Дэниел Худ - Наследник волшебника Страница 46

— Сперва мы предположили, что дверью хлопнули убегающие воры, — сказал Эластр, — но потом оказалось, что это сделал Сцевола, который пустился за ними в погоню.

— Безрезультатную, надо сказать, — вступил в разговор юноша. Он шагнул вперед и, с новым уважением поглядывая на Лайама, пояснил: — Я в ту ночь стоял в карауле и вышел прогуляться, чтобы немного подышать свежим воздухом. Вернувшись примерно минут через пятнадцать, я обнаружил иерарха Клотена, недвижно лежащего у алтаря. Я выбежал наружу, надеясь отыскать нападавших, но никого не нашел.

— Они могли сбежать через черный ход, — сказал Эластр, — воспользовавшись коридором, по которому шел перед этим Клотен. Но вот странность, дверь, выходящая в переулок, оказалась закрытой на все замки.

Лайам и Кессиас обменялись быстрыми взглядами.

— Буквально сегодня, — сказал Лайам, — нам удалось выяснить, что воры пробрались в храм через крышу. Можно предположить, что они покинули помещение тем же путем.

— А откуда вы это узнали?

— Мы обнаружили… э-э… кое-какой инвентарь, имеющий специальное назначение.

Лайам умолк, размышляя. Вполне возможно, что в храме орудовали Двойник и его мнимый шурин — моряк. Вполне возможно также, что во время поспешного бегства они могли позабыть о ковре. Но как же тогда им удалось бесшумно спуститься с крыши? Чего-то в этих фактах явно недоставало, но… чего?

— Так вы говорите, что иерарха ударили сзади?

— Да.

— И он потерял сознание, так? Но от какого удара? От удара по голове или от удара, полученного при падении?

Эластр быстро взглянул на Сцеволу. Юноша развел руками, показывая, что ему это не известно.

— Я точно не знаю, — вынужден был признать жрец.

— Тогда припомните, где у него вспухла шишка — на затылке или на лбу?

— Я не уверен, что у него вообще была шишка, — после краткого молчания отозвался Эластр.

— По правде говоря, — произнес Кессиас, с трудом сдерживая раздражение, — теперь вам должно быть понятно, почему нам нужно поговорить обо всем именно с иерархом Клотеном.

— Да, — задумчиво согласился Эластр. — Я теперь понимаю. Но боюсь, в настоящий момент он молится, а это долгий процесс.

— Ну что ж! — произнес эдил. — Квестор Ренфорд, у вас еще будут вопросы?

Лайам покачал головой.

— В таком случае мы вас покидаем. Но я вынужден настоятельно просить вас о следующем. Как только иерарх Клотен будет готов к разговору, пусть мне сразу же о том сообщат. Вы можете передать известие через стражников, которые дежурят на улице. Они весьма расторопны и тут же разыщут меня.

Эластр поклонился и, повернувшись, зашагал прочь, осторожно обходя раненых. Лайам поднял голову и принялся разглядывать купол, но тут кто-то осторожно коснулся его рукава.

— Квестор Ренфорд, — произнес юноша, слегка выделяя титул.

— Прошу прощения, Сцевола, я чуть было о вас не забыл.

Юноша повернулся к Кессиасу и отдал учтивый поклон.

— Если мастер эдил не возражает, я хотел бы переговорить с квестором с глазу на глаз.

Кессиас недовольно фыркнул, но двинулся к выходу. Двери храма казались слишком тяжелыми, чтобы ими можно было как следует хлопнуть, но эдил все равно попытался это проделать, и попытка ему удалась.

— На самом деле, Сцевола, — сказал Лайам, — я тоже не прочь выйти на улицу. Мне хочется кое на что взглянуть.

Они вышли из храма и, обогнув здание слева, оказались у южной его стены. Она, как и все стены строения, была сложена из простых каменных глыб, когда-то облицованных мрамором, а ныне совсем голых. Лайам провел рукой по шероховатой поверхности камня. Меж глыбами особенно на углу, имелось достаточно выступов. Спуститься, опираясь на них, было можно. А смысл? Зачем рисковать, когда под рукой волшебный ковер? Зачем в этом случае вообще спускаться на землю?

— Квестор Ренфорд, — вежливо произнес Сцевола.

Немного смутившись, Лайам оторвался от своего занятия:

— Простите. Итак, о чем вы хотели поговорить?

— Я хотел спросить: может, вы что-нибудь знаете о видениях?

— Видениях? — переспросил сбитый с толку Лайам. — Вы имеете в виду сны или галлюцинации?

— Нет, — твердо ответил Сцевола, — именно видения. Я… Я полагаю, что у меня было видение. И я подумал — если кто и поможет мне истолковать его, так это именно вы.

В голосе юноши вновь промелькнули нотки мольбы. Лайам нахмурился. Он и так уже начинал беспокоиться, глядя, с каким упорством цепляется за него Мопса, — а тут еще, кажется, и Сцевола собирается составить девчонке компанию. И все потому, что Лайам имел неосторожность сочувственно к нему отнестись. С одной стороны, Лайам ничего не имел против: Сцевола был ему симпатичен, да и свой человек в стане врага никогда не мешает, особенно если учесть, какое почтение там выказывают молодому мастеру боя. С другой стороны, Лайам всегда не терпел принуждения. А еще он не любил, когда на него возлагали необоснованные надежды.

— Почему бы вам не поговорить об этом с хранителем оружия или даже с иерархом Клотеном? Думаю, они куда больше сведущи в подобных вопросах.

— Я не могу говорить об этом с ними — и вообще ни с кем из служителей храма, — выпалил Сцевола, затем поспешно зашептал, словно опасаясь, что собеседник его не дослушает:

— Прошлой ночью я видел богиню Беллону, квестор, и ума не приложу, почему это случилось со мной.

— Вам это, наверно, приснилось.

— Нет, не приснилось. Я не умею спать, квестор. Такие, как я, не спят.

Сцевола произнес это со странной гордостью. Лайам и не подозревал прежде, что сквернавка лишает своих носителей сна.

— Так вы никогда не спите?

— Никогда.

Последовала длительная пауза: Лайам переваривал услышанное. Затем он негромко присвистнул и покачал головой:

— Ну ладно. Итак, что вы хотите мне рассказать?

В библиотеке Тарквина имелась книга, посвященная всяким видениям и гостям из иного мира. Лайам пару раз брал ее в руки, лениво перелистывая страницы. То, что произошло со Сцеволой, во многом совпадало с тем, о чем говорил ученый трактат.

Молодой человек находился у себя (он жил один; хотя служители Беллоны и приняли больного юношу в свой круг, никто не решался делить с ним жилье) и лежал на соломенном тюфяке, когда внезапно стены кельи его засияли. Свет был столь ярок, что Сцевола вскинул руку, защищая глаза, а когда он ее опустил, перед ним стояла богиня.

Лайам попытался выяснить, как она выглядела, но Сцевола лишь качал головой. «Она была прекрасна!» — вот все, что он мог сказать, и его хриплый голос дрожал от благоговения. Богиня держала в руках боевой нагрудник и меч. Она сложила эти предметы к ногам лежащего недвижно Сцеволы, затем коснулась лба юноши и благословила его.