Пустошь, что зовется миром - Аркади Мартин Страница 41

сами по себе более не являются достаточным основанием для продолжения учебы на уровень выше среднего, предлагаемого всем гражданам. Для отправки на продвинутые курсы студенты должны продемонстрировать отличные способности к групповому сплочению и социальной интеграции как с ровесниками, так и со старшими, а также уже полностью пройти подготовительный (средний плюс) курс по истории и культуре станциосельников, рекомендуемый вероятным членам совета «Наследия».

«Справочник по требованиям к способностям и уровню образования для станциосельников в возрасте 13–18 лет», пересмотренное издание, издатель – совет «Наследия» станции Лсел, под руководством Акнел Амнардбат, советника «Наследия»

Твой язык – хризантема,

Потому что все слова – лепестки!

В сердце языка находится стебель,

Который выравнивает тысячу слогов.

Прибавь префикс, чтобы сказать МОЙ,

Прибавь суффикс, чтобы сказать ПОЧЕМУ,

Прибавь инфикс, чтобы сказать ЧТО,

И узнай, как речь превращается в язык!

Тейкскалаанская рифмованная грамматика для начинающих студентов, составлена Семнадцать Рамой, министерство информации (отдел образования). Для общего пользования

Махит позволила себе думать, что покинет станцию абсолютно честной, хоть и не абсолютно чистой. Никогда не чистой – уйти чистой было невозможно, этому ее научил Тейкскалаан. Тейкскалаан и Искандр, а теперь Дарц Тарац подтвердил, что так оно и есть. Возможно, ей удастся сесть на шаттл и уйти от непосредственной опасности в вероятную. Возможно, она выживет под огнем инородцев. Не все же погибали на войне.

И все же теперь она находилась в дюймах от только что совершившего посадку тейкскалаанского шаттла и глазела на Акнел Амнардбат, которая каким-то образом вследствие невезения, или продуманной стратегии, или и того и другого захватила Три Саргасс.

Сердцебиение Махит отдавалось в ушах, подобно срывающемуся водопаду, слишком быстро и слишком громко. Она вот-вот упадет в обморок или сломается и побежит к шаттлу, одно из двух. Три Саргасс и Амнардбат приближались к ней, словно медленная жуткая волна, слишком обширная, чтобы ее опередить. Даже тот факт, что Декакел Ончу стояла рядом с ней, не мог пойти на пользу – Ончу без обиняков дала понять, что полезность Махит для нее исчерпана. Эта полезность закончилась в тот момент, когда Махит решила сообщать о том, что читала секретные письма Ончу Искандру спустя месяц, а не сразу по возвращении на станцию. Ончу передаст ее Амнардбат, если та вежливо попросит об этом – пилоты нуждались в «Наследии», так как последнему принадлежала прерогатива одобрять или не одобрять новые пилотские имаго-линии, а также поскольку немало их уничтожалось инородцами, пришедшими через Анхамематские врата. Ончу оказалась здесь, потому что контролировала отлет тейкскалаанского корабля со станции Лсел, убеждалась, что корабль покинул станцию, – не ради Махит. Вся эта маленькая сценка была до мозга костей политической, и Махит в ней не выступала в роли игрока. Она представляла собой израсходованный и бесполезный ресурс для всех, кроме Дарца Тараца, ему одному было важно отпустить ее – но не обеспечить безопасность. А еще она была важна Три Саргасс…

…которая смотрела на нее ясными, решительными и злыми глазами, пока Амнардбат вела ее по ангару. С ледяной ясностью Махит подумала: «Если я побегу, они, наверное, попытаются убить ее, как шпиона». А потом с еще более ледяной: «Может быть, она и вправду шпион, но мне нужно сбагрить ее с моей станции и удрать вместе с ней».

<Теперь ты сама шпион>, – пробормотал Искандр, а она проигнорировала его. Она не могла думать о своем обещании Дарцу Тарацу, не сейчас. Откладывала на потом, когда все закончится, если это «потом» наступит, если в нем будет в достатке времени, чтобы обдумать, что может наобещать человек, попавший в чрезвычайные обстоятельства. Человек, в изрядной степени позволяющий своему имаго вести их обоих к решениям, которые они ни за что бы не приняли до того, как стали частью цепочки живой памяти.

