Дэвид Хартвелл - Научная фантастика. Ренессанс Страница 40

Туннель уходил вниз, стены его были довольно гладкими, местами блестели, как стекло. В свете фонаря на черном камне возникали блики. Иногда коридор сужался, затем снова расширялся, но нигде не достигал такой ширины, чтобы Футида смог развести руки в стороны.

По губам и лбу Футиды стекал пот, холодные струйки ползли по спине. «Хватит валять дурака, — уговаривал он себя. — Тебе приходилось бывать в пещерах пострашнее».

Он подумал об Элизабет, которая ждет его там, в Японии, и терпит едва уловимые уколы от окружающих, потому что любит его и хочет быть с ним, когда он вернется. «Я вернусь к тебе, — поклялся он, — даже если этот туннель приведет меня в ад».

Время от времени ему казалось, что трос натягивается. Ему приходилось останавливаться и дергать его, чтобы освободить. А может быть, это Родригес меняет натяжение, решил он.

Он углублялся в коридор, ступая осторожно, время от времени касаясь перчатками странно гладких стен.

Вскоре Футида потерял счет часам, откалывая куски породы, наполняя мешочки для образцов, болтающиеся на поясе. Трос мешал ему идти вперед, поскольку присоединялся к ремням спереди. Неудобно: нужно было закинуть его за плечо или обмотать вокруг талии.

И тут он заметил слева, в круге света, отбрасываемом фонарем, углубление в блестящей черной стене, небольшую впадину, которая, как ему показалось, имела более светлую окраску. Футида подобрался ближе и слегка наклонился, чтобы рассмотреть нишу.

Ее образовал пузырь в лаве, решил он. В нише едва мог поместиться человек. То есть человек, не обремененный жестким скафандром и громоздким рюкзаком. Футида остановился у входа в узкую нишу, с любопытством заглядывая внутрь.

А затем он заметил какую-то красноватую, ржавого цвета полосу. Ржавчина? Почему именно здесь, а не где-нибудь в другом месте?

Он придвинулся ближе, втиснулся в углубление, чтобы рассмотреть странное пятно. Да, действительно, цвет ржавчины.

Футида вытащил из набора инструментов, висящего на поясе, скребок и едва не уронил его, так неудобно было работать в перчатках. «Если я его уроню, то не смогу наклониться, чтобы поднять, особенно в этой крошечной нише», — понял он.

Красноватое пятно раскрошилось при прикосновении скребка. «Странно! — подумал Футида. — Совершенно не похоже на базальт. Неужели здесь есть… влага? Нет! При таком низком давлении вода не может существовать в жидком состоянии. Но каково давление внутри скалы? Возможно…»

Красный порошок легко поместился в пакетик для образцов, подставленный дрожащими руками. Должно быть, это оксид железа, которое каким-то образом вступило в контакт с водой. Вода и железо. Сидерофилы! Бактерии, усваивающие железо и воду!

Футида был уверен в этом так же твердо, как и в том, что дышит. Сердце его бешено забилось. Колония питающихся железом бактерий в кальдере вулкана Олимп! Кто знает, что еще можно обнаружить там, дальше?

Лишь когда он запечатал пакет с образцом и поместил его в пластиковый мешок на поясе, он услышал странный рокот. Сквозь шлем рокот казался приглушенным, далеким, но любой звук в этом глубоком туннеле пугал.

Футида начал пятиться прочь от крошащейся рыжевато-красной расщелины. Рокот, казалось, усиливался, походил на рычание крадущегося хищника. Разумеется, это все чушь, но ему показалось, что туннель слегка дрожит, покачивается. «Это ты дрожишь, глупец»! — убеждал он себя.

Что-то в подсознании говорило ему, что страх обоснован. Его нечего стыдиться, если ты…

Покрытая ржавчиной скала взорвалась, вырвавшийся из щели фонтан поднял Футиду в воздух и с силой швырнул в дальнюю стену туннеля.

Ударившись затылком о шлем, Футида едва не потерял сознание. Он лежал на полу туннеля, щиток шлема запотел, череп раскалывался от боли.

Скрежеща зубами, он собрал всю свою волю, чтобы не отключиться. Несмотря на пульсирующую боль в голове, он заставил себя остаться в сознании, соображать. «Не смей падать в обморок! — приказал он себе. — Не позволяй себе отступить. Если хочешь жить, ты должен думать». Он почувствовал, что на лбу выступил пот, он заливал глаза, вынуждая Футиду моргать.

Затем Футиду захлестнула волна гнева. «Какой же ты идиот! — обрушился он на себя самого. — Гидротермальная скважина. Вода. Жидкая вода, здесь, на Марсе. Тебе следовало знать. Тепловой поток, пятна ржавчины. Здесь должны жить сидерофилы, бактерии, перерабатывающие железо и воду. Они ослабили стену, а ты еще отскреб немного, и этого оказалось достаточно, чтобы давление воды прорвало перегородку.

Да, — согласился он сам с собой. — Теперь, когда ты совершил открытие, ты должен жить, чтобы сообщить о нем остальному миру».

Щиток по-прежнему был в испарине. Футида нащупал на запястье контрольный рычаг, который должен был включить вентиляторы в скафандре и очистить щиток. Он решил, что нашел то, что нужно, и нажал. Ничего не изменилось. Более того, прислушавшись, он не услышал едва заметного жужжания вентиляторов. Тишину нарушало лишь его собственное тяжелое дыхание.

«Подожди. Успокойся. Думай.

Вызови Родригеса. Расскажи ему, что произошло».

— Томас, у меня небольшая неприятность.

Никакого ответа.

— Родригес! Ты меня слышишь?

Молчание.

Медленно, осторожно он согнул руки, затем ноги. Все тело болело, однако переломов, по-видимому, не было. Но вентиляторы молчали, по лбу Футиды катился пот.

Мигая, хлопая ресницами, он заметил, что щиток шлема начал очищаться сам по себе. «Гидротермальный выброс, наверное, был слабым», — с благодарностью подумал он. Он не слышал больше рокота; туннель перестал дрожать.

Неохотно он поднял руку к лицу и поднес к глазам клавиатуру на запястье. Панель была пуста. Неисправность в электросети! Он яростно застучал по клавишам: ничего. Обогреватель, теплообменник, вентиляторы, радио — все отключилось.

«Я покойник».

Панический страх сдавил сердце ледяной рукой. «Вот почему я больше не слышу жужжания! Наверное, врезавшись в стену, я повредил батарею скафандра».

Футида ощущал, как стучит в ушах кровь. «Успокойся! — скомандовал он себе. Все не так плохо. В скафандре еще осталось воздуха больше чем на час. И он хорошо изолирован, ты не замерзнешь — по крайней мере, несколько часов. Ты сможешь обойтись без вентиляторов. Некоторое время».

Настоящий ужас охватил его, когда он попытался подняться. Правая щиколотка горела огнем. «Сломана или вывихнута, — понял Футида. — Я не могу стать на эту ногу. Я не смогу выбраться отсюда».

Ирония ситуации поразила его. «Я буду первым человеком, умершим от перегрева на Марсе».