Олег Генералов - Копатели. Энергия Завета Страница 46

Все прислушались. Действительно, звуков было много. Трущиеся друг о друга стволы не до конца поваленных деревьев, крики птиц, шум ветра. Настя поежилась, а Егорыч сплюнул, бросил Сереге «Балабол ты», и пошел проверять свою закладку.

– Ну, в общем, пробираюсь я через кусты, вон те заросли крапивы обхожу, и ба! Городище! Оно здесь! И вал присутствует, и ров. И, самое главное, – изрыто все так, что «мама не горюй». Ямы некоторые – с меня ростом. Я ребятам по рации – так, мол, и так, нашел городище, подгребайте. Подошли все. Смотрят – обалдевают. Мы, оказывается, полдня не в том месте долбились. Городище – оно тут, а мы метров на двести в стороне копали. Что там было – непонятно, может, выселки какие. Но теперь стало ясно – копать тут надо. Причем, судя по чужим раскопам, шурфиться надо не по-детски. А все уже устали. Ходят с приборами, а находок нет. Нет, ну есть, конечно. Гвозди старые, ножи, наконечники стрел, копий. Все ржавое, в руках рассыпается. На таких ведь местах всё подряд копают, не только «цветнину». Причем, я хуже всех себя ощущаю. У Палыча – образок красивый, долларов на триста потянет, да Ивана Третьего чешуя. У напарника его тоже что-то вылезло. А я один, как дурак, без находок стоящих.

Он увидел вопросительный взгляд Насти и поспешил оговориться.

– Да нет, вы не подумайте, мы не из-за денег копаем, просто прозвучало это так… корыстно. На самом деле, копаем мы, потому что не копать не можем. Неделю без копа проведешь – такая ломка начинается, что ты! А зимой, так вообще – вешалка. Некоторые, когда совсем ломает, даже зимой копают. Приезжают на поле свое заветное и с прибором – по сугробам. Как сигнал поймают, сначала снег расчищают, потом землю топором рубят. Костры жгут, чтобы оттаяло. Говорят, до весны дотянуть помогает, хотя, я лично до этого еще не доходил. Ну так вот, в общем, я про редкость находки говорил, её удобно в деньгах выражать. Взять тот же ножик, или наконечник стрелы – тысяча лет ему, а не стоит ничего, потому что железо в земле сохраняется плохо. Да и много их, железок этих. А вот монетку пятисотлетнюю – найти посложнее будет. Поэтому и стоит ножик рублей двести – находка исторически ценная, но нередкая. А Иван третий, тот, что Палыч нашел – под сто баксов потянет, потому что монетка нечастая, особенно «в сохране». Так что, вы не думайте, что мы все на деньги меряем, это больше для того, чтобы редкость понятна была.

– Да ты не оправдывайся, – перебил его Макс. – Вообще, Серега, по тебе и так видно, что ты не ради денег копаешь. Ты давай, дальше рассказывай.

Серега задумался на секунду, пытаясь понять, комплимент сделал ему Макс или, наоборот, потом решил продолжить:

– Ну, в общем, шурфиться по-настоящему сил уже нету – уже сколько кубов земли на том неправильном месте перекидано. Хожу, грущу, короче. Раз – сигнал. Вроде, хороший такой по звуку. И «Тёрка» моя сорок шесть показывает, типа, серебро. Но только, слабенький такой, неуверенный. То ли глубоко, то ли цель маленькая. А может, и маленькая, и глубоко. Ну, я рыть начал. Такую яму вырыл, самому не верится. Вон тот куст видите? – Серега показал рукой на куст орешника. – Вот слева, сразу под ним. Копаю, копаю. Сигнал – то появляется, то исчезает. Непонятно. Я в какой-то момент даже бросил, вон туда, за крапиву пошел. Но там тоже пусто. А я думаю, вдруг я, как тот лох из шестидесятых, не докопал несколько сантиметров, а потом придет какой-нибудь «Палыч» и ништяк мой отроет с десяти сантиметров. Вернулся я к кусту этому, ну, типа, к яме своей, и давай дальше копать. И правда, пару раз копнул – вожу прибором – нет больше в яме этой цели. Но, что обидно, и на поверхности, куда я землю вырытую кидал, тоже нет. Я-то знаю, что такое случается, если монетка мелкая на ребро встает. Давай эту землю выкопанную перебирать. Уже на четвереньки опустился. Не пойму, то появляется сигнал, то опять пропадает. И всё такой же неуверенный. Народ уже вокруг меня собрался – ржут. Типа, не иначе, Серега золото нарыл, чего бы иначе он так «колбасился». Стоят, насмехаются, а я, короче, «попом» кверху располагаюсь – не могу сигнал поймать, катушка большая, десять дюймов. С такой-то и по крупной монете центр цели не сразу определишь, а тут явно что-то мелкое. В общем, в самый разгар их глумления нашел я цель. Чешуйка серебряная. Маленькая такая. Но главное – птичка там нарисована.

