Ольга Романовская - Паук раскинул сеть Страница 48

По словам служанки, Брагоньер уехал вместе с герцогом верхами, экипаж же оставил Эллине.

— И во сколько они ускакали? — с одной стороны, гоэта даже порадовалась, что не придётся давиться под взором министра.

— В семь утра, госпожа.

Эллину подмывало спросить, поспал ли хоть немного Брагоньер, но она сдержалась. Даже супруге неприлично спрашивать такое у чужой прислуги. Однако прислуживавшая девушка оказалась словоохотлива и пожаловалась на то, что господа засиделись до рассвета, а герцог и вовсе не ложился.

— Три чашки кофею выпил, — по секрету поделилась девушка.

— Неужели так и просидел до завтрака в кабинете? — под маской бесхитростного любопытства скрывалось желание узнать, чем же занимались мужчины. — Письма, наверное, писал?

— Да нет, госпожа. Когда я последнюю чашку приносила, сидел, обхватив голову руками. Печальный такой. Оно и понятно, больно он госпожу любит, а тут такое…

Служанка горестно вздохнула.

— И во сколько же ты его видела? — общение с Брагоньером начинало приносить свои плоды. Вопрос сорвался сам собой, до того, как Эллина успела сообразить, что делает.

Девушка задумалась, забавно морща нос.

— Ну, эта… Кухарка уже плиту растопила, значит, седьмой час пошёл. Его светлость обычно в восемь изволят завтракать.

— А до этого?

— Не помню, — честно призналась служанка. — Я спросонья на часы не глядела, но рассвело уж. А зачем вам? — запоздало заподозрив неладное, насупила она. — Вы тоже сыскарка?

— Вроде того.

Эллина пожалела, что затеяла этот разговор. Расскажет служанка хозяину о кое чьём неуёмном любопытстве, и всё, влетит Брагоньеру. Да и самой мало не покажется. Министр же ясно дал понять: свой нос в следствие не совать. Но со скуки, из беспокойства чего только не сделаешь! И помочь соэру хочется, вдруг подобные мелочи пригодятся? Никогда не знаешь, что натолкнёт на след.

Служанка сразу замкнулась в себе: никто не любил «следаков» — так в народе называли всех служащих Следственных управлений. Молчаливо налила молока и ушла.

Эллина не задержалась в курортном имении герцога, сразу же после завтрака вернулась в Трию, но направилась не в гостиницу, а к господину Ирджину. Не застав его на месте, гоэта оставила записку Брагоньеру. Эллина не сомневалась, любовник оккупировал чужой кабинет, заставив бедного следователя вновь почувствовать себя практикантом. Лист сложила вчетверо и вручила секретарю. Та не горела желанием передавать чужие послания, но всё же взяла записку. Гоэта не писала ничего особенного, так, просьбу не переусердствовать и вернуться хотя бы к ужину.

Ольер ли Брагоньер же обходил питейные заведения Трии. Переодевшись в одолженный у одного из сотрудников Следственного управления костюм: свой слишком богатый, за милю видно дворянина, он отправился инспектировать постоялые дворы и таверны в предместьях. По мнению соэра, некромант не сунулся бы в город: слишком далеко от имения герцога.

Питейных заведений оказалось много. В каждом приходилось заказывать кружечку, чтобы подозрительно не косились. Ни одну Брагоньер не допил до конца. Он изображал, будто ищет знакомого, в итоге вопросы не вызывали подозрений. Трактирщики обычно оказывались словоохотливыми. Это со следователями они замыкались, а обычным людям, особенно за деньги, охотно выбалтывали любые тайны.

Старания Брагоньера увенчались успехом: после шестой кружки эля соэр, кажется, напал на след. Нет, трактирщик ничего интересного не поведал, даже медяки не пригодились, а вот скучавшая в уголке девица лёгкого поведения заметно оживилась.

— Да это ж тот, кто мне не заплатил! Вот, гляньте, господин, — она с готовностью задрала юбку, демонстрирую синяки на ногах, — как разукрасил. И управы никакой!

— С чего ты взяла, будто это Мерш? — вымышленного знакомого соэр называл Мершем.

Брагоньер сомневался, чтобы некромант стал коротать время в компании проститутки, да ещё избивать её. Скорее, просто пил в уголке, не привлекая внимания. Однако всё оказалось не так просто.

— Не он, подружка его, стерва, кошка драная! А мужик видный, при деньгах.

— Да, у Мерша деньги водятся, только подружки не припомню.

— Я тебе сейчас всё расскажу, — проститутка пересела к Брагоньеру, будто невзначай коснувшись бедром. — Сначала мужик. Мерш, значит? Найду, денежки стребую, я ведь злопамятная!

Девица потянулась к кружке эля. Брагоньер брезгливо скривился. Теперь он точно допивать эль не станет. Проститутка же смахнула пену с губ и развалилась на табурете у стойки — Брагоньер устроился поближе к трактирщику.

— Я его сразу заприметила. Статный такой мужчина, не чета этим, — она презрительно обвела рукой неказистых посетителей трактира. — Стоит, пьёт, будто ждёт кого. Может, и тебя, красавчик. Ты как, развлечься не хочешь?

— Женат, — резче, чем требовалось, ответил соэр. Сказывалась усталость.

— Кольцо-то где? Не вижу.

Проститутка попыталась ухватить его за руку и стянуть перчатку, но Брагоньер не позволил. Он не желал раскрывать своего благородного происхождения, да и прикосновение дешёвой продажной девки вызывало брезгливость. В своё время Брагоньер хаживал только к проверенным девочкам, в один и тот же бордель.

— Под перчаткой. Так что Мерш? — поторопил соэр.

— Жена развлечениям не помеха, — продолжала настаивать проститутка.

Она наклонилась к Брагоньеру, так, чтобы обвисшая большая грудь едва не выпадала из платья, и для усиления эффекта сжала и приподняла свои пышные формы. Соэр не соблазнился, и проститутка неохотно продолжила рассказ.

— Я, само собой, улыбнулась, подошла. Не хотите ли, мол, разлечься? Он губы сначала, как ты, кривил, а потом согласился. И глаза такие… Темнущие, страсть, какие красивые, хоть и холодные. Слабость у меня к таким мужикам, — вздохнула девица.

— Дальше что? Синяки откуда? — прервал Брагоньер череду романтичных вздохов.

— Оттуда! — огрызнулась проститутка. — Баба у него оказалась ревнивая. Только мы этим самым занялись, как явилась, права начала предъявлять. Мол, хочет трахаться, она есть, а другим не даст. Как только нашла, выследила, шалава? Приятель твой, конечно, приструнил, даже в рожу дал, чтобы заткнулась, но ушёл, не заплатив. Быстро ушёл, сбежал даже. А я теперь работать не могу.

— Сомневаюсь, — усмехнулся Брагоньер. — Всем плевать, есть у тебя синяки или нет, новых наставят.

Знает он таких девиц — третьесортная проститутка. Как только некромант позарился, если, конечно, это был он. Почему не заплатил, понятно: подружка подняла шум, привлекла ненужное внимание. За это по лицу и получила. Значит, у неё к нему чувства, на этом можно сыграть, надо запомнить.