Ошибка комиссара (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич Страница 49

А днём ко мне с жалобами на жизнь зашёл участковый, которому оказался отписан материал по Некрасова. Попробовал он передать материал в следствие, но там прочитали повинку нашего злодея и подняли участкового на смех — какая же здесь кража, если дело любовное и материального ущерба нет?

Вот так у нас всегда. Пока преступник не найден — это «глухарь». Он висит и статистику портит. А как только сыщики, стоптав ноги до… ну вы сами понимаете, найдут вора, так сразу — нет судебной перспективы, пусть катится, куда хочет. Я утешил участкового, как мог, и отправил его делать отказной материал.

У себя в кабинете уже при настоящей ультрафиолетовой лампе я тщательно рассмотрел схему на иконе и перерисовал её себе в блокнотик. На всякий случай. Вполне себе рабочая схемка получилась. Эх, смартфон бы сюда с хорошей камерой! Да я уже почти и забыл, что это такое.

Теперь надо было передать икону по принадлежности, пускай разбираются краеведы. Они ребята въедливые, из таких скучных вещей порой могут интересные знания, а то и артефакты добывать, что только диву даёшься.

Однако, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Улучив свободную минутку, я притащил икону в краеведческий музей. Наверное, будь у меня натура более авантюрная, да испытывай я желание разбогатеть, то отправился бы отыскивать сокровища сам. Но человек я насквозь советский и в роли «черного археолога» себя не представляю. Эту породу людей я терпеть не могу. Особенно тех уродов, которые копаются на местах сражений, разыскивая оружие и гитлеровские цацки, а кости погибших просто-напросто отбрасывают в сторону.

Представившись, что я «из органов», без труда получил аудиенцию у директора Татьяны Ивановны. Была она, по всей видимости, женщиной многоопытной и весьма деликатной, поскольку скепсис в её глазах во время моего рассказа просматривался только едва уловимо. Наслушалась она, наверное, за свою жизнь разных историй восторженных чудаков, возмечтавших совершить открытие века. Где теперь эти чудаки и эти истории?

Когда я завершил свой рассказ, она улыбнулась и очень мягко начала:

— Алексей Николаевич, ваша история хороша скорей для какого-нибудь детектива, чем для организации серьёзных поисков. Право не знаю… Сами понимаете, что мы весьма ограничены в возможностях и не в состоянии проверять каждую легенду, тем более такую, извините, ненадёжную. Вот если бы нашлись энтузиасты…

И взглянула на меня ожидающе. Это что же такое, она намекает, чтобы я сам занялся этими поисками? Надо же, ведь всего лишь каких-нибудь пять минут назад я сам рассуждал на эту тему и при этом совсем в другую сторону.

Видимо, Татьяна Ивановна правильно поняла ход моих мыслей, потому что добавила:

— А в случае хоть какого-нибудь подтверждения вашей гипотезы мы бы и подключились уже с бо́льшими основаниями для этого.

Такой расклад совсем не входил в мои планы, о чём я решительно и заявил Татьяне Ивановне. Было бы, конечно же, весьма интересно узнать развязку, но не такой же ценой! Мы ещё немного пообсуждали сложившуюся ситуацию, но к консенсусу так и не пришли. В завершение разговора директриса вдруг сказала:

— Знаете что, я кажется, знаю, кто нам поможет. Есть у нас несколько чудаков — романтиков, которые любят в истории покопаться и в прямом, и в переносном смысле. Ребята хорошие, их только зажечь надо. А ваш рассказ как раз подойдёт, мне кажется. И кстати, они и район знают, как свои пять пальцев, так что и шансов привязать схему к местности у них больше.

На том и порешили. А дальше потянулись чередой обычные будни. Очень быстро стало не до кладов и сокровищ. Между делами я узнал, что сельский следователь, которому досталось дело о нападении на Валентину Епанчину, оказался парнем решительным и нашего псевдо-Роберта и по совместительству Алексея Леонова без лишних угрызений совести взял, да и арестовал. Ну и хорошо, подумал я и успокоился на этом.

