Вадим Леднев - Операция "Муравьиный бог" Страница 42

— Вам плохо? — девушка наклонилась над Никитой. — Какой ужас! Я думала они вас убьют! Господи!.. Вы живы? Я сейчас вызову скорую… я сейчас! — она бросилась к своей сумочке, которые отъезжающие отморозки выкинули из машины, судорожно начала в ней рыться. — Телефон забрали… Ну помогите… помогите же кто-нибудь! — в отчаянии крикнула она смотрящим на нее сверху посетителям ресторана. — Вызовите скорую!.. Он же сейчас умрет!

Она села рядом с Никитой прямо на асфальт, приподняла его окровавленную голову, положила к себе на колени.

— Потерпите, пожалуйста… — шептала она ему сквозь слезы, — все будет хорошо… только не умирайте… ну, пожалуйста, не умирайте!

Никита попытался ей улыбнуться ободряюще, но разбитые ошметки губ не слушались.

«Алена… Алена Вишняк… как хорошо, что ты простая девочка, а никакая не «матка».

Их окружили какие-то люди, что-то говорили. Никита уже не понимал их речь, словно они говорили на другом языке… он засыпал… как хорошо… боль уходит… хорошо…

Каким то краешком сознания Никита еще успел услышать, как завизжали тормоза, захлопали дверки. Распихав зевак, к нему протиснулась Мила…

Глава 5

Окно было открыто и ветер врываясь в него надувал штору. Она полоскалась, как парус, время от времени приоткрываясь, отчего в комнату заскакивали сумасшедшие солнечные зайцы и начинали прыгать по стене и шифоньеру.

«Я вижу это — значит я жив… Странно… почему нет боли… может все мне приснилось? Нет не приснилось… Определенно я был вчера, как дохлая птичка…» Никита пошевелился. Неудобно. Тугая повязка стягивает голову. Что еще? Правая рука в гипсе. Попробовал перевернуться на бок. «Ай, больно! Ребра черт…» Грудь тоже обмотана тугим бинтом… лишний раз не вздохнешь. Низ живота побаливает. В целом терпеть можно… С учетом всех обстоятельств произошедшего, можно было ожидать и гораздо худших последствий. Опираясь на здоровую руку (условно здоровую), Никита попытался сесть. Получилось плохо. Верней, совсем не получилось. От этого движения старая тахта жалобно заскрипела. В коридоре послышались легкие шаги, дверь приоткрылась и в комнату заглянула Рита. Вид у нее был чрезвычайно озабоченный.

— Куда вскочил? Ложись, давай… — она подскочила к тахте и сев рядом, уложила Никиту обратно. Подоткнула подушку. Со словами:

— Подожди я сейчас… — девушка выпорхнула из комнаты и тут же вернулась, неся в руках кружку с какой-то жидкостью. От кружки шел пар. Рита опять присела рядом с Никитой и подала ему посудину.

— Пей! Это лекарство.

Никита осторожно принял кружку из ее рук. Странное дело, он боялся обжечься, а жидкость в кружке оказалась холодной.

— Это что? Жидкий кислород?

— Шутим… петросян, да? — удовлетворенно произнесла Рита, — Значит выздоравливаем! Пей, давай… и чтоб все выпил!

Никита попытался поднять кружку, не получилось. Левая рука ощутимо дрожала, а правая и вовсе не слушалась. Видя это, Рита покачала головой и забрав кружку, сама поднесла ее ко рту Никиты. Он скривился от боли в разбитых губах и стал пить маленькими глотками. Жидкость была прохладная, цвета сильно разбавленного молока и имела кисловато-горький вкус. Поднимающийся над ней пар ощутимо щекотал ноздри. Не успел Никита допить до конца, как уже почувствовал прилив сил. Ощущение было такое, словно разом вдруг сдвинулись с места все жидкости организма — кровь забурлила в жилах, в пересохшем рту появилась слюна, а в мочевом пузыре обнаружились явственные позывы. Голова прояснилась, будто пелена спала с глаз, исчезла ноющая боль, появилась легкость во всех членах. Цвета становились все более яркими, прорезались запахи и звуки. Он вдруг обнаружил, что от склонившейся над ним Риты, вкусно пахнет каким-то парфюмом, а тоненькая кофточка очень эффектно обтягивает ее небольшие круглые грудки с торчащими острыми сосками. Что кожа на ее лице и шее по-детски гладкая, нежная и имеет, персиковый оттенок. Рита перехватила его взгляд и усмехнулась.

— Подействовало?! Ну-ну. Понимаю, что ты чувствуешь… Но все равно давай не пялься… Милка меня вчера и так чуть не убила… чуть телевизор этот на голову не надела… А мне что… тебя на привязи было держать, как теленка? — Рита прищурила свои раскосые глазки. — Знаешь, Никита… ты не обижайся, конечно… но я таких балбесов сроду не видела. Развел тут партизанщину! И так косяки сплошные… еще ты!.. А если б тебя убили вчера? Господи!.. где ж видано, чтоб Наблюдателя так уделала шайка каких-то дебилов? Тебя, что… совсем ничему не научили?

Никита пожал плечами, мол, когда учить-то было.

— Ну я не знаю… — Рита всплеснула руками. — Ты чего на них полез с голыми руками? Кто ж в инверсии голыми руками-то машет? Все ж кости себе переломаешь… Сколько их было?

Никита опять пожал плечами. Подумал, что наверное это скоро станет его любимым телодвижением.

— Не знаю… не помню… человек пять или шесть…

— Ну… всего шесть ублюдков… Да если б у тебя в руках была хотя бы самая простая штакетина, ты б за милую душу отдубасил бы всю банду. — Рита замолчала. Поставила пустую кружку, на столик рядом с тахтой. Встала, прошлась по комнате. Вернулась к Никите и сказала глядя ему в глаза. — Милка всю ночь возле тебя просидела… вытаскивала… Думаю если б не она, точно бы кони двинул… крепко тебя приложили по башке… и не раз… гематома большая была. Правило пятнадцати минут на тебя пока не распространяется… браслет слишком мало носишь. Слушай… — она подошла к окну и отдернула трепещущуюся штору, — я вот еще чего понять не могу… почему ты не внушил им ничего? Ты же Наблюдатель. Наблюдатель!!! А это простые людишки — отбросы, мусор! Почему не послал их всех строем пойти и утопиться, скажем, в канализации?!

— Я… я не знаю… растерялся как-то…

Рита не нашла слов в ответ на такое признание, а от избытка чувств только хлопнула себя по бедрам, плотно обтянутым голубыми джинсами.

— Да и не мог я, не успевал… они же сразу всем скопом полезли… а я еще не могу так быстро… мне сосредоточиться, время нужно. — Никита пристыжено прикрыл глаза. — Кстати, о времени… который сейчас час?

— Время-я? Да уж времени мы с твоей помощью просрали достаточно! Четыре часа дня уже.

— Слушай, Рит… — Никита заворочался на тахте, — мне бы надо подняться…

— Зачем это? — подозрительно уставилась на него Истинная.

— Хм… зачем… в ватерклозет, к примеру.

— Ну… не знаю… да ты и не дойдешь наверное… вон кружку ко рту поднести не можешь. Может тебе баночку какую-нибудь принести? Да не стесняйся, я выйду.