он не смотрел и, конечно, упал лицом в землю, сухую, слава богу, а то бы пришел он домой в грязи и что сказал бы Оливии?

Мейсон поднялся на ноги, огляделся, но Кэтти не было — ни рядом, ни в отдалении, ни где бы то ни было в материальном мире. Чтобы понять это, Мейсону не нужно было заглядывать за каждое дерево. Кэтти ушла, потому что он ее коснулся.

Но она была. Кэтти. Призрак самой красивой девушки. Мечта. Девушка в замке.

Мейсон побрел домой, видно сейчас было хорошо, ущербная луна освещала окрестности, будто мощная автомобильная фара.

Когда Мейсон вошел в спальню, Оливия лежала на спине, откинув одеяло, и громко храпела. «Господи, — подумал Мейсон. — Теперь до утра не заснуть». Он повернул жену на бок, она во сне пробормотала «что такое?», и несколько минут, пока Мейсон раздевался, в спальне было тихо. Потом Оливия опять легла на спину.

Мейсон накрыл голову подушкой.

— Я съезжу в Манчестер, — объявил Мейсон за завтраком. — Есть кое-какие дела в банке. И еще хочу зайти к строительному подрядчику.

— Правильно, — одобрила Оливия, наливая мужу крепкого кофе. — Давно надо было построить гараж для техники. Скоро начнутся дожди, заказов станет много…

Мейсон промолчал. Назвать замок гаражом мог только невежда. Правда, Оливия еще не знала о его истинных замыслах, так что мысль о гараже, пришедшая ей в голову при упоминании о подрядчике, была совершенно естественной. Ничего, он договорится, а потом все расскажет жене.

Но сначала он заехал к Арчеру Бреннеру в Гуманитарный колледж, где старый приятель с некоторых пор преподавал то ли мировую историю, то ли мировую географию — Мейсон постоянно забывал, а переспрашивать всякий раз, когда они встречались и вспоминали школьные забавы, не хотелось. Как обычно, Арч попросил Мейсона дождаться большой перемены, а потом пригласил в кафетерий для преподавателей, где можно было выпить вполне приличный кофе и даже не заплатить, потому что кофе преподавателям и их гостям подавали бесплатно. Вторую чашку за утро пить Мейсону не очень хотелось, но как можно было отказаться от дармового кофе? После ответов на традиционные вопросы «ну как?», «ну где?» и «будет ли зима холодной, как в восемьдесят третьем?» Мейсон перешел к сути дела и прямо спросил: когда в районе Ингберчуэрда расположен был средневековый замок, кому этот замок принадлежал и почему его нет сейчас, ведь он наверняка должен быть объявлен памятником старины и охраняться международными организациями?

— Зачем тебе это? — удивился Арч и поперхнулся кофе. Мейсон похлопал приятеля по спине и объяснил: «Есть идея», чем удивил Арча до такой степени, что он оставил недоеденным заказанный овощной салат и поднялся с Мейсоном на второй этаж, в свободный кабинет истории. Не предложив Мейсону даже табуретки, Арч долго лазил по шкафам, заполненным пыльными книгами, бормотал что-то себе под нос и наконец сказал: «Вот, пожалуйста». «Граф Джон Бакстер Саутйоркширский. Графский титул и поместье к востоку от Манчестера было пожаловано ему королевой Елизаветой после подавления Северного восстания в 1569 году. Г.Д.Б. жил в своем поместье с женой Мартой и детьми Джорджем, Сильвером, Ричардом, Катериной и Эвелин до своей смерти в 1593 году. Затем имение было продано барону Лесли, поскольку семейство Бакстеров не имело средств на его содержание. Барон Лесли в имении не жил, предпочитая более мягкий климат Южной Англии, поместье было сдано в аренду и пришло в упадок в результате неудачного использования сельскохозяйственных угодий. В середине XVII века дом был разрушен новым владельцем, пожелавшим использовать земли для охоты. В настоящее время на месте бывших угодий барона Лесли расположена деревня Ингберчуэрд, население 18 786 жителей».