Дело об исчезновении графа де Бриенна - Лариса Куницына Страница 47

геральдику, и мне известны некоторые её тонкости. Де Бриенны являются старым родом вассалов Сен-Марко. Они получили свой титул и герб едва ли не при основании нашего королевства, как сподвижники первых королей. Тогда таких рыцарей было немного и их гербы просты: геральдические животные на щите, без каких либо изысков. Отважные воины получили на свои щиты Льва святого Марка, который так же символизирует силу, отвагу и власть над дарованными им землями. Кстати, первый де Бриенн получил свой герб одновременно с первым де Грамоном, потому их гербы очень похожи: львы на щите, только у де Бриенна — золотой лев на голубом поле, у де Грамона — голубой лев на золотом поле, у обоих — когти и высунутые языки красного цвета. Затем, когда количество благородных родов начало расти, гербы стали усложняться, чтоб достичь большего разнообразия вариантов. Так появился четырёхчастный герб баронов де Сегюров и герб виконтов де Шательро. Ты прав, там действительно изображён лев, красный лев на белом поле, и отлитый в металле он выглядел бы также, как герб де Бриенна, если б не одно «но»: герб де Шательро обрамлён чёрной каймой, в которую вписаны восемь жёлтых кругов, именуемых монетами: три в навершии, по две по бокам и одна в основании. Эта кайма должна отображаться и в металлическом исполнении герба, а сам лев при этом должен быть меньше, поскольку вписан в обрамление. Так что герб, который ты носил, не принадлежит роду де Шательро. Ну, и последним штрихом в картине явился тот флаг, что стоит в твоей комнате у окна. Я не смог выяснить, чей он. Судя по довольно пёстрому рисунку, он принадлежал какому-то небогатому малоземельному рыцарю. Зачем блистательному виконту де Шательро держать в своих покоях непонятно чей штандарт? Ах, да, он привлёк тебя яркостью расцветки, которую хорошо видел твой сообщник с другого берега реки, когда ты вывешивал его за окно как знак предстоящей разбойной вылазки.

— Ты что, действительно не знаешь, как выглядит твой герб? — поинтересовался маркиз, презрительно взглянув на узника.

— Ты идиот! — внезапно заорал из темноты «оруженосец». — Какого чёрта ты нацепил этот кинжал, да ещё приволок в комнату это знамя!

— А оруженосец, похоже, не знает, чем штандарт отличается от знамени, — усмехнулся Теодор.

— Он тоже хорош, — согласился Марк. — Срезая с трупа серебряные пуговицы, он не заметил, что одна из них была оборвана. Я нашел её в кармане того несчастного и после этого сравнил с теми, что нашиты на его камзол. Они отлиты по одной форме, включая небольшой изъян.

— Жадный мерзавец! — взорвался Гастон, обращаясь в темноту. — Ты обвиняешь меня, хотя сам нацепил эти пуговицы, и всё твердил, что нам повезло, что герб такой же!

— Давайте, обвиняйте друг друга, поливайте грязью, — кивнул Марк, — а потом валите друг на друга все преступления, пытаясь отмазаться от того, что совершили. Больше выболтаете. Вы оба виновны в своём провале. И я благодарю богов за то, что они выдали вас мне до того, как ты успел жениться на Орианне. По крайней мере, девочка не оказалась втянута в вашу грязную игру. С вашего позволения, ваше сиятельство, я заберу этих двоих на допрос, чтоб затем передать королевскому суду, поскольку они убили и ограбили вассала короля и, может быть, не одного.

— Ты хорошо справился с этим делом, мальчик мой, — кивнул маркиз. — Я всё более убеждаюсь в том, что ты достоин своего наследства. Делай, что считаешь нужным.

Не обратив внимания на то, что Марк бросил на него хмурый взгляд, он повернулся к Теодору.

— Останься с ним и помоги.

Тот склонился в поклоне, выражая покорность. Когда он удалился, Марк недовольно взглянул на Шарбо.

— Насколько я понял, вы здесь не для того, чтоб исполнять мои приказы.

— И приказы тоже, — ухмыльнулся Теодор. — Но вы же понимаете, что это — владения маркиза де Лианкура, и он вправе быть в курсе того, что здесь происходит. Потому я останусь с вами, сделаю всё, что вы прикажете, а потом отправлюсь к моему хозяину и доложу обо всём, чему стану свидетелем.

— Презренный пёс, — проворчал Гастон, взглянув на него.

Теодор не спеша вытащил из ножен кинжал и нагнулся к клетке.

— Не перестарайтесь, — усмехнулся Марк, хлопнув его по плечу, и вышел, чтоб дать тюремщикам указания.

Вдогонку ему послышался возмущённый вопль Гастона.

Допрос продолжался несколько часов, но когда Марк и Теодор поднялись из подземелья, в распахнутые окна покоев наследника всё так же лился жемчужный свет небес. Уже наступила короткая светлая ночь, и Шарбо устало упал в кресло у стола, с интересом посматривая на Марка, который сел за стол и теперь внимательно просматривал протоколы, написанные быстрым почерком опытного писаря, попутно делая заметки на полях

— Я поражаюсь вашей работоспособности, господин барон, — заметил он. — Вы только утром встали с постели после ранения, весь день были заняты делами и до сих пор полны энергии. У меня же голова идёт кругом от всего этого и более всего от усталости.

— Так идите отдыхать, — ответил Марк, не отрываясь от своего занятия. — Завтра вы будете мне нужны. Нам придётся отправиться в Дре и извлечь из шахты тела жертв.

— Завтра? — насторожился Теодор. — Вы не забыли, что у нас будет всего полдня в запасе, и при этом дорога займёт несколько часов?

— Я помню, нам придётся поспешить. Я не хочу задерживаться здесь слишком долго. Меня ждут в Сен-Марко.

Шарбо какое-то время задумчиво смотрел на него, а потом взял в руки отложенные им в сторону листы.

— Я не знаю, что происходит, ваша светлость, — проворчал он, — и не совсем вас понимаю. Вы только что узнали, что у вас есть родной дед, и вы можете получить огромное наследство, но это не только не радует вас, напротив, вы явно не в духе и спешите сбежать отсюда. Вы за что-то сердитесь на его сиятельство?

— Не думаю, что это имеет какое-то отношение к расследуемому мною преступлению, — холодно отозвался Марк. — Я исполняю приказ короля и потому обязан доложить ему о результатах следствия как можно скорее.

— Возможно, — пробормотал Шарбо и просмотрел несколько страниц протокола. — Эти двое сознались в своих преступлениях, но почти всё валят на братьев Тибо. Говорят, что сами они никого не убивали.

— Это ложь. Я видел трупы. Все эти люди убиты тремя разными способами: клыки, стрелы и меч. С клыками всё ясно, это сыновья трактирщика, но остальные — на совести этих двоих и слуги. Остаётся выяснить, кто из них орудовал мечом, а кто