Благие пути (СИ) - Ена Вольховская Страница 40

— Эти двое совсем рехнулись!

Кулаки Фарвин непроизвольно сжались. И это стадо когда-то воевало за свою свободу? Вот уж действительно невидаль! Как Савиньи вообще смогла чего-то добиться от этих бесполезных идиотов?! Гул нарастал, а вместе с ним в груди девушки разрасталась ярость. Они не могут просто взять и все испортить!

— А где леди Савиньи?

— Точно, позовите леди Савиньи!

Точка накала достигла красной зоны. Фарвин сорвалась на крик.

— Эта старая сука знала все с самого начала! Пока мы искали способ оправиться после предательства Кристин, Маргарет просто молчала! Знала про чертов завод под самым нашим носом и молчала!

— Тебе-то про него откуда известно?! — крикнул кто-то в толпе, и остальные затихли.

— Это я привел Фарвин туда, — спокойно ответил Теленжер, прожигая болтуна взглядом. — Я исследовал каналы, пока не наткнулся на тайный ход. Кто-то уже побывал там до нас, но это не имеет значения. Завод почти цел. Небольшая реставрация и он будет пригоден для использования!

Люди спешно засовещались. Недоверие все еще витало в воздухе, в том числе и потому, что самой «обвиняемой» на площади не было, однако вслух высказаться никто более не спешил. Хотя кулаки Фарвин все так же сжимались, а в груди рыжей воровки по-прежнему кипела неясная, смутная злоба, она отлично понимала — механизм запущен, остальное дело времени. И довольная рожа Теленжера говорила о том, что в темной голове крутились те же выводы. А толпа гудела громче и громче, захваченная идеей. Фарвин наклонилась к колдуну и тихо спросила:

— Разве старуха не должна была заявиться? Я надеялась послушать ее нелепые оправдания.

— А я с самого начала говорил тебе, что письмо стоило отдавать полегче или в конце. Сердечко у нашей Маргарет не железное.

— Она, что?.. — глаза ее сверкнули в свете фонарей.

— Отведите нас на этот завод! — прервал их громкий голос Кира, озвучивая общую волю собрания.

— Я возьму с собой лишь троих, не считая нашей подруги! Большой группе в каналах не место! Возьмите фонари! Встретимся через час за тем холмом! — а когда толпа начала расходиться, он нагнулся к Фарвин и коротко ответил: — Да. Советую туда сейчас не соваться, если не хочешь навлечь на себя подозрения. Нас здесь и так не слишком жалуют, — после чего спрыгнул со стола и пошел к своему дому, оставив девушку наедине с ночью и отчего-то проснувшимся чувством вины.

В тринадцатый час с родными запрись

Далек Рейнхарм от больших городов и их проблем, и жизнь течет там своей чередой. Студенты академии прогуливаются по улочкам студгородка, наслаждаясь рваным светом фонарей и заклятий и ловя редкие дни спокойной погоды. Лишь в одном доме насыщенный бедой воздух едва проходил в легкие.

Бабуля Бренан сидела на веранде под старой чадящей керосинкой и пила холодный чай, разбавленный крепким алкоголем. Не то, чтобы она сильно увлекалась подобным, но в последние дни обычные успокаивающие чаи уже не помогали, так что старушка взялась за метод, выученный еще в юности, когда ее приставили служанкой к сыночку мелких аристократов, коим принадлежала их семья. Вилья поежилась от холода. Дверь на веранде давно рассохлась и пропускала холодный воздух, как решето. Однако заходить внутрь Вилья не собиралась. Холод успокаивал и позволял собраться с мыслями.

Прошло больше месяца с тех пор, как ее внучка с подружкой уехали в Сильверон. И не было печали: девчонки не глупы да и Аша вряд ли оставит их без пригляду. Но случился телефонный звонок. Примерно шесть дней назад Аша сообщила, что девочки скоро должны вернуться домой. Добрая весть и милое предупреждение. Так решила бы Вилья, не знай она свою дочь. Пусть Аша отнекивалась и смеялась ей в трубку, скрыть волнения она не смогла. А заставить волноваться Ашу… По этим моментам можно было отслеживать черные дни в истории семьи.

Дверь в прихожую распахнулась, и Дориан, опираясь на пару деревянных костылей, вышел на веранду, чуть ли не волоча закатанную в гипс ногу. Чуть больше недели назад врачи госпиталя убедились, что все срастается, как нужно, а парень, в основном, способен позаботиться о себе, и отправили его долечиваться домой. Ожоги давно сошли, и теперь оставалось лишь ждать, пока заживет нога. Доковыляв до стола, за которым обедали жарким летом, он опустился на стул рядом с бабушкой и отставил костыли в сторону.

— Как ты, бабуль? — тихо спросил Дориан, отмахиваясь от дыма.

Вилья перевела на него бездумный взгляд, достала из-под стола бутылку и молча долила себе в кружку.

— Понятно, можешь не говорить, — вдохнул он. — Я пытался связаться с мамой…

— Мне Аша только успокоительное в уши заливает! — отмахнулась Вилья и приложилась к кружке.

— Мне тоже, — пожал плечами Дориан. — Только сейчас трубку почему-то взяла Аделина, — Вилья недоверчиво посмотрела на внука.

— Она что-то знает?

Парень покачал головой.

— Они тоже ищут Илинею.

— Тогда ничего больше не говори, — подняла руку Вилья. — Ты же не хочешь, чтоб бабку увезли в госпиталь? — Дориан слабо улыбнулся.

Он с самого начала знал, что их поиски в лучшем случае провалятся. Но радио голосило об отставке повинного министра, а значит, дела могли обстоять куда хуже. Сильные мира сего обид не прощают. Особенно, если эти обиды лишили их званий и сорвали планы. Дориан неслышно вздохнул. Был ли шанс разубедить шальную сестрицу или все давно предрешено?

— Знаешь, по крайней мере, эти дурочки вместе. Глядишь, выберутся и будут нам потом рассказывать свои неправдоподобные сказочки, — Дориан с улыбкой посмотрел на звездное небо. Быть может Рида сейчас смотрит на те же звезды.

— Да уж, — прокряхтела Вилья, поднимаясь со стула, — выберутся. Придут — взгрею обеих. Может, хоть так мозг на место встанет!

Вилья убрала бутылку в старый деревянный шкаф и направилась в дом, бурча себе что-то под нос о том, как розгами будет перегонять мозги в голову. Дориан беззлобно усмехнулся. Правильно, бабуля, ругайся! Все, что угодно лучше смрада умирающей надежды. Рано их хоронить. В конце концов, кто знает, быть может, они задержались в пути. Быть может, сломался поезд или их застала непогода.

Дориан с трудом придвинулся к окну и посмотрел в бездонное ночное небо. Была ли возможность отговорить ее? Едва ли. Пусть все это время жили вместе, пути их разошлись двенадцать лет назад. Пусть брат с сестрою любят друг друга, но и слова их уже не столь весомы, ибо на чаше весов у обоих появилось много других вещей. Друг другу лишь мосты, связующие с прошлым, с простым и понятным детством. Но сколь бы