Мы часто сетуем, читая какую-нибудь книгу, что автор оставил финал открытым, и даже в вину ему ставим, дескать, задрал напряжение до неба, да так и бросил всё. А в жизни? В жизни ежедневно случаются такие вот ситуации, обрываются только что возникшие цепочки, исчезают из поля зрения люди, общение с которыми предполагалось быть долгим и обоюдно-приятным, ты перескакиваешь с одного начавшегося события к другому, которое тоже не завершается и так далее. Разве не так? И что, мы делаем из этого какую-то трагедию? Вовсе нет. С сожалением или без такового перешагиваем через случившееся и живём дальше, только и всего. Вот и я — перешагнул через эту историю с кладом и погрузился в службу. Но история эта вернулась ко мне неожиданным образом.

Дня через три пригласил меня наш замполит.

— Алексей Николаевич, а вы оказывается, большой любитель старины.

С замполитом мы обычно разговаривали на другие темы. Я с недоумением уставился на него — что дальше? А Фёдор Павлович продолжил:

— Сегодня на меня вышли музейные работники, — он заглянул в бумажку, — Татьяна Ивановна, директор. Просит предоставить вам возможность участвовать в неких поисковых работах. Утверждает, что вы имеете к этому самое что ни на есть прямое отношение.

Ай да Татьяна Ивановна! Ай да умница! Ведь не работает в милиции, а как правильно всё расставила. Позвони она мне и предложи участвовать, так мне же пришлось бы самому кланяться начальству — отпустите, при этом долго объяснять, что да зачем. И ведь всё равно не отпустили бы. Кому нравятся работники, которые всё время слинять куда-то норовят?

Я быстренько объяснил Фёдору Павловичу суть вопроса и демонстративно огорчился, что работы много, никак не могу.

— А я уже и добро дал, — расстроился замполит. — Это же замечательно, когда наши сотрудники помогают в раскрытии тайн общественного значения. Обычно криминалисты здесь впереди всех, а теперь вот и у уголовного розыска появилась возможность отличиться. Я уже и статью в газету приготовился написать.

— Yes! — мысленно произвёл я рукой жест будущих восторженных мальчишек.

— А с Ивановым я договорюсь, — продолжил Фёдор Павлович. — Вы только неразрешённых материалов не оставляйте.

Ну, это само собой. Ты хоть в космос отправляйся, но материалы — всё равно с тебя.

Выйдя от замполита, сразу же позвонил Татьяне Ивановне. По счастью она была на месте. Вот что я узнал.

Её задумка оказалась верной. Поисковики (это я их так обозвал для краткости), которых она привлекла, прониклись этой историей, два дня покумекали, куда-то съездили и теперь готовы биться об заклад, что знают искомое место. Она уже договорилась с райисполкомом и даже с сельской администрацией о помощи в проведении работ, и завтра им будет выделена машина и пара человек с инструментом. Так что она ждет меня к девяти ноль-ноль, если я, конечно, не откажусь участвовать в этом мероприятии.

Откажусь ли я! Конечно, нет. Всё-таки логическая точка в конце гораздо лучше туманного многоточия, о чём бы я там не философствовал на эту тему. Только вот…

— Татьяна Ивановна, а вы не против, если я привлеку ещё одного человека — Аэлиту Епанчину? Как-никак, а она имеет непосредственное отношение ко всей этой истории. К тому же она библиотечный работник, а стало быть смело может считаться представителем от культуры.

Татьяна Ивановна была не против, тем более, что она знакома с заведующей библиотечными фондами. И Аэлита — тоже.

И вот на следующий день мы на месте, километрах в десяти от Яганова, только не в сторону Кукушкина, а наоборот, в противоположную. Краеведы — любители уверенно ведут нас в сторону небольшой церквушки, точнее, её несокрушимых останков, попутно объясняя свои расчёты.

— Мы исходили из того, что должен быть главный ориентир, очень заметный и надёжный. Что если это церковь? Уж что — что, а церковь точно никуда не денется. Поскольку икона-то у Епанчина появилась в этих краях (хорошо ребята события запомнили, подумал я, молодцы!), значит и искать здесь надо. А мы все церкви в округе наперечёт знаем, точнее то, что от них осталось. К одной съездили — не то, к другой — не то. А к этой подошли — всё сразу легло, как надо. И церковь, и речка, и кладбище.