Перекресток одиночества-4 - Руслан Алексеевич Михайлов Страница 43

- Как-как? – рука наливающего нам еще по порции коньяка Михаила Даниловича едва заметно дрогнула – Я не ослышался, Охотник? Ты действительно произнес вместе эти безумные и не могущие сочетаться друг с другом слова? Ты сказал: «Потрясающее сорокалетнее испытание?».

- Ну да – кивнул я и, поняв, добавил – Но только так и следует к этому относиться! Подобный настрой поднимет дух. Так что от своих слов не отказываюсь и смело повторяю – это потрясающее сорокалетнее испытание всех твоих возможностей, умений, природной хитрости и нажитой мудрости, а заодно тест того насколько низко ты можешь пасть или же наоборот – сохранить свои жизненные принципы и даже сберечь некоторое благородство незапятнанной низостью души.

- Хм…

- Скажу больше… будь у меня как у кошки семь жизней в запасе – я бы может и согласился на такое испытание. Даже наверняка согласился бы.

- Ты говоришь безумные вещи…

- Честно говоря, порой я жалею, что мой небесный вояж в кресте закончился так быстро – признался я и выпил еще одну порцию – Ух! Хор-р-рошо… сюда бы лимончика…

- А почему нет? – лидер Бункера ненадолго отошел к ведущий в недра Замка двери, приоткрыл ее, кого-то окликнул, переговорил коротко и вернулся:

- Скоро все будет.

- Спасибо.

- Да это тебе спасибо… за чуток ненормальные откровенности. Ты ведь не серьезно, Охотник? Неужто предложи кто – ты бы вернулся в крест?

- Сейчас – нет – ответил я – Тут хватает работы и я больше не смогу прохлаждаться в тюремной камере, наслаждаясь одиночеством и ставя новые цели… нет. Но будь у меня в запасе еще одна жизнь…

- Да ведь это глупости!

- Почему? – искренне удивился я.

- Зря потраченные годы!

- Ха! Есть у меня немало знакомых, что жили и наверняка еще живут в том же самом городе что и я. Их жизни проходят настолько бессмысленно и бесцельно будто они и не живут вовсе…

- Бездельники и тунеядцы?

- Да нет. Большинство работает. Хотя работают так, словно срок тюремный отбывают обязательный с восьми утра и до четырех дня. И к семейной жизни точно также относятся. Они ни к чему не стремятся, у них нет целей, они не думают дальше вечера сегодняшнего дня… Если же взять вместо них любого из сейчас летающих там высоко в небе узников, то мы увидим куда более активных и целеустремлённых людей.

- Ну ты сравнил! У нас там наверху выбора не было! Не сыщешь за сорок лет теплой одежды и обувки – помрешь!

- Вот про это я и говорю. Тут в Пристолпье люди думают без малого на полвека вперед. А там в спокойном сытом мире… они порой и не думают вовсе. Так что Пальмира огонь в сердцах зажегшая своими предупреждениями и наставлениями… им бы на самом деле памятник поставить да повыше.

Хрипло рассмеявшись, старик отпил небольшой глоток, покатал во рту, неспешно проглотил и некоторое время молчал, пока пришедшая элегантная старушка в красивом цветастом платке, в сопровождении по-простому одетой молодой девушки с фирменным «пустым» взглядом расставляли нехитрую закуску. Мы хором с ним поблагодарили за заботу и только затем Михаил Данилович высказался:

- Вот насчет памятника ты не торопись, Охотник. Пальмира пламя конечно зажгла, тут не поспоришь… Но…

- Но?

- Понимаешь… они в своих бесконечных сеансах рассказывали многое и предупреждали о многом. Не гнушались вживую повторять все это сутки за сутками. Да… рассказывали разное, но о самом главном не упомянули ни единого раза.

- Это о чем же?

- О собственных координатах. Вот о чем они молчали долгие годы своих страстных монологов. Призывали не сдаваться, бороться до конца, помогать друг другу, объединяться в союзы, делиться опытом выживания… Они в деталях рассказывали, как строить соединенные узкими коридорами иглу, как закапываться глубже и что может принести подснежный слой – дрова и не только. Но о своем адресе молчали как убитые. Не назвали ни единого ориентира. Позднее, спустя годы и годы, когда заработала первая радиоточка в одном из еще строящихся убежищ, с Пальмирой установили прямую связь и задали вопрос в лоб. А вы мол, где, мужики? Адресок подскажите – может в гости наведаемся, поблагодарив вас лично за помощь великую. Знаешь, как им ответили?

- Как?

- А никак. Запрос был проигнорирован. Будто не услышали. Тот радист продолжали спрашивать, удивлялся игнорированию, но ответа, пусть и отказного, так и не услышал. Он им про адрес, а они про погоду… Говорят, что после этого неловкого разговора сеансы Пальмиры начали убывать, а затем и вовсе почти исчезли. Замолкла Пальмира, просыпаясь лишь изредка – напомнить о себе и снова умолкнуть.

Переварив услышанное, я недоверчиво покачал головой:

- Что-то тут сильно не вяжется. Нельзя выживать без пополнения свежей крови. Вдвоем-втроем точно не выжить. Нужна группа как минимум человек в двадцать – причем людей крепких, сведущих во многих сферах, включая инженерию, медицину, охоту… и способных друг друга подменить при нужде. Два неистовых радиста – так себе группа.

- Значит, как-то они свои ряды все же пополняли.

- Как?

Убрав бутылку под стол, чуть пьяный Михаил Данилович лишь развел руками:

- Пальмира есть загадка великая. Загадка гордая. Никогда не просили помощи. Никогда не выдавали своего местоположения. Не встречались ни с кем даже не полпути или на нейтральной территории – хотя запросы были. Ведь любопытство людишек гложет хуже волка голодного. Но пальмирцы отмалчивались. Я особо ни на что и не рассчитывал, когда отдал распоряжение связаться с ними. И ведь сначала в ответ тишина. А позавчера они сами вышли на связь и потребовали контакта со мной.

- Именно с вами или просто с главой бункера?

- С главой Убежища. Именно нашего убежища.

- Вот как…

- Я к микрофону не прямо вот летел, но шаркал торопливо – рассмеялся Михаил Данилович – И первое, о чем они спросили…

- Не могу представить…

- Правда ли что мы слегка поссорились с луковианцами и головным бункером Семи Звезд.

- Вот черт.

- Я так и подумал слово в слово – улыбнулся старик,