Остатки - Никита Владимирович Чирков Страница 42

– Забыть – лучший способ начать сначала! Их память, наша память работает не только в пользу, но и во вред, уж это ты не будешь отрицать? Скажи, сколько пройдет времени, прежде чем многие из них захотят вернуться? А то и вовсе забыть о том, где реальность, а где нет? Вот именно! Эхо, мы должны отсечь прошлое, чтобы оно исчезло и не вернулось! Я устал спорить, делай именно так, иначе…

– Иначе – что? Отнимаешь силой, правильно я тебя понимаю?

– Ты не оставляешь выбора!

– Соломон, – начал Эхо, полный разочарования и печали, – посмотри на нас… Что мы делаем? Кем мы становимся? Все это между нами сейчас – неправильно. Знаешь, в чем была моя проблема как лидера и отца? Я не предоставлял людям выбора, а строго верил в свою непоколебимую правоту, в… Космоса, которого не существует, а все почему? – Соломон ждал ответа, но Эхо ушел в размышления, нащупывая решение всех их проблем, и только уж казалось, что все затянулось, как ответ нашелся:

– Соломон, пусть решают они. – Эхо обрел то самое чувство правильного, перестав наконец-то ставить себя выше других, заняв подобающую своему статусу и опыту позицию наблюдателя и советника. – Не нам с тобой решать за людей. Дадим им выбор, постепенно, человек за человеком, не спеша и спокойно позволим вернуться всем тем, кто этого захочет.

– А остальные? – Соломон сомневался, но его притягивало нечто среднее, этакая вариативность решений.

– Знаешь, я думаю, что если человек захочет остаться там, то почему нет?

– Похоже, – заговорил Соломон после долгой паузы, – работы очень много.

– У нас. Я не хочу делать это один, и мне кажется, тот факт, что ты стал уверенным жителем Природных земель, открывает… скажем-с так, новые возможности. У людей теперь три варианта: Мегаполис, который надо восстанавливать, Природные земли, которые надо беречь, и Коллектив, который… для кого-то будет домом.

28

Ксения смогла поспать лишь полчаса, пока вертолет на автопилоте следовал адресу дома Бенджамина Хилла. Промчавшееся время никоим образом не способствовало восстановлению сил – даже, более того, тяжкий груз всех событий последнего года лишь усилился, чему отдельно способствовало это самое место. Сначала Отказ, затем предположительная гибель Бенджамина и настигнувшая ее безысходность. А когда явились люди генерала и забрали ее, то больше всего она была уверена в отсутствии предлога вернуться сюда. Все в этом удаленном месте среди дикой природы заставляло вспомнить одиночество и страх – этакий уголок для встречи со всей болью и последующим примирением своей ничтожности, почти сродни той дыре, откуда Ксения вытащила Эхо.

Прошло чуть больше года – и вот она вернулась. Пробираясь сквозь сугробы, она зашла в дом и первым делом включила генератор, позволив свету показать все доказательства уныния столь заброшенного и неухоженного убежища. Удивило ее отсутствие грызунов, должных бы уж если не провода ко всей компьютерной технике перегрызть, то хотя бы остатки еды или бумаги. С одной стороны, были артефакты того самого прощального изобретения Бенджамина: люди генерала так ничего и не забрали, остальная половина жилища также не изменилась после пребывания здесь Ксении те несколько дней после Отказа. Отчасти она даже рада: пока будет наводить здесь порядок, сможет отвлечься от мыслей обо всем свершенном и упущенном. Но сначала ей хочется просто сесть и отдохнуть.

Взяв раскладной стул, Ксения кое-как пробралась через неровные от снегопада сугробы и села перед покрытым льдом озером, укуталась в толстый пуховик и налила себе выпивку, которой у Бенджамина было в достатке. Бутылка в снег рядом, граненый стакан в руке, а ожидаемый уже через пару часов восход должен был дополнить идеальную тишину.

– Надо расслабиться. Так привыкла что-то делать, чего-то бояться и бесконечно сомневаться… И вот сижу сейчас и не могу расслабиться, не могу даже насладиться тишиной и таким долгожданным и забытым чувством безопасности… Есть какое-то странное ощущение неправильности, словно я должна быть не здесь, а где-то там. Надеюсь, этот холод, как и выпивка, сделают свое дело, а то я на пределе. Да, тот самый момент, когда уже лучше не останавливаться и вовсе. Ненавижу это место. Только никуда больше мне не хочется. Здесь я чувствую себя понятой. – Несколько минут она молчала, разглядывая снег перед ногами, искренне пытаясь насладиться такой естественной красотой природы. – Я честно думала, что получится уболтать Данакта. Переубедить его, достучатся до остатков человечности. Я так устала от смертей… не могла не попытаться сделать все правильно. Даже сейчас, когда уже поздно, в голове так и выскакивают новые аргументы и мотивы, а за ними и критика. Если бы я постаралась еще чуть-чуть, то вышло бы так, как задумано, точно знаю! Но какая уже разница…

– Ты сделала все правильно, не ругай себя.

– Да, я знаю. Но только это не помогает.

– Кстати, я должен признать – ты была права, Эхо изменился. Не забудь напомнить ему, что он должен сказать тебе спасибо, а то я бы там его и оставил.

– То есть – ты был не прав?

– Признаю, я был не прав. Довольна?

– Еще как, Итан, еще как!

Им обоим подобный разговор казался странным, слишком легким и естественным, а все из-за привыкшего к стрессу ума. Адаптация к бесконечным проблемам и трагедиям настолько хороша, насколько ныне даже при наступлении покоя раздраженные нервы так и кричат о надобности быть наготове. Несколько минут оба просто наслаждались тишиной, пытаясь доказать себе, что они ее заслужили.

– Подготовь там все для моего прибытия, а то условия пребывания оставили свой след. И нет, там, где нужно, все в порядке.

– Не мог не сказануть нечто подобное, да? Вот надо было вкрапить пошлость!

– Да брось, я заслужил.

– Кстати, об этом… Каково это?

– Ты нажала на кнопку, и весь этаж взлетел на воздух – сама скажи.

– Было не просто, но я понимала риски – нельзя было дать ему перехватить управление, тут все просто. – Она говорила это себе, вновь закрепляя смирение с тем, что ей вновь пришлось убить человека. – Я скорее про то… про Данакта, про твои ощущения, да и в целом, как ты себя чувствуешь.

– Чувствовал себя странно. «Нить» вполне вызывает привыкание, скажу я тебе. Почти два месяца собирали идеального