– Птичка? – удивилась Настя.

– Ну да. На поздних чешуйках времен Грозного, и до Петра Первого – всадник с копьем – собственно, по нему копейку копейкой и называют. И рисунок там более искусный, что ли. Детали проработаны, всё четко. А на ранних монетках, которые удельные княжества выпускали, каждое в своем варианте, рисунки разные попадаются – и птички, и зверушки всякие. И, самое главное, прорисованы они не так аккуратно, не так тщательно. Будто ребенок рисовал. Эти монетки так и называются: уделы. И вот, вижу я, птичка явно старая. Я потом определил – денга Василия Дмитриевича.

– Это круто? – тихонько спросила Настя у Маршалина.

– Ну, в общем, да, – ответил Макс. – Василий Дмитриевич – это сын Дмитрия Донского. Правил в четырнадцатом веке. С тысяча триста восемьдесят девятого года. Шестьсот с чем-то лет монетке.

– Ух, ни фига себе, – выдохнула Настя. – Сколько же она стоит?

– Да не особо и много. В последнее время, с развитием кладоискательства, столько их подняли, что Василий Дмитриевич перестал быть редкостью. Долларов сто. Если повезёт, двести.

Серега, тем временем, продолжал.

– В общем, как я птичку эту поднял, так у нас второе дыхание открылось. Уже опять шурфиться собрались. Но тут мне один местный житель позвонил. Тоже Серега зовут, он здесь недалеко, в деревне живет. Говорит, пошел на почту, а рядом, соседняя дверь – околоток местный, в смысле, отделение милиции. И услышал он, как менты совещаются, типа, какие-то копатели на памятник археологический залезли, и они сейчас их брать поедут.

– А что, здесь нельзя копать? – удивилась Настя.

– На АКРе? Нельзя, конечно, – усмехнулся Серега.

– А что такое АКР?

– АКР – это археологический памятник, занесенный в так называемую «Археологическую карту России». Обычно, это просто место, где раньше было селище какое, или городище, вот как здесь. Проведение раскопок без Открытого листа на АКРе – это уголовное преступление.

– А Открытый лист – это что?

– Не парься, – вступил Макс, – это для археологов, не для нас. Разрешение на раскопки. – Он повернулся к Сереге. – Чем все закончилось-то?

– Да ничем. Собрали мы манатки – приборы, лопаты, – да и двинули к машинам ускоренным шагом. Может, к нам менты собирались, может, нет. Проверять никакого желания не было. Так вот, к чему я это все? А, ну да! Когда к машинам шли по дорожке этой лесной, – Серега показал вниз на дорогу, по которой они пришли сегодня утром. – Слышал я, короче, звуки странные, как будто в барабан огромный кто-то долбит. Бам. Бам. Бам. Ну, мало ли, подумал. Место такое. Всяких придурков оккультных привлекает, как, в общем-то, и сегодня. Сидит такой Вася на месте «духовной силы славян», и в барабан хреначит. Богов славянских, значит, призывает. Только, вот, когда я домой приехал, да в интернет залез, тут мне основательно поплохело. Я про это место отзывы на сайте геокешэров нашел. Ну и рассказы всякие, кто как на Вышгород добирался. Так вот, парень один зимой сюда ходил. На лыжах. Тоже придурок, конечно, сюда-то и летом заманаешься идти, а он зимой. Только, вот что странно. Он, когда обратно шел, тоже эти «там-тамы» слышал.