Черный человек - Анна Велес Страница 42

– Не удивлена, – снова прокомментировала Ника и демонстративно показала ему вилку, с нанизанным куском мяса. – Я учусь получать удовольствие в любой ситуации.

– Продолжай в том же духе, – посоветовал молодой человек. Он был благодарен ей за эту поддержку, за пусть и наигранный легкий тон. Он давно никому не рассказывал ту историю. – Так вот. Мужик был совсем плох. Но я записал его показания. На диктофон. Путаные здорово. Про черную пелену перед глазами. Про голос в голове. Про приказ убить. Как он взял нож и пошел к моей маме. Через полгорода. К женщине, которую он раньше никогда не видел. Вот только нюанс. Еще он буквально бредил своей хорошенькой соседкой. Перескакивал все время на нее. Сама понимаешь, некоторую связь я уловил. Еще два часа расспросов соседей, и я знал, кто любовница моего отца. А к вечеру меня арестовали. Мужик после разговора со мной вскрыл себе вены.

– Неприятное совпадение, – Ника чуть нахмурилась.

– Неприятно было мне провести ночь в КПЗ, – возразил Ян. – Но утром меня отпустили. Почти без объявления причин. И даже извинились. Потому что приехал Давид. Знакомство прошло бурно. В отличие от тебя я его теории принял не так легко и спокойно. Но факты были. Странное стремление того ненормального убить именно мою мать. Его знакомство с любовницей отца. Весь этот бред про голос и пелену. Но главное, та странная черная тварь, которую я видел.

– Кстати, – прервала его девушка. – А когда ты был у того человека, тварь все еще была с ним?

– Это был первый вопрос, какой мне задал Давид, – заметил молодой человек. – Нет. Тогда уже нет. Но она появилась позже. После всего этого отец вынужден был поверить. Тем более дело мамы открыли снова. Отец порвал с любовницей. Бурно. Не стесняясь меня. Ведь женщина пришла в наш дом. А через три дня его на моих глазах сбила машина. И водитель даже не скрывался с места преступления. Тварь на его шее стала крупнее и жирнее. Только исчезла, когда водитель буквально выпал из машины без сознания. Еще через день любовница отца явилась снова. Тварь выросла вдвое, и уже не сидела на ее плечах, а стояла плотной фигурой за ее спиной. Женщина захватила с собой нож. И пришла за мной.

– Напряженный сюжет, – сухо заметила Ника. – Давид помог, как я понимаю.

– Как-то он это сделал, – признал Ян. – Я был тогда без сознания. Мы с этой дамой немного поспорили с ущербом для меня. Но Давид успел. Что он сделал, я не знаю. Да это и не имеет значения. История закончилась. Про моих родителей.

– А про тебя? – тут же поинтересовалась девушка. – Потом что? Детский дом? И как появилось все это? Твой бизнес, и все остальное?

– Не было детского дома, – возразил он. – Снова был Давид. Он оформил опекунство, отправил меня учиться в новую школу, потом университет. Мой отец владел городским мясокомбинатом. Но вел дела просто отвратительно. Я вступил в наследство. Люди Давида помогли на первых порах. И он сам – деньгами. Потом все покатилось, как надо.

– Так ты потому ему помогаешь? – уточнила Ника. – Из благодарности? Возвращаешь долги?

– Деньги вернул давно, – сразу пояснил молодой человек. – Остальное… Я тоже так думал одно время. А потом просто признался себе, что у меня слишком обостренное чувство справедливости. Я не признаю за такими тварями право быть в этом мире. Но главное, я не признаю за людьми право решать свои проблемы таким способом.

– Ты слишком честен для подобных методов, – по-своему перевела девушка.

– Почему-то сейчас это не напоминало комплемент, – усмехнулся Ян. – Но мне при этом не хватило и твоего раздражения. Мы теряем связь.

– Нет, – как ни странно она осталась серьезной. – Пришло чувство принятия тебя, как данности.

– Теперь я мальчик с душевной детской травмой? – ему это не понравилось.

– Разве? – Ника чуть надменно приподняла брови. – Мы все теряем близких. По-разному и в разном возрасте. Таких травм хватает. Но это и все. А остальное… Просто теперь я знаю, что ты не изменился. Ты всегда знал, что ты хочешь и делал все, чтобы это получить. Как и сейчас. И…я понимаю, что теперь хочу так же.

Она улыбнулась. Ему. Очень тепло и по-настоящему, открыто и нежно.

– Знаешь, я ведь искренне люблю цветы, – призналась Ника. – Для меня составлять композиции, это ритуал, почти магия. Самое главное то, что ставишь в середину букета. Именно эти растения имеют самый большой смысл. Потом их надо дополнить, оттенить. И немного добавить зелени для того, чтобы букет оставался живым и естественным. Самое последнее и иногда даже лишнее, целлофановая упаковка или бумага. Люди такие же. Ты ненавидишь свою внешность в отличие от своего отца. Но это только упаковка. Меня бесило то, что в твоем букете отличные цветы. А теперь я просто хочу вспомнить то, что есть в сердцевине моего букета.

– Там то, что не нужно даже оттенять и точно не требует упаковки, – Ян сказал это импульсивно. Не успокаивая, не для того, чтобы ее поддержать. Он просто признался себе в том, что, похоже, чувствовал к этой женщине.

– И я больше не хочу упаковки и лишнего, – кивнула она. – Я люблю вкусную еду, хорошее вино. Ценю того, с кем можно это разделить. С кем можно говорить о том, что может быть даже и неудобно. А еще я люблю свой бизнес, свой дом. Я хочу вспомнить все это. И любить свою жизнь. Я получу это, когда все закончится. Не изменюсь, когда разберемся с этой историей. Я уже изменилась. Я просто буду жить нормально. Даже с учетом тварей, гулов, теней и прочей неизвестной дряни. Я этого хочу и смогу.

Ему не понравилось то, что он испытал в этот момент. Яну хотелось спросить: «ты будешь одна? без меня?». Но это позвучало бы так жалко…

– Ян… – Ника посмотрела на него немного смущенно. – Наверное, теперь моя очередь спрашивать,