И в болезни, и в здравии, и на подоконнике - Юлия Стешенко Страница 48

На секунду Делла ощутила неодолимое желание махнуть на метле через весь Бронкс, чтобы полюбоваться на уникальное природное явление, но здравый смысл победил. Она осталась сидеть на лавочке, медленно погружаясь в лиловую темноту вечера.

Хохот в трубке постепенно стихал. Стэн еще всхлипывал и шмыгал носом, но голос выровнялся и не прыгал, как мячик по ступеням.

- Извини. Что-то на меня накатило. Это не повод для шуток, я понимаю. Просто… - Стэн сдавленно хрюкнул, подавляя новую волну смеха. – Просто…

- Просто это охуительно смешно! Да я сама минут десять ржала, когда Петер мне схему объяснил, - ухмыльнулась воспоминаниям Делла. – Я поэтому и звоню. Хотела тебе настроение поднять.

- Ну да, действительно. Что может быть веселее, чем подстрекающая к суициду фарфоровая собачка.

- Но ведь сработало же!

- Сработало. И это меня до чертиков пугает, - проникновенно сообщил Стэн. – Кажется, я становлюсь аморальным мудаком. Я угоняю машины, взламываю дома, тырю фарфоровые статуэтки и смеюсь над ужасными вещами.

- Так заебись же! – обрадовалась Делла. – Добро пожаловать в клуб!

Глава 17

В доме Деккера пахло пылью, хлоркой и прогорклым кукурузным маслом. Странный, совершенно не домашний запах, наполняющий душу непокоем. Иногда Стэн думал, что в этом и вся проблема Деккера. Он живет в доме, пропахшем ароматом бомжацкой столовки, скрывается между стопами пыльных газет, как старый, больной, отчаявшийся зверь. Очень одинокий зверь. Если бы у Деккера был человек, который протянул ему руку – не сейчас, а тогда, в шестидесятых, когда Деккер вернулся с войны – двадцатилетний, но искалеченный и немощный, как старик. Он ожидал уважения, помощи и поддержки. И получил от родины пинок по яйцам.

Здесь, в Америке, Деккер не был героем. Нет. Он был всего лишь идиотом с винтовкой, который проебал несколько лет своей жизни, здоровье и будущее. Хиппи презирали его, студенты ненавидели, а чиновники – просто не замечали. Деккер не смог это принять. Многие ветераны могут или хотя бы пытаются. Те ребята, которые собираются у Говарда, готовы отказаться от своего прошлого, от своих идеалов. Ветераны, отдавшие родине несколько лет жизни, мечтают забыть эти дни, вычеркивают их из памяти как самую ужасную ошибку.

Вот только это не ошибка. Это выбор. Правильный выбор. Есть люди, который выходят вперед, чтобы встретить врага и принять удар на себя. Если это не повод для гордости, то что тогда?

Вернувшийся из кухни Деккер выдернул Стэна из размышлений, поставив перед ним запотевшую бутылку.

- Что-то ты редко теперь заходишь.

- Работы много, не успеваю, - Стэн скрутил пробку и отхлебнул пиво – дешевое, водянистое и горькое. – Что нового?

- У меня? – хохотнул Деккер. – У меня нового не бывает. Зима, сыро, шрамы болят – так это не новость, это я привык.

- Хреново. Сходи к врачу, - посочувствовал Стэн

- Ты думаешь, что от врачей есть хоть какой-нибудь толк? Чтобы нормальную медицинскую помощь в этой стране получать, нужно быть не солдатом, а поп-звездой, и жопой крутить на сцене. Когда я в прошлый раз у доктора был, мне таблетки выписали обезболивающие – так нихрена же они не обезболивают. А стоят, как ебаная фуагра в пятизвездочном ресторане, - раздраженно скривился Деккер. – Тебе повезло, ты целый вернулся. Цени свое счастье, пацан, - он шутливо толкнул Стэна в бок и сделал большой глоток. Желтоватая струйка потекла по неровно выбритому подбородку. Деккер смахнул пиво рукой и тихо выругался.

Брезгливая жалость переполнила Стэна, и тут же ей на смену пришел стыд. Этот одинокий неопрятный мужчина не заслуживал отвращения. Уважение – вот что должен был получать Деккер. Только уважение.

- Слушай, если хочешь… я, наверное, попробую… - Стэн осекся, подбирая слова. – У меня есть друг на работе, он может кое-что достать. Кое-что необычное.

- Дурь, что ли? Нет, это не ко мне. Я таким дерьмом не балуюсь и тебе не советую.

- Нет, не дурь. Лекарства. Только они… экспериментальные. Я спрошу, может, у него есть что-нибудь подходящее.

- Что, правда? - Деккер покосился на него настороженно и недоверчиво. – Ну, спроси. А ты уверен, что эти лекарства безопасные? Не хочу всякую дрянь жрать, как подопытный кролик.

- Совершенно. Мне помогло.

- У тебя что, тоже что-то болит? – удивился Деккер. – Вроде же нормально все было.

- Нет, не болит. У меня другое. Проблемы с… с пищеварением, - неуклюже выкрутился Стэн.

Говорить о перепадах настроения он не хотел. Деккер, конечно, выслушает, но не поймет. Из всех лекарств он признавал только анальгетики, таблетки от поноса и от давления. Никаких психотропов, никаких успокоительных, никакого снотворного. Если у мужика есть проблема, он решает ее не таблетками, а действиями – таков был девиз Деккера. И что самое поганое, Стэн был с ним полностью согласен. Если ты переживаешь из-за проблемы – так пойди и устрани ее, блядь!

Вот только эта проблема не устранялась. Дерьмо, угнездившееся в голове Стэна, не собиралось никуда уходить. Интересно, когда все это началось? В армии? После смерти мамы? Когда Стэн вернулся домой – не герой, а ничтожество: человек без образования, без денег и без перспектив?

Дерьмо просачивалось в его жизнь незаметно, по капле, и вскоре заполнило все до краев. А Стэн этого не замечал – как та лягушка, которая плавала в кастрюле с нагревающейся водой до тех пор, пока не сварилась. Когда ситуация ухудшается постепенно, эти ухудшения становятся частью жизни, такой же неотъемлемой, как рассвет или закат.

А потом Делла принесла бальзам. И вдруг оказалось, что в жизни масса невероятных вещей: интересных, смешных и восхитительно-опасных. Когда Стэн забыл выпить лекарство, когда вернулись усталое равнодушие, разочарование и злость – это было как прыжок в прорубь. Охуительный, мать его, контраст.

Стэн не хотел так жить. И не хотел портить жизни тем, кто рядом: ни отцу, ни Делле, ни даже долбанному Манкелю. И плевать, что там должен или не должен мужик. Плевать, что лекарства – для слабаков. На все плевать. Стэн не полезет в это дерьмо еще раз ни за какие деньги. Даже если бальзам придется литрами жрать.

- Еще принести?

- Что? – Стэн