– Советник, – услышала она свой голос и даже удивилась его легкости, ровной, неколебимой уверенности, которой она на самом деле не чувствовала. На сей раз она говорила собственным тоном, не Искандра – своим, но при этом с такой идеальной невозмутимостью. – Какой неожиданный сюрприз! Это к лучшему – не придется оставлять послание вашему секретарю. Меня неожиданно отзывают, и я вынуждена отложить назначенную встречу.

Теперь Амнардбат в любую секунду может сказать: «Нет, Махит, вы должны немедленно идти со мной». Тут же появятся сотрудники службы безопасности «Наследия», выйдут из тени, как агенты тейкскалаанского судебного корпуса «Туман», материализуются из невидимости в реальность и уведут ее. Амнардбат также в любую секунду может сказать: «Дзмаре нельзя доверять, она помогла этому тейкскалаанскому агенту проникнуть на нашу станцию». И, возможно, будет не так уж не права. В любую секунду.

– И куда же вас так срочно вызвали? – спросила Акнел Амнардбат мягким бесцветным голосом, напоминающим дистиллированную воду.

– Боюсь, советник Амнардбат, – сказала Три Саргасс по-тейкскалаански, – мой долг теперь востребовать услуги посла станции Лсел в Тейкскалаане.

Язык Три Саргасс впервые за долгое время показался Махит фальшивым, вырванным из контекста. Три Саргасс в ярком огненно-оранжевом одеянии, идеальная тейкскалаанка, напоминала срезанный ядовитый цветок в центре ангара. Нечто прекрасное и опасное, что не должно находиться там, где находилось, что обречено умереть и, умирая, заберет с собой все вокруг.

Амнардбат перевела взгляд с Три Саргасс на Махит, на замерший в ожидании шаттл с открытым входом, брови ее поднялись, а губы вытянулись, словно она попробовала на язык цитрусовый порошок прямо из пакета. Она отпустила руку Три Саргасс.

«Интересно, останутся ли синяки», – подумала Махит.

<Возможно, тебе представится случай узнать это, если не наделаешь глупостей>, – прошептал Искандр, и в том, как он это сказал, слышалось нечто совершенно грязное, что вызвало у Махит желание спрятаться от содержимого собственного мозга. Чья это была болезнь – его или ее? Обоих? Насколько будет трудно двигаться вперед?

Амнардбат не сказала ни слова по-тейкскалаански, хотя Махит знала, что советник прекрасно говорит на этом языке. Но она также знала и то, что Три Саргасс не в состоянии понять большинство обитателей станции.

– Так ли, Дзмаре? Вы направляетесь назад, в империю, хотя обязаны предоставить родине хранилище вашей памяти? – спросила она на языке Лсела.

Махит поморщилась.

– Я… мы… летим на войну, а не в Город, советник.

Множественное число. Она должна внимательно следить за множественными числами. Она, конечно, имела в виду себя и Три Саргасс.

Искандр, проблеск более молодой, поврежденной версии, менее похотливый и более беспощадный, проговорил:

<«Мы» для нас нормальное единственное число>.

Махит хотелось, чтобы они оба дали ей время подумать, а еще она хотела не хотеть этого. Она же так хотела, чтобы он вернулся, когда его не было рядом с ней.

Амнардбат оглядела ее и Ончу. В ее взгляде было колоссальное осуждение и полное презрение: «Ну, если уж вы так хотите. Все равно от вас никакой пользы». Махит вычисляла возможное развитие событий. Почти уверенно. Придавала смысл там, где его не было. Она, казалось, была не в силах остановиться – да что там, она не могла остановиться с самого Города.

– Существует множество других, более легких способов совершить самоубийство, Дзмаре, чем ввязываться в чужую войну, – сказала Амнардбат, по-прежнему на станционном.

